Берия. Судьба всесильного наркома

Еще одним важным доказательством того, что Берию расстреляли до начала суда, может служить следующий факт. Сохранился акт о кремации тел шестерых чекистов, которых судили вместе с человеком, похожим на Берию. Но акта о кремации тела самого Лаврентия Павловича в архивах так и не нашли. Может быть, поэтому в народе возникли легенды, будто тело Берии без остатка растворили в какой-то очень сильной кислоте — чтобы даже горстки пепла не осталось от палача и изменника. Вероятнее всего, дело обстояло гораздо проще, без жуткой экзотики в стиле готического романа и современных "ужастиков". Труп Берии кремировали, но поскольку происходило это значительно раньше, чем 23 декабря, и на погребение осужденного после исполнения законного приговора никак не походило, то оформили всю процедуру как кремацию неизвестного или записали тело на другую фамилию.

Мою гипотезу о том, что Берия был убит еще до суда, и на процессе вместо него присутствовал двойник, можно попытаться подтвердить анализом материалов следствия и суда, для чего необходима их полная публикация (или хотя бы свободный доступ исследователей к документам по делу Берии). Удачу может принести и поиск следов человека, который, вероятно, сыграл перед Специальным Судебным Присутствием роль поверженного "лубянского маршала" в Серго Берия утверждает, что в 1958 году в Свердловске, где они с матерью находились в ссылке, "нам подбросили в почтовый ящик снимок, на котором был запечатлен мой отец, прогуливающийся по… Буэнос-Айресу. В Аргентине он никогда не был… Через несколько месяцев в почтовом ящике оказался журнал "Вокруг света"… на снимке был запечатлен… Лаврентий Павлович Берия, прогуливающийся с дамой по площади Мая в… Буэнос-Айресе… Фотография действительно была датирована 1958 годом". В случае если мое предположение о времени и обстоятельствах расстрела Берии верно, то загадка разрешается просто. Двойнику Лаврентия Павловича, так или иначе связанному со спецслужбами, ничего не стоило через пять лет после гибели "лубянского маршала" оказаться в Аргентине.

И в случае, если будет доказано, что Берию расстреляли без суда, то приговор по его делу придется отменить — приговаривать к какому-либо судебному наказанию покойников ау нас все-таки не принято.

Разумеется, Лаврентий Павлович не был изменником Родины, т. е., вернее, по отношению к своей "малой родине" — Грузии. Берия может считаться изменником, поскольку он по мере сил способствовал поглощению независимого Грузинского государства Советской империей. Но ведь судили его в декабре 53-го совсем не за эту измену, а за совершенно фантастический заговор против членов Президиума ЦК. Да еще объявили английским шпионом (поскольку де мусаватистская контрразведка была тесно связана с англичанами). Сегодня очевидно, что ни азербайджано-мусаватистским, ни грузино-меньшевистским, ни просто британским шпионом Берия никогда не был. Также ясно, что он не планировал никакого государственного переворота. Поэтому Лаврентия Павловича следует признать невиновным в тех преступлениях, которые ему инкриминировались на суде. Зато бывший глава НКВД виновен в фальсификации уголовных дел и необоснованных репрессиях, в осуществлении депортации "наказанных народов", в массовом уничтожении польских офицеров и интеллигенции, представителей имущих классов и интеллигенции Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии, в многочисленных депортациях "наказанных народов" (хотя решения о расстрелах и депортациях принимал не он, а Сталин). Виновен он, вполне возможно, и в преступлениях поменьше — изнасилованиях и злоупотреблении служебным положением. Последнее, согласно утверждениям, прозвучавшим на Июльском пленуме, выразилось в принуждении к сожительству целого ряда женщин и девушек, в том числе несовершеннолетних. Однако если и злоупотреблял Лаврентий Павлович своими служебными возможностями, то только в амурной сфере. Ни большого богатства, ни роскошных дворцов, как тот же Багиров, он так и не нажил. Хотя по мелочи порой и грешил. Например, в 1947 году, зная как заместитель председателя Совета Министров о предстоящей денежной реформе, Лаврентий Павлович все свои сбережения в размере 40 тысяч рублей заблаговременно поместил в сберкассу, чтобы избежать конфискационной переоценки. Кстати, по тем временам, 40 тысяч — сумма небольшая. Ее едва хватило бы на приобретение малолитражного автомобиля. Не много же скопил Лаврентий Павлович за более чем четверть века беспорочной службы. Вот к моменту ареста материальное положение Берии значительно упрочилось. У него изъяли сберегательных вкладов на сумму 363 тысячи рублей. Но легальное происхождение этих денег не вызывает сомнений. В качестве заместителя Предсовмина Берия имел ежемесячно зарплату в 8 тысяч рублей и не облагаемую налогом дотацию в 20 тысяч рублей. Кроме того, в 1949 году и в начале 50-х годов за руководство атомным и водородным проектом он был удостоен двух Сталинских премий в 150 и 100 тысяч рублей. Да, к концу правления Сталина партийная верхушка, в отличие от всего советского народа, действительно стала жить зажиточно, не так, как в 30-е и в первую половину 40-х годов.

А вот если будет окончательно и твердо установлено, что Лаврентия Павловича Берию расстреляли до суда, то ситуация в правовом отношении кардинально изменится. И проблема юридической реабилитации Берии предстанет с совершенно неожиданной стороны. Хочешь — не хочешь, но прокуратуре придется тогда полностью реабилитировать "лубянского маршала". Нельзя же признать законным приговор, вынесенный посмертно на суде, где обвиняемый никак не мог присутствовать, поскольку уже отошел мир в иной. Если же все-таки и в этом случае приговор в отношении Берии оставят в силе, то откроется широкое поле для посмертных судебных процессов. Подсудимых хватит с избытком. Тут и Иван Грозный, и Петр Первый, и Ленин, и Сталин, и Маленков, и Хрущев, и Дзержинский, и Менжинский, Молотов, Жданов, Микоян, да и на Брежнева, Андропова и Черненко, глядишь, найдется достаточно материала, чтобы приговорить их к высшей мере наказания — пожизненному заключению. То-то покойники порадуются, что смертная казнь у нас отменена. Хороший сюжет для театра абсурда!

Правовые основания вынесенного Берией приговора подверг сомнению даже бывший главный военный прокурор СССР генерал-лейтенант юстиции А.Ф. Катусев:

"В действиях Берии после смерти Сталина просматривалось лишь желание расширить сферу своего влияния, потеснить соперников, однако для обвинения в заговоре это, конечно, не довод.

Ни обвинительное заключение, ни приговор по данному делу не называют доказательств того, что Берия сотрудничал с иностранной разведкой до момента разоблачения и ареста, если не считать утверждений, будто он, например, "выручил английского шпиона Майского, приказав прекратить следствие по его делу". Вздорность подобного обвинения очевидна, ибо посол СССР в Великобритании, а затем заместитель наркома иностранных дел академик И.М. Майский давно и полностью реабилитирован.

Столь же бездоказательно и обвинение в том, что Берия сеял вражду и рознь между народами Советского Союза. Из материалов дела усматривается, что с весны 1953 года Берия выдвигал на руководящие должности в системе МВД на Украине, в Белоруссии и в Прибалтике преимущественно национальные кадры и требовал, чтобы новые руководители непременно владели языком народа той республики, где они работают. Разве это означало сеять рознь и подрывать дружбу с русским народом?

Совсем уж абсурдно, с точки зрения закона, выглядит утверждение, будто Берия и его подчиненные занимались "шпионажем для захвата власти". Уголовным кодексом предусмотрена такая форма измены Родине, как шпионаж, т. е. передача, равно как похищение и собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их агентуре сведений, составляющих государственную или военную тайну. Судом признаки состава этого преступления не установлены, да и обвинения по статье 58-6 УК РСФСР (в редакции 1926 года) осужденным не предъявлялись и не вменялись.

Обвинения Берии в совершении террористических актов против преданных Коммунистической партии и народу политических деятелей объективно нуждается в переосмыслении в свете целого ряда вновь открывшихся обстоятельств, начиная с выступления Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС и кончая выводами Комиссии Политбюро по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х годов…"

С выводами Катусева нельзя не согласиться. Но вот беда, нашим прокурорам непереносима сама мысль о том, что придется реабилитировать не просто плохого, а очень плохого человека, у которого руки по локоть в крови. И поэтому Катусев предлагает: "Вина Берии… не становится меньше, все равно он в крови с головы до ног. Но квалификация его преступных деяний должна быть иной — она уже не может основываться на статье 58-8 УК РСФСР (в редакции п1926 года), ибо неправомерно говорить о терроре с контрреволюционным умыслом, если уничтожение ни в чем не повинных советских граждан производилось Берией и его подручными по прямому указанию главы государства. В данном случае преступления Берии и других осужденных подлежат квалификации по статье 193-17 п. "б" УК РСФСР тех лет, где за систематическое злоупотребление властью, повлекшее за собой особо тяжкие последствия, тоже предусмотрен расстрел".

А вот с таким предложением я категорически не согласен. Ведь никаких обвинений в злоупотреблении властью, повлекшим за собой тягчайшие последствия, в 1953 году никто Берии не предъявлял. Предъявить их ему сегодня — значит, фактически заново судить "лубянского маршала", и судить, естественно, посмертно, что противоречит всем нормам юриспруденции. Ведь тогда, по справедливости, надо судить посмертно по обвинениям, которые им не смели предъявить при жизни, и всех членов сталинского Политбюро — у них руках крови ничуть не меньше, чем у Берии. Устроить этакий посмертный Нюрнберг для Маленкова и Хрущева, Жданова и Кагановича, Молотова и Ворошилова, Микояна и Калинина… И, конечно же, для самого Сталина. А дальше покатится снежный ком… Придется посмертно судить всех секретарей обкомов и республик, чекистов, наркомов и прокуроров, функционеров среднего звена и так далее, вплоть до исполнителей неправосудных смертных приговоров… Придется судить и деятелей позднейшей эпохи. Вот только один пример. В 1959 году в Мюнхене был убит лидер Организации украинских националистов Степан Бандера. Это было сделано по приказу высшего партийного руководства и тогдашнего главы КГБ А.Н. Шелепина. В сущности, это убийство по своей юридической квалификации ничем не отличалось от вмененных Берии и его подчиненным на следствии похищении и убийстве жены маршала Кулика и инсценированном под автокатастрофу, аресте и убийстве советского посла в Китае Бовкуна-Луганца и его жены. Но тогда так и просится посмертный приговор Александру Николаевичу Шелепину за злоупотребление властью, повлекшее особо тяжкие последствия.

Но что самое интересное, Военная Коллегия Верховного Суда России, рассматривавшая в 2000 году вопрос о реабилитации Берии и его товарищей по процессу 1953 года, к мнению Катусева не прислушалась и в отношении Лаврентия Павловича ничего переквалифицировать не стала, оставив в силе прежний приговор. Тем самым сохранили юридическую силу все фантастические обвинения в заговоре с целью захвата власти. Подельникам Берии, если так можно сказать, повезло больше. Некоторым из них вменили теперь лишь злоупотребление властью и признали, что в 1953 году их не следовало казнить, а ограничиться 25 годами лагерей. Замечу, что суд неконституционного Специального Судебного Присутствия, проходивший в отсутствие адвокатов, вряд ли можно счесть правым. И это обстоятельство, подчеркну, ставит под сомнение достоверность добытых в ходе следствия и процесса Берии и его товарищей доказательств вины подсудимых.

Юридическая реабилитация, если она когда-нибудь и произойдет, ни в коем случае не будет означать моральной реабилитации. Перед Божьим судом Лаврентию Павловичу есть за что ответить. Я же в заключение хотел бы поразмышлять, как сложилась бы судьба Советского Союза и самого Берии, если бы затеянная им перестройка удалась. Предотвратил бы маршал распад СССР? Вряд ли.

Бериевские реформы дали бы больше прав республикам и подняли бы роль национальных языков и культур. Это усилило бы центробежные тенденции. В том же направлении действовало бы и предложение Берии посредством перераспределения власти на местах закрепить сложившийся при диктатуре Сталина фактический приоритет союзного Совмина над Президиумом ЦК. Реальные рычаги управления, считал Лаврентий Павлович, должны быть сосредоточены в Совминах республик и облисполкомах, а республиканские ЦК и обкомы пусть ведают только идеологией. Теоретически в условиях коллективного руководства такая реформа могла бы и пройти. Ведь ни один из четырех главных сталинских наследников не обладал всей полнотой власти и не имел безраздельного контроля ни над партийным, ни над советским аппаратом.

Кончились бы затеянные Лаврентием Павловичем реформы тем же, чем и горбачевская перестройка. Советский Союз распался бы лет на тридцать раньше, чем это произошло в действительности, и коммунистический строй на его территории прекратил бы свое существование.

Был ли Берия сторонником рынка, и насколько справедливы обвинения его в стремлении реставрировать капитализм? Полагаю, что к концу жизни Лаврентий Павлович, как истинный прагматик, осознал банкротство экономической системы социализма. Берия видел, что и в атомном и в ракетном проектах, которыми ему приходилось руководить, шло копирование соответственно американских и немецких образцов. Вспомним, что и в беседе с Сахаровым он признавал превосходство США в деле организации производства. А вот что говорил Берия сворим секретарям П.А. Шарии и Г.А. Ордынцеву о ГДР: "Как же мы могли бы создать объединенную Германию из капиталистической Западной Германии и социалистической Восточной? Нужно делать Германию буржуазно-демократической республикой. Не нужно строить социализм в ГДР, не нужно насаждать колхозы, от которых крестьяне бегут на Запад…" В разрядке отношений с капиталистическими странами и прекращении "холодной войны" он готов был пойти даже на возвращение Японии Южно-Курильских островов, чтобы способствовать улучшению советско-японских отношений. Вероятно, и в СССР Берия попробовал бы как-то преобразовать колхозы и постепенно освободить экономику от идеологических догм. Но даже если бы он в этом преуспел, пожинать плоды реформ скорее всего стали бы другие, а не он сам.