Беременна по ошибке

Сейчас Паша выглядит, как побитая собака: неуверен в себе, глаза бегают из стороны в сторону, а на шее дергается кадык. Он гораздо растерянней меня, а ведь мне пришлось пройти сквозь ад с этим скандалом. И он хочет помочь? Забрать дочь, чтобы защитить ее? И что он сделает, когда к нему приедут журналисты? Расскажет, что у меня всегда была тяга к разврату? Я даже не сомневаюсь в том, что именно так он и скажет. А потом это будет обсуждать весь город.

— Если ты хочешь помочь — не высовывайся. Не пытайся получить из этой ситуации выгоду и говорить с журналистами, прошу тебя, Паша.

Он возмущенно фыркает и бормочет что-то о том, что даже не собирался и хотел только помочь. Я ему не верю и боюсь, что он пропустит мою просьбу мимо ушей и все равно обратиться в какие-то журналы и газеты. Или же они найдут его сами, предложат неплохую сумму денег и расспросят обо всем. А он расскажет. Паша не умеет по-другому. И я не умела поначалу. Даже держаться с журналистами не получалось. Я терялась, сбивалась, благо, интервью у меня брали нечасто.

Да даже сейчас я все еще боюсь этих акул, хотя кручусь в бизнесе уже немало времени, а Паша. Я боюсь, что он раскроет всю подноготную, выдаст каждую плохую минуту, что была у нас.

— Марина не приедет к тебе в этом месяце, Паш, — говорю ему напоследок. — Я привезу ее, когда все уляжется и ты успокоишься.

— Я не оставлю все так, — грозится он. — Я обязательно поговорю с дочерью. Уверен, она захочет уехать из этого балагана, — Паша поднимает указательный палец вверх и тычет им в меня. — Не оставлю все так, слышишь, Мила? Я заберу у тебя Маришку.

Я лишь пожимаю плечами и жду, пока он уйдет. Едва его тучная фигура скрывается за воротами, нажимаю кнопку закрытия и со спокойной душой иду в дом. Я приняла решение выйти за Давида замуж. Маришка восприняла новость без энтузиазма, но в целом отнеслась вполне нормально. Я знаю, что дочь у меня понимающая, поэтому не сомневаюсь, что с ней не будет проблем. Правда, только сейчас я почему-то думаю о том, что теперь у меня появится еще и сын. Взрослый двадцатилетний парень, который с восьми лет остался без матери.

Глава 23

Я, как и все девушки, мечтала о классической свадьбе: белое платье, длинная фата, венчание в церкви и обещание любить супруга до конца своих дней. Я была слишком романтичной двадцать лет назад, грезила о принце на белом коне и о том, что он обязательно однажды появится и увезет меня далеко-далеко. Конечно же, никакого принца мне не повстречалось.

Вместо него на горизонте замелькал Павел, поначалу внимательный, обходительный, романтичный и нежный. Мы как-то быстро завязали серьезные отношения, а после и поженились: тихонько расписались в ЗАГСе без платьев, обещаний и прочего. Павел надел на мой палец кольцо, поцеловал и, взяв меня за руку, повел на выход. Я ждала, что он возьмет меня на руки, но нет…

Наша семейная жизнь началась с разочарования, но потом я узнала, что беременна.

Даже сейчас помню то непонятное теснящее чувство внутри, когда в девятнадцать я сделала тест и узнала, что беременна. Паша воспринял информацию довольно нормально, улыбался и даже подарил цветы, поздравив с будущим материнством. Я видела, что он не очень хотел ребенка. И дело даже не в том, что у нас родилась дочь, а в том, что он в принципе не желал заниматься воспитанием. Это напрягало, но тогда я думала, что все изменится с рождением. Не изменилось, но я упорно считала, что все еще можно исправить. И лишь случай с клубникой показал мне, что ничего не произойдет, что Паша, наверное, даже будет доволен, если мы, как и прежде, останемся только вдвоем.

Я не знаю, почему думаю об этом сейчас. Наверное потому, чтобы убедиться в том, что Маришка ему не нужна. Никогда не была нужна. Как только она родилась, между нами что-то изменилось. Я вдруг поняла, что моя любовь к дочери сильная, безграничная, что из-за нее я готова на все, а муж… он отошел на второй план. Его образ стерся, наружу полезли недостатки, хотя целых пять лет я старалась, делала попытки что-то изменить. Оставляла Маришку маме, чтобы остаться с мужем наедине, но это ничего не давало.

