Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

Сам Абрамович едва ли не в единственном интервью, данном за время выборов, этот неожиданный шаг объяснял тем, что «получил предложения от нескольких человек, в том числе от губернатора Чукотки Александра Назарова».

«Сейчас мне все больше и больше нравится Чукотка, – проникновенно излагал он. – Нравятся люди, которые там живут. Они не такие, как те, с кем приходилось сталкиваться. Я действительно думаю, что могу им помочь».

Полагаю, нет нужды разбирать эту слащавую, предвыборную лабуду, придуманную ушлой семейной парочкой известных пиарщиков – Юлией Русовой и Алексеем Головковым – организаторов чукотской кампании.

Понятно, что истинные причины выдвижения крылись совсем в другом; хотя самому Абрамовичу этот образ защитника сирых и обездоленных чукчей пришелся исключительно по душе; даже соратникам по олигархическому цеху он без зазрения совести пытался вешать вышеозначенную пасхально-пряничную лапшу.

Когда Чубайс, например, спросил миллиардера, зачем понадобилась ему Чукотка, Абрамович на голубом глазу ответил ему:

– Жалко.

– Кого жалко? – оторопел от такого цинизма Чубайс.

– Чукчей жалко.

«Я просто смахнул набежавшую слезу», – иронизировал потом повелитель российского электричества…

А вот цитата из сравнительно недавнего его интервью четырем английским газетам. На аналогичный вопрос журналистов Роман Аркадьевич отвечает: «Увидев, как плохо там живут люди, я решил, что просто обязан им помочь».

(Так и хочется вслед за Чубайсом смахнуть слезу.)

На самом деле все было гораздо прозаичнее. Мысль с депутатством подсказал Абрамовичу его бывший наставник Борис Абрамович; он же помог подобрать и проходной регион.

Думские выборы 1999 года, вообще, оказались удивительно богаты на звучные имена. Олигархи, сановные отставники, преступные авторитеты – все словно с цепи сорвались; чуть ли не каждый второй возжелал получить вдруг депутатский мандат.

В результате Дума третьего созыва превратилась в некое подобие аристократического клуба; одновременно заседали в ней сразу пятеро бывших премьеров, пара десятков легальных миллионеров – а уж про отставных министров и говорить не приходится; их там было, как грязи.

Не стал исключением и Березовский. Летом 1999-го он тоже изъявил желание избираться в Госдуму. Ему срочно требовалось получить официальный статус, дабы войти, наконец, во власть не с черного, а с парадного крыльца.

(«Капитал должен защищать себя сам, поэтому очень важно, чтобы те люди, которые считают себя предпринимателями… сами пошли на этот период во власть, – объяснял Березовский мотивы своего решения журналистам. – Они точно знают, какие законы нужны для экономического развития страны».)

Известный ныне защитник природы Олег Митволь, руководивший тогда принадлежащем Березовскому Издательским Домом «Новые известия», рассказывал мне, что он предлагал Борису Абрамовичу баллотироваться от Коряцкого автономного округа.

«Население – небольшое, округ – нищий, административный ресурс – огромный. Губернатор Валентина Броневич готова была расшибиться в лепешку, лишь бы провести нужного человека, однако Борис отказался. Мне, говорит, нужен не Север, а Юг; чтоб обязательно какая-нибудь горячая точка».

В конце концов, Березовский остановил свой выбор на Карачаево-Черкессии, а Корякию – чего добру пропадать – на правах старшинства завещал Абрамовичу.

Нечто подобное слышал я и от чукотского губернатора – одного из отцов-основателей блока «Единства» Александра Назарова. По его словам, идею делегировать Абрамовича в депутаты первым высказал, действительно, Березовский.

«Мы обсуждали перспективы „Единства“. Березовский стал говорить, что нужны сильные активисты: почему, мол, Рому в Думу не провести. Эта мысль так ему понравилась, что он тут же выдернул Абрамовича к себе. Рома поначалу сопротивлялся: „На хрен мне все это“. Но Березовский не дал ему и рта раскрыть: ты, мол, не понимаешь, нужен официальный статус, вес. Короче, задавил авторитетом. В качестве региона я назвал им Корякию. Свел с Броневич. Но когда Валентина все оценила, она сразу честно предупредила – непроходной; Роме даже побывать там ни разу не пришлось. В итоге Береза предложил: „Раз так, давай изберем тебя на Чукотке“. Я согласился».

Вряд ли согласие это потребовалось вытягивать клещами; еще неизвестно, кто был заинтересован в его депутатстве больше – губернатор или сам претендент.

Для нищей Чукотки человек с такими связями и возможностями, как Абрамович, казался просто находкой. Неслучайно, буквально при первой же их беседе Назаров продиктовал будущему депутату объемный перечень встречных требований. В обмен на мандат от Абрамовича требовалось пролоббировать пять распоряжений правительства: дополнительные квоты по вылову рыбы, выделение нефтепродуктов из госрезерва, экспортные квоты на нефть… За это губернатор брался провести его в депутаты бесплатно; все накладные расходы – оценили их в полмиллиона долларов – окружная власть пообещала взять на себя.

«Не вопрос», – с легкостью отмахнулся Роман Аркадьевич; но стоило ему впервые прилететь в Анадырь, как от легкости этой не осталось и следа.

Чукотская столица выглядела натуральной декорацией к фильму об апокалипсисе: облупленные хрущобы, покосившиеся сараи, тянущиеся до горизонта свалки. На весь город один-единственный светофор, да и тот неработающий.

Бюджетники месяцами сидели без зарплаты. Десять процентов населения – безработные. Свежие овощи и фрукты сродни чуду.

Весь объем валового регионального продукта Чукотки составлял тогда примерно 270 миллионов долларов; аккурат – две депутатские яхты: «Пелорус» и «Экстазия».

Завершал эту безрадостную картину жуткий холод и воющий ветер.

Когда Абрамович увидел воочию все это «великолепие», он сразу же приказал разворачивать самолет и лететь на Аляску, в Анкоридж; ничего приличнее поблизости не было.

«Да как же так, – засуетился, забегал Назаров. – Мы такой прием приготовили; баню натопили».

Лишь путем неимоверных усилий будущего депутата удалось оставить на ночлег в Анадыре; с обещанной баней и северными деликатесами, включая знаменитую колбасу кивик – высшее лакомство азиатских эскимосов: толстая кишка оленя, нафаршированная мясом и салом.

Назаров так и не понял, что сам засовывает голову в петлю; да еще и узел затягивает посильнее. Мысль о губернаторстве поселилась в голове Абрамовича уже тогда, в самый первый его приезд. В противном случае он непременно улетел бы в Анкоридж и забыл о Чукотке, точно о страшном сне.

Романа Аркадьевича неизменно отличало умение мыслить на перспективу. Будучи человеком прагматичным и трезвым Абрамович не мог не понимать, что эра владычества олигархов подходит к концу. Любой, кто придет на место Ельцина, обязательно захочет избавиться от доставшегося ему обременительного наследства – и Таня с Валей ничего поделать тут не смогут.