Берлин 45-го. Сражения в логове зверя
Шрифт:
Единственным соединением, которое немцы смогли выдвинуть из района Герлица к Шпрембергу и Котбусу, стала дивизия СС «Фрундсберг». Дислокация частей 10-й танковой дивизии СС бригадефюрера Хармеля на 15 апреля также была ориентирована на действия в Саксонии, она находилась в районе восточнее Герлица. Около полудня 16 апреля штаб «Фрунсдсберга» получил приказ выдвинуться на север, в район Бауцена. «Фрундсберг» выдвигался своим ходом, что было сопряжено с немалыми трудностями в условиях нехватки горючего. Понимание того, что направлением главного удара советских войск является район Котбуса и Шпремберга, пришло уже слишком поздно. Тыловые части дивизии были вынуждены слить все топливо для боевых подразделений и остаться в Баутцене. На остатках горючего эсэсовцы двинулись дальше на север занимать оборону между Котбусом и Шпрембергом.
Возможности немецкого командования по влиянию на обстановку на направлении советского наступления не исчерпывались подвижными соединениями. После того, как определился участок фронта, подвергшийся удару крупных сил Красной армии, на него начали рокировать дивизии с неатакованных участков. Из района Губена были сняты боевые группы из состава 214-й и 275-й пехотных дивизий и 70-я саперная бригада. Они были направлены в район восточнее Котбуса.
Борьба за время шла по обе стороны фронта. 16 апреля в 23.00 командир 10-го гв. танкового корпуса сообщил командующему 4-й гв. танковой армии, что командиры передовых танковой и мотострелковой бригады встретили какие-то выдвигающиеся вперед танковые части противника. Д.Д. Лелюшенко, понимая, что любая потеря времени может стоить столкновения с изготовившимися к обороне или контрударам резервами противника, решает продолжать наступление ночью. 17 апреля в 1.45 командующий 4-й гв. танковой армии приказывает «не ожидая подхода пехоты полевых армий, продолжать стремительное наступление ночью» [242] . 10-му гв. танковому корпусу Лелюшенко поставил задачу захватить плацдарм на западном берегу р. Шпрее севернее Шпремберга, а 6-му гв. механизированному корпусу – южнее Шпремберга.
17 апреля. Борьба с резервами. Ночными действиями не пренебрегал и противник. В ночь на 17 апреля немцами была предпринята контратака из района Носсдорфа в направлении южной окраины Форста. Контратака поддерживалась девятью САУ «Штурмгешюц». Ее отразили батареи 379-го истребительно-противотанкового полка 7-й истребительно-противотанковой бригады. Атакующих осветили ракетами, и вскоре большая часть немецких самоходок была подбита. После отражения ночной контратаки днем 17 апреля шло окружение и уничтожение опорного пункта противника в районе Форста. 197-я стрелковая дивизия 120-го корпуса была введена в бой из второго эшелона и брошена в обход Форста. К концу дня она вышла в район деревни Госды, к северо-западу от города. Левый фланг дивизии и внешний фронт окружения немецкого опорного пункта обеспечивала 127-я стрелковая дивизия. На второй день операции Форст был атакован еще и с северо-востока: 287-я стрелковая дивизия двумя батальонами форсировала Нейсе к северу от города и завязала бои на его северо-восточной окраине. 149-я стрелковая дивизия продолжала вести уличные бои в центре Форста. К исходу дня она была передана в состав 76-го корпуса. Вследствие этого
17 апреля также ознаменовалось столкновением подвижных соединений сторон. 21-я танковая дивизия перешла к контратакам против передовых частей 3-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий. В какой-то мере планы немцев были спутаны ночными действиями наступающих. 54-я гв. танковая бригада 7-го гв. танкового корпуса армии П.C. Рыбалко в 22.30 овладела опорным пунктом противника в Зиммерсдорфе. Не останавливаясь, бригада продолжила наступление на запад и ценой потери одного танка ворвалась на восточную окраину Гари. Всю ночь шел бой за Гари, но захватить его целиком так и не удалось. Только к 8.00 во взаимодействии со 172-й стрелковой дивизией и 23-й гв. мотострелковой бригадой Гари был занят советскими войсками.