Мы упорно отдалялись друг от друга, у меня больше не было чувства безграничного восхищения при виде Паши. Я даже не хотела его в постели, не возбуждалась, хотя упорно делала вид, что мне приятно.

— Девушка, вам нравится?

Из раздумий меня вырывает голос продавца-консультанта: девушки, что помогала мне выбрать платье.

— Да, да, конечно, — быстро киваю и скрываюсь в раздевалке, чтобы переодеться.

Я выросла, а мечты остались. Я все так же хочу белое платье, фату и свадьбу, а еще фату. И чтобы меня вынесли из стен сначала церкви, а потом и ЗАГСа на руках. Я знаю, что этого не будет и запрещаю себе мечтать. Снимаю с себя кремовое платье и аккуратно вешаю его на плечики, надеваю свой джинсовый комбинезон и выхожу из примерочной.

— Вам очень идет, Мила.

Девушка, которую я попросила помочь, прекрасно меня знает. Я прихожу в этот магазин одежды для беременных вот уже четыре месяца подряд. Вначале я покупала обычные вещи, но как только животик стал расти, поняла, что мне нужна одежда особенного кроя. Вот и сейчас я купила платье, идеально сидящее по фигуре и выгодно подчеркивающее животик.

— Спасибо, — благодарю девушку, протягиваю ей карту для оплаты и выхожу из магазина.

Давид обещал заехать ближе к семи одиннадцати, а это означает, что у меня еще два часа свободного времени. Их я трачу на укладку и нанесение макияжа. Наша роспись в ЗАГСе назначена на одиннадцать тридцать, а в девять я бегаю по магазинам. Не так еще год назад я представляла свадьбу. Думала, что у меня будет возможность надеть белое платье, заказать ресторан с изысканными блюдами, пригласить родителей, чтобы они порадовались за дочь, знакомых, друзей. Да всех!

В мой первый брак у нас с Пашей банально не было денег на все это, и я пообещала себе, что если когда-либо выйду замуж снова, все будет так, как я мечтала.

Не будет.

Теперь я это понимаю, но внутри все равно что-то сжимается. Я держу в руках пакет с платьем и туфлями-лодочками на низком ходу, а в голове кружится множество самых разных мыслей.

В салон я попадаю довольно быстро. Водитель вызванного мною такси знает окружной путь, и мы добираемся до салона за пятнадцать минут. Я благодарю мужчину за поездку, оплачиваю проезд и вылезаю из машины, направляясь в салон. По пути скидываю Давиду локацию и прошу забрать меня отсюда, потому что времени вернуться обратно у меня наверняка не будет. Дочь приедет напрямую в ЗАГС, а вот родители поздравили меня по телефону.

За полтора часа, что я провожу в салоне, мне делают укладку, наносят праздничный, но не слишком откровенный макияж. Я прошу девушку, что надо мной колдовала где-то переодеться и делаю это в небольшой подсобке. Сбрасываю удобный джинсовый комбинезон, надеваю кремовое платье с кружевом на рукавах, обуваю на ноги лодочки и удовлетворенно смотрю на себя в зеркало. Это совсем не то, чего я хотела. И пусть мне уже тридцать восемь, я хочу, чтобы все было по-другому.

Тем не менее, нацепив на лицо радостную улыбку, спускаюсь вниз и выхожу из салона, предварительно поблагодарив всех, кто надо мной трудился. Машина Давида уже стоит у входа, а сам мужчина стоит, склонившись к капоту. Он что-то просматривает в телефоне, но при виде меня блокирует экран и проходится по моей фигуре взглядом.

— Тебе идет, — Давид кивает на платье и улыбается. — Извини, что автомобиль без украшений, времени выбирать что-то не было.

— Ничего, — киваю, — все в порядке.

— Нужно поговорить и обсудить некоторые детали, — начинает Давид, — садись в машину.

Мужчина открывает передо мной дверцу и, удерживая мою руку, помогает сесть на переднее сидение. Я закидываю пакет с одеждой назад и жду, пока Давид сядет рядом. Открывается дверца, впуская волну свежего воздуха, мужчина садится на водительское кресло и заводит мотор, но с места не двигается.