Берендеев лес
Шрифт:
– Лошади! – заорал он, отбегая от тропы. – Разойдись!
Обезумевшие лошади, сбивая друг друга крупами, вылетели галопом из леса, растекаясь лавой по полю. Нечего было и думать поймать их в таком состоянии, и степняки шарахнулись в стороны, освобождая проход. Но вослед за лошадями нукеров из лесу вымахнула конница урусов…
Это было не сражение… Это
Когда они ушли в лес, из высокой травы поднялись не более сотни нукеров. Почти все они имели рубленные и колотые раны, и сразу же стали оказывать друг другу помощь, перевязывая раны чистыми холстинами, запас которых был у каждого ордынца в плечевой сумке.
В сумерках из лесу вышло еще около ста нукеров. Передние несли на плаще чье-то тело.
Собравшись в круг, нукеры смотрели на своего тысяцкого. Он был еще жив, но видно было, что жизнь покидает его тело…
Оставшийся старшим сотник Батбаяр обвел тяжелым взглядом оставшихся в живых нукеров и сказал:
– Баракча с нами! Мы можем вернуться в Орду.
– И что мы скажем? – спросил десятник Наран. – Что мы подверглись избиению, не убив ни одного руса? Мы все будем тут же казнены! Мы должны отомстить руссам и только потом идти в Орду.
– Половина из нас ранены! – сказал Батбаяр. – Мы не сможем одержать сколько-нибудь серьезную победу! Верблюд с козой не бодается!
– Идите в Орду! – вдруг тихо сказал Баракча. – Великий хан должен знать, что нукеры не смогут сражаться в лесах. Что мы должны держаться подальше от этих губительных для ордынцев мест. Исполните мою волю!
Нукеры медленно потянулись на шлях, унося своего умирающего тысяцкого от места страшной трагедии…
– Уходят! – сказал боярин Ондрей, глядя вослед ордынцам. – Мы можем догнать и добить их!
– Нет! – твёрдо ответил Степан. – Энто легкая добыча, и она только расхолодит кметов. Они будут думать, что так же легко можно будет одолеть любой чамбул, но так больше не будет. В чистом поле ордынцы гораздо ловчее, чем в лесу.
Потому мы и одолели их с легкостью, что лес был на нашей стороне. А энти… - Степан кивнул головой в сторону уходящего войска.– В ставке хана их все одно ожидает лютая смерть, и они знають об энтом, но идут! Потому как обязаны явить хану тело свово тысяцкого.
– Степан верно говорит! – поддержал воеводу Хасан. – Великий хан Тохтамыш не простит им поражения! А тем паче, гибель Баракчи. Они все будут казнены в назидание войску ордынскому.
– Как-то не по-людски энто! – молвил боярин Ондрей.
– А иначе, хану не удержать войско в повиновении. Только лютой жестокостью… Не терпит хан поражений! – сказал Хасан.
В душе Хасана не было покоя после схватки с Баракчей – лишь опустошение… Месть не принесла ему ожидаемого удовлетворения…
Глава 35
Великий хан возлежал на шелковых подушках, потягивая кумыс из деревянной чаши, и вел неспешную беседу с темником Едигеем. Тридцатилетний сын Балтырчака, эмира племени мангытов , Едигей нравился Тохтамышу своей редкой проницательностью и сообразительностью. Он был смугл лицом, обладал приятной, располагающей к себе улыбкой, среднего роста, как и большинство степняков, но плотного сложения, отважен в сражении и умен в беседе...
Великий хан, конечно, слышал легенду о том, что Едигей является потомком ногайского святого Баба Туклеса, но считал, что ее автором был сам Едигей. Не верил Тохтамыш и в то, что Едигей был потомком тридцатого колена арабского халифа Абу Бекра, который, как известно, был тестем пророка Мухаммеда. Зная высокий ум и великую щедрость, с которой темник одаривал преданных ему людей, Тохтамыш прекрасно понимал, что тот заранее готовит себе великое будущее. Но пока он исправно служил ему и делом и советом, Тохтамыш считал, что лучше держать Едигея поближе к себе, чем иметь его в числе врагов.