Но уже в 10.00 утра последовала немецкая контратака. Боевые группы 21-й танковой дивизии наступали на Гари с севера и юга, из Габленца, Ете, Маттендорфа и Требендорфа, стремясь окружить и уничтожить вырвавшиеся вперед советские части. Все атаки были отражены. Однако бой был тяжелым: 54-я танковая бригада потеряла за день 12 танков сожженными и 9 танков подбитыми [243] . В бою погиб командир 2-го танкового батальона бригады, дважды Герой Советского Союза, ветеран Халхин-Гола гвардии майор C. В.Хохряков. Окончательно планы противника по окружению и разгрому 54-й гв. танковой бригады были сорваны наступлением остальных частей 7-го гв. танкового корпуса. 23-я гв. мотострелковая и 55-я танковая бригады обошли Гари с севера, оттеснили наносившие контрудар немецкие части на запад и к 19.30 овладели Габленцем. 56-я гв. танковая бригада с 1977-м тяжелым самоходным артполком к 18.00 заняла Маттендорф и Требендорф (южнее Гари). Потери 7-го гв. танкового корпуса за 17 апреля составили 27 танков сожженными и подбитыми и 82 человека убитыми и ранеными [244] .
Еще до рассвета 17 апреля 4-я гв. танковая армия продолжила наступление по обе стороны от «Рейхсштрассе № 156» в направлении Шпремберга. На том же направлении действовал 27-й стрелковый корпус 13-й армии, прорвавший в течение дня вторую полосу обороны противника в районе Деберна. Еще в 7.00 утра 350-й стрелковой дивизии при поддержке 62-й танковой бригады, 29-й гв. мотострелковой бригады и 416-го тяжелого артсамоходного полка удалось захватить Дубруцке. Пробитая в обороне противника брешь открыла бригадам 10-го гв. корпуса путь на запад. На второй день операции танкистам удалось обогнать пехоту и вырваться вперед. Ставшая передовым отрядом 62-я бригада лесными массивами обошла Рейтен и продвигалась к переправам через Шпрее у Зеллентина. За день бригада потеряла 3 танка Т-34 сгоревшими и 1 подбитым, 16 человек убитыми и 38 ранеными. 61-я танковая и 29-я мотострелковые бригады наступали по следам передового отряда и к 14.20 захватили Рейтен. К 16.20 17 апреля бригады захватили Блойшдорф и к 19.00 вели бой за Гросс-Луя, подойдя к железной дороге Котбус – Шпремберг. Потери бригад за день составили 23 человека убитыми и ранеными, 1 Т-34 сгоревшим и 1 подбитым. 63-я гв. танковая бригада днем 17 апреля в бою не участвовала и двигалась во втором эшелоне.
Бригады 6-го гв. механизированного корпуса наступали южнее «Рейхсштрассе № 156». На этом же направлении в одноэшелонном построении наступал 34-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии. 16-я гв. механизированная бригада начала день захватом в 8.45 Кляйн-Дюбена. 16-я и 35-я гв. механизированные бригады шли вперед почти вровень. К 20.00 17 апреля бригады вели бой за овладение Шлайфе. 17-я гв. механизированная бригада двигалась за ними во втором эшелоне.5-й механизированный корпус в бой не вводился и следовал во втором эшелоне за 6-м гв. механизированным корпусом. 17 апреля войскам 4-й гв. танковой армии в тяжелых боях удалось отбросить противостоящего противника на Шпремберг, но разгромить его еще не удалось. Поставленная командармом задача захвата плацдармов к северу и югу от Шпремберга войсками решена не была. Продвижение за день составило 8–9 км на правом фланге (10-й гв. танковый корпус) и всего 6 км на левом фланге (6-й гв. механизированный корпус). Пехота 13-й и 5-й гв. армий начала отставать: 27-й стрелковый корпус продвинулся за день на 6 км, 34-й гв. стрелковый корпус – на 5 км.
Тем временем командование группы армий «Центр» подтягивало резервы в полосу наступления 1-го Украинского фронта. 17 апреля разведывательный батальон «Фрундсберга» уже был в районе Котбуса. Развернув командный пункт дивизии в город Ройтце, западнее Шпремберга, Хармель получил от командующего 4-й танковой армии Грассера приказ контрударом закрыть брешь между Котбусом и Шпрембергом.
Вечером 17 апреля И.C. Конев приказывает:
«С половины дня 17.4.45 противник мелкими группами отходит за р. Шпрее. Небольшими группами танков и самоходок по дорогам на основном направлении стремится задержать наше наступлении восточнее р. Шпрее с целью отвести разбитые части за р. Шпрее.
Приказываю:
1. Стремительно развивать наступление и с хода на плечах противника ночью 17.4.45 форсировать р. Шпрее, не давая противнику закрепиться на рубеже р. Шпрее.
2. Смелее маневрировать танками и пехотой вне больших дорог, населенные опорные пункты решительно обходить, не ввязываться в затяжные лобовые бои.
Мобилизовать все, со страстью бить немцев и ломать сопротивление. Стремление только вперед.
Наши войска должны быть первыми в городе Берлине и это могут сделать и с честью выполнить приказ Великого Сталина.
3. Подтягивать артиллерию и снаряды к реке Шпрее и в случае сопротивления нанести мощный артиллерийский удар с утра 18.4.45» [245] .
Бросается в глаза фраза в приказе Конева: «должны быть первыми в городе Берлине». Пока еще нет речи о санкции на поворот к Берлину, но командующий 1-м Украинским фронтом уже готовит своих подчиненных к трудной, но почетной миссии.
Вечером 17 апреля состоялся разговор по ВЧ между И.В. Сталиным и И.C. Коневым. В интерпретации И.C. Конева этот разговор выглядел так:
«Сталин вдруг прервал меня и сказал:
– А дела у Жукова идут пока трудно. До сих пор прорывает оборону.
Сказав это, Сталин замолчал. Я тоже молчал и ждал, что будет дальше. Вдруг Сталин спросил:
– Нельзя ли, перебросив подвижные войска Жукова, пустить их через образовавшийся прорыв на участке вашего фронта на Берлин?
Выслушав вопрос Сталина, я доложил свое мнение:
– Товарищ Сталин, это займет много времени и внесет большое замешательство. Перебрасывать в осуществленный нами прорыв танковые войска с 1-го Белорусского фронта нет необходимости. События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии повернуть обе наши танковые армии на Берлин.Сказав это, я уточнил направление, куда будут повернуты танковые армии, и назвал как ориентир Цоссен – городок в двадцати пяти километрах южнее Берлина, известный нам как место пребывания ставки немецко-фашистского генерального штаба.
– Вы по какой карте докладываете? – спросил Сталин.
– По двухсоттысячной.
После короткой паузы, во время которой он, очевидно, искал на карте Цоссен, Сталин ответил:
– Очень хорошо. Вы знаете, что в Цоссене ставка гитлеровского генерального штаба?
– Да, знаю.
– Очень хорошо, – повторил он. – Я согласен. Поверните танковые армии на Берлин.
На этом разговор закончился» [246] .
Сразу хочется отметить несколько несообразностей в этом диалоге. Во-первых, 1-я и 2-я гвардейские танковые армии 1-го Белорусского фронта с первого дня операции были введены в бой, и И.В. Сталин прекрасно это знал. Вывод их из боя потребовал бы дополнительного времени. Марш на юг в полосу 1-го Украинского фронта также означал потерю времени. При этом до Берлина войскам Г.К. Жукова было идти меньше 70 км и они в течение первых двух дней операции все же продвигались вперед, пусть и не с плановыми темпами. Во-вторых, вечером 17 апреля самому Коневу было нечем похвастаться: его войска, несмотря на ввод в бой танковых армий, еще не форсировали Шпрее. Выход на оперативный простор еще только намечался. Поэтому версия Конева о содержании разговора с Верховным представляется не слишком убедительной. Скорее всего, имела место санкция на реализацию «домашних заготовок» командующего 1-го Украинского фронта на фоне относительного неуспеха Жукова на Зееловских высотах.
К слову, Конев уверенно говорил о расположении в Цоссене немецкого Генерального штаба, однако он почему-то не сообщил об этом своим подчиненным. Позднее при разборе действий 3-й гвардейской танковой армии в ходе Берлинской операции П.C. Рыбалко сетовал, что: «Мы даже не знали, что в Цоссене находилась Ставка германского Генштаба. Две бригады вошли в Цоссен, и Ставка на их глазах ушла из Цоссена. О Цоссене мы узнали от корреспондентов» [247] .
Получив разрешение Верховного, И.C. Конев сразу же отдал приказ танковым армиям поворачивать на Берлин:
«Во исполнение приказа Верховного Главнокомандования приказываю командарму 3 гв. ТА:
1. В течение ночи с 17 на 18.4.45 г. форсировать р. Шпрее и развивать стремительное наступление в общем направлении Фетшау, Гольсен, Барут, Тельтов, южн. окраина Берлин.
Задача армии в ночь с 20 на 21.4.45 г. ворваться в город Берлин с юга.
2. Командарму 4 гв. ТА в течение ночи с 17 на 18.4.45 г. форсировать р. Шпрее севернее Шпремберг и развивать стремительное наступление в общем направлении Дребкау, Калау, Даме, Лукенвальде.
Задача армии к исходу 20.4.45 г. овладеть районом Беелитц, Тройенбритцен, Лукенвальде.
В ночь с 20 на 21.4.45 г. овладеть Потсдам и юго-западной частью Берлин.
При повороте армии на Потсдам, район Тройенбритцен обеспечить 5 мк. Вести разведку в направлении: Зенфтенберг, Финстервальде, Герцберг.
3. На главном направлении танковым кулаком смелее и решительнее пробиваться вперед.
Города и крупные населенные пункты обходить и не ввязываться в затяжные фронтальные бои.
Требую твердо понять, что успех танковых армий зависит от смелого маневра и стремительности в действиях.
Пункт 3 приказа довести до сознания командиров корпусов, бригад» [248] .
Поворот танковых армий почти на 90 градусов относительно их первоначального направления наступления был для И.C. Конева привычным делом. В январе и феврале 1945 г. он постоянно был вынужден разворачивать на юг 3-ю гв. танковую армию. Теперь в той же стилистике начиналась битва за немецкую столицу.
18 апреля. Прорыв через Шпрее. Перетряска первоначального плана операции и разворот танковых армий на Берлин на задачах общевойсковых армий 1-го Украинского фронта пока не сказывался. На 18 апреля командующий 3-й гв. армии В.Н. Гордов поставил задачу подчиненным ему соединениям выйти главными силами на восточный берег р. Шпрее, с ходу форсировать ее и к утру 19 апреля овладеть городом Котбус. В целом это укладывалось в первоначальный план операции. Напомню, что 3-я гв. армия должна была пробиться через Котбус на Форшау и далее наступать на Берлин с юга.
Основные боевые действия 18 апреля в полосе 3-й гв. армии развивались вокруг Форста, к которому начали подходить немецкие резервы с неатакованных участков фронта. 76-й стрелковый корпус ударом части сил 287-й стрелковой дивизии с севера и северо-востока и силами 149-й стрелковой дивизии с юга и юго-запада после упорных уличных боев овладел Форстом. Остатки гарнизона были выбиты из города в северном направлении. Превращать Форст в «фестунг» и тратить на его осаду, по крайней мере, один стрелковый корпус было бы бессмысленным. Поэтому решение дать противнику вырваться из руин Форста на север следует признать оправданным. В боях за Форст было нанесено поражение 698-му полку 342-й пехотной дивизии, 367-му полку 275-й пехотной дивизии, частям 36-й дивизии СС «Дирлевангер».
Два других корпуса 3-й гв. армии вели бои на широкой дуге от «Рейхсштрассе № 112» до автобана Берлин – Бреслау. 120-й стрелковый корпус одной дивизией отражал контратаку противника из района Вессага, а второй дивизией и 175-й танковой бригадой – наступал вдоль железной дороги Форст – Котбус. 21-й стрелковый корпус тем временем наступал на запад и форсировал канал и водохранилище к северу и к югу от автобана. В целом наступление 3-й гв. армии никак не назовешь «стремительным»: средний темп продвижения по итогам трех дней операции составил 6 км в сутки.
Директива И.C. Конева была получена командованием 3-й гв. танковой армии в 3.40 18 апреля. Немедленных изменений в задачах корпусов армии П.C. Рыбалко не произошло – до поворота на Берлин нужно было сначала форсировать Шпрее. Прикрываясь от контратак противника с севера 55-й гв. танковой бригадой, 7-й гв. танковый корпус в 13.00 передовой 56-й гв. танковой бригадой форсировал реку у Мук Неймюлле (к северу от Шпремберга). Глубина брода у Мук Неймюлле составляла около 1 метра, и танки форсировали реку методом слепого вождения, при закрытых и герметизированных подручными средствами люках механика-водителя. Вслед за 56-й гв. танковой бригадой через Шпрее переправились 54-я гв. танковая бригада и 23-я гв. танковая бригада того же корпуса. Соседний 6-й гв. танковый корпус действовал менее успешно – он полностью вышел на канал Флисс, но форсировать его не смог вследствие сильного сопротивления частей 21-й танковой дивизии противника. Поэтому 6-й гв. танковый корпус временно стал отстающим.Во второй половине дня 18 апреля в район боевых действий 3-й гв. танковой армии, а точнее в 7-й гв. танковый корпус, выезжал И.C. Конев. Как лаконично отмечается в журнале боевых действий армии, командующий фронтом «дал ряд указаний, ускоряющих выход армии в оперативную глубину» [249] . Судя по всему, именно в этот момент было принято решение протолкнуть через игольное ушко у Мук Неймюлле все три корпуса армии Рыбалко. По направлению к переправе был развернут от канала Флисс 6-й гв. танковый корпус, а потом и двигавшийся во втором эшелоне 9-й механизированный корпус. Уже в 19.00 18 апреля через Шