Беременна (не) от тебя

А тот кряхтит, упираясь локтями в пол, и воздух хватает по-рыбьи. Вроде я и не сильно его приложил, оттолкнул просто.

– Давай, держись за меня, – девушка пытается поднять отца с пола, но у нее слабо это получается.

– Отойди. Давай помогу.

– Не подходи, – шипит она мне и, наконец, помогает отцу на ноги встать. – Убирайся из этого дома! Из моего дома! Пошел вон, Ратмир!

Какие громкие слова, птичка.

Только это теперь и мой дом тоже. Может, обрадовать девочку?

– Сейчас-сейчас, – бормочет отец, дрожащими пальцами набирая чей-то номер. – Сейчас все будет… отец! Ты и правда вписал этого в завещание? Да, Ратмира! Сорок процентов?

На отца смотреть неинтересно. Все-равно, я знаю, что дед выйдет победителем из этой схватки, как и всегда. А вот на Вику… на нее можно и поглядеть.

На то, с каким сожалением она оглядывает устроенный погром в гостиной.

А какое осуждение сквозит в ее глазах!

– Твой рисунок, птичка? – киваю на мольберт, и добавляю – Был?

– Мой.

– Прости.

Она лишь отмахивается, и морщится при выкрике отца, который пытается доказать деду, что мне и ломаного гроша достаться не должно. Как его накрыло, просто песня.

– Ну у вас и семейка, – качает девушка головой. – Что же вы за люди такие? Деньги, деньги, деньги… всюду эти деньги. И никого они счастливым не сделали. Никого из вас.

– Я счастлив, – спорю из чувства противоречия, хотя Вика права.

Я не несчастен, но и не счастлив. Пожалуй, мне никак, и это самое отвратительное.

– Кстати, Вика, ночевать я останусь здесь, – подмигиваю ей. – Вступаю в права главного наследника, скажем так.

Но девушка не реагирует на подначку. Она смотрит на отца, у которого вместо слов невнятное мычание вырывается.

– Тимур? – она подходит к отцу, обхватывает его голову своими маленькими ладонями, и пытается поймать взгляд. – Тим… Ратмир, звони в скорую, быстро!

ГЛАВА 5

ВИКА

Это ужасно, но когда я смотрела на мужа, который не в силах был произнести ни единого слова, на мужа, рот которого перекосило, а лоб покрылся испариной, я…

… я о рисунке испорченном думала.

Что его не исправить.

И по памяти такой багряно-сиреневый рассвет, который неожиданно поймала на днях, я не нарисую.

Обидно.

Но Тимуру, наверное, обиднее было бы, узнай он о моих мыслях. Жена о ерунде мыслит.

Сыну, судя по каменному выражению лица, вообще плевать на здоровье отца.

– Микроинсульт, – сообщает нам Иосиф Евгеньевич, выйдя из палаты реанимации. Смотрит на меня и Яна, вскочивших при его появлении, и выставляет вперед руку: – Жить будет, успокойтесь.

– А… а говорить он сможет? – решаюсь спросить. – Или Тимур так и останется таким?

Если да – я не вынесу этого.

Изо дня в день смотреть на мужа, который не в силах сам о себе позаботиться, и знать, что этого избежать можно было. Останься я с Тимуром и Ратмиром в гостиной – беды бы не случилось.

– Сможет, нужно переждать кризис, – отвечает врач, но смотрит при этом на привалившегося к стене Ратмира, весь облик которого демонстрирует, насколько ему все-равно. – Пару дней Тимур Давидович будет находиться под нашим наблюдением, а затем вы сможете забрать его домой. Пока съездите за необходимыми вещами: смена белья, зубная щетка, и далее по списку.

– Я съезжу, – Ян останавливает рванувшую было по коридору меня, и сжимает ладонь сочувственно. – Вика, отдохни пока, сходи в кафе, прогуляйся в сквере. Здесь тебе нечего делать, в ближайшие пару часов к Тимуру Давидовичу тебя точно не пустят.

Какое кафе?

Какая прогулка в сквере?

Будто я смогу наслаждаться поздней весной, зная, что Тимур в реанимации.

– Я позабочусь о своей… мачехе, – произносит Ратмир первые за этот час слова, и почти силой отрывает меня от Яна. – А ты езжай.

Прикрываю глаза, пытаясь заставить себя не стряхнуть руки Ратмира, нагло обнимающие меня – это выглядело бы странно. Но объятия его болезненные для меня – невыносимо рядом находиться после всего того, что случилось.

– Вика? – с нажимом спрашивает Ян, но взглядом обменивается с Ратмиром.

И взгляды у обоих мужчин странные, непонятные мне. Будто они без слов общаются о чем-то неведомом женскому уму.

Мужчины…

– Все в порядке, – отпускаю я Яна. – Не забудь взять халат Тимура – тот, коричневый в полоску.

– И тапочки с ночным колпаком и кальсонами, – едко добавляет Ратмир, но Ян оказывается умным человеком, и пропускает подначку мимо ушей.

– Убери руки, – шиплю я, и сбрасываю с себя мужские ладони, едва Ян скрывается за поворотом больничного коридора. – И вообще… проваливай отсюда!

– И оставить тебя одну? Мы ведь семья, Вика, – улыбается парень. – А в такие моменты семья рядом должна быть, поддерживать друг друга.

– Ты уже натворил дел!

– Вика-Вика, – качает он головой, и подталкивает за плечи в сторону лестницы, – отец сам двинулся на теме наследства. Я здесь при чем? Драться полез на старости лет, распереживался вот. Этого следовало ожидать, что жадность рано или поздно долбанет его по мозгам. Но ничего, – хмыкает Ратмир невесело, – сейчас этот твой поклонник привезет любимый папочкин стариковский халат с тапочками, и ему полегчает.

Вот прицепился с этим халатом!

Я и сама люблю укутаться в пушистый банный халат, и нежиться в нем. Только Тимуру не особо нравится меня видеть в таком облике растрепы, потому возможность выпадает лишь когда муж в командировках.

Побыть самой собой, расслабиться.

– Эй, – вскидываюсь я, выплывая из омута своих мыслей, – куда ты меня ведешь? Я останусь…

– Не останешься. Мы идем в кафе, – подмигивает упирающейся мне Ратмир, и резко становится серьезным. – И Вика, не советую со мной спорить.

– Значит, боксер? Кулаками машешь?

– А ты картинки малюешь? – в пику отвечает мне Ратмир, и придвигает мерзкий на вид смузи поближе к моим лежащим на столике рукам. – Пей.

– Я из твоих рук больше никакую выпивку не приму!

Парень глаза закатывает, и плечами пожимает. Мол, как хочешь.

А я сама не знаю, что хочу. Сидеть с ним вот так просто – дико. И если задуматься как следует, вся эта ситуация в пятнах грязи.

Вот только что мне делать? Истерику устроить со слезами, с посыпанием головы пеплом?