Беременная невеста короля Братвы

Покачав головой, я вспоминаю гнев, который испытывала, беспомощную ярость, которой не было выхода. — Я сама хотел стать юристом, посмотреть, смогу ли я возобновить дело… в противном случае я бы присоединилась к полиции, чтобы держать людей, убивших моего брата, за решеткой и подальше от улиц.

Доминик наблюдает за мной с сочувственным блеском в глазах. — Почему ты так одержима поиском справедливости для него?

— Потому что его убийц, людей, которые сделали это с ним, могли опознать.

— Как? — Голос Доминика звучит странно приглушенно.

Вытирая нос, я отворачиваюсь, не отрывая взгляда от земли. — Там, где был убит мой брат, была запись с камер видеонаблюдения. Я слышала, что это, скорее всего, попало на камеру, но какой-то мудак удалил запись, и на сегодняшний день преступников так и не нашли.

Пока я объясняла, я ни разу не посмотрела на Доминика. Я не хочу, чтобы он видел слезы в моих глазах. Я снова чувствую боль от смерти моего брата, но по какой-то причине не хочу, чтобы Доминик видел меня слабой. Не то чтобы я думаю, что он будет возражать, но я чувствую, что мне нужно быть сильной, если не ради себя, то ради детей, которых я ношу внутри.

— Совершенно очевидно, что кто бы ни стоял за смертью моего брата, это был кто-то достаточно могущественный, чтобы вмешаться в улики, — продолжаю я, — скорее всего, кто-то могущественный, имевший влияние в системе правосудия. Вот почему ты должен понять мою первоначальную неприязнь к тебе.

Я фыркаю, слегка рассмеявшись. — Извини. Это не неприязнь, на самом деле это была ненависть. Я ненавидела тебя, потому что ты олицетворяешь все, против чего я выступала. Ты такой же, как люди, которые убили моего брата, и это сошло им с рук.

Доминик не говорит ни слова, и я беспокоюсь, что разозлила его. Я знаю, что то, что он босс Братвы, должно быть, сделало его еще и хладнокровным.

К моему удивлению, и облегчению, он не злится. Он просто смотрит на меня, и печаль в моем сердце отражается в его глубоких зеленых глазах. В его взгляде также живет сострадание.

— Майя, я не виню тебя за то, что ты ненавидишь меня. То, что случилось с твоим братом, и вещи, в которые он был вовлечен, были ужасны, ужасны и непростительны, и причинили боль людям, которых он любил. Это искалечило ваши жизни. Мне жаль.

— Но…

— Нет, — перебивает он. — Это не твоя вина. Больше нет.

Я тихо вздыхаю, позволяч его словам захлестнуть меня, и все, что я могу сделать, это молча кивнуть. Впервые в моей жизни мужчина действительно понимает, как я отношусь к справедливости и мщению. Я чувствую, что моя душевная боль немного утихает.

Это заставляет меня осознать, что Доминик все еще человек, даже если кажется, что мир вращается вокруг Братвы. Я должна была знать, он не заставлял меня чувствовать себя плохо, но я не могу избавиться от чувства вины.

В конце концов, я не сделала ничего плохого, желая справедливости для своего брата. Фактически, по-своему, я делала то, что пытались сделать члены организации "Братва".

— Когда я была моложе, я верила, что добьюсь справедливости для своего брата, но в итоге этого не произошло. Ты преступник, и я не могу тебе доверять, — признаюсь я.

— Ваше недоверие делает вам честь.

Я смотрю прямо перед собой, чувствуя, как слезы скатываются из-под моих солнцезащитных очков. Это все. Я больше не могу сдерживаться. Мое сердце разбивается еще сильнее, когда я думаю о том, через что, должно быть, прошел мой брат. Это несправедливо, мир никогда не должен причинять вред невинным жизням. Тем не менее, Вселенная причинила вред, и я могу только желать, чтобы это прекратилось. Чем скорее я приму это, тем скорее смогу жить с этим чувством вины.

Солнце садится, и небо становится насыщенного фиолетового цвета. Все так удивительно красиво, и я внезапно вижу все это почти сюрреалистично, но я знаю, что это значит.

Не в силах больше сдерживаться, Доминик притягивает меня в свои объятия. Мы обнимаемся и крепко прижимаемся друг к другу, позволив нашим телам двигаться естественно. Мы прижались друг к другу, мое тело было теплым в его объятиях. Я чувствую биение его сердца, а его грудь медленно поднимается и опускается напротив моей.

— Спасибо, что привел меня сюда.

— Тебе не нужно меня благодарить. Это должно стать твоим бременем, которое ты будешь нести еще день или два, и ты сможешь нести его гораздо лучше, зная, что я здесь.

Мое дыхание становится тяжелее, и, наконец, потекли слезы. Я чувствую, как Доминик крепче прижимает меня к себе, поддерживая, как будто он знает, что я нуждаюсь в этом физическом контакте больше, чем когда-либо. Он целует меня в макушку, его руки теплеют, и я могу поклясться, что чувствую его эрекцию.

Откуда это взялось?

Я слышу, как он резко вдохнул. — Я чувствую твой запах.

Это меня немного удивляет, поскольку я не ожидала, что он заметит. Я слегка высвобождаюсь из его объятий и вытераю нос рукавом, глядя на него слезящимися глазами. Мои щеки слегка вспыхивают, а сердце бешено бьется.

Он наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня. Это самый мягкий, любящий и нежный поцелуй, на который я отвечаю взаимностью.

После того, как мы расстаемся, я чувствую, как его руки нежно перебирают мои волосы, которые стали немного длинноватыми для того стиля, в котором я их обычно ношу. Он смотрит мне в глаза, и я благодарна, что у меня хватило смелости сказать то, что было у меня на уме последние несколько дней.

Глава 16 — Доминик

День окрасился в цвета осени и роз: золотистый, как первый лист, упавший на землю, таким был и сегодняшний день.

Я стою под величественной, богато украшенной аркой и жду.

Я слушаю, как играет тихая симфония скрипок, и появляется Майя. Она была видением, окутанным чистым белым, и она излучает неземную красоту, которая затмевает все и вся вокруг нее.

Ее вуаль частично скрывает лицо, а платье было воплощением роскоши. Оно облегает ее стройную фигуру, волнами развеваясь за ней из шелка цвета слоновой кости.

После того, как она согласилась выйти за меня замуж, я понял, что было бы логично устроить ей свадебную церемонию, которую она заслуживает. Сказочная свадьба? Я был более чем счастлив подарить это ей и более чем счастлив принять в этом участие.

Пока она медленно идет к алтарю, каждый ее шаг отдается эхом в моем сердце, и прихожане поднимаются на ноги. Все они очарованы видом Майи, как и я, и я ясно вижу это в их глазах.

Когда Майя подходит ко мне, мы встречаемся взглядами, и наш общий смех и слезы, обещания и мечты сливаются в единый момент времени. Пространство вокруг нас вибрирует гармонией, которая резонирует только для нас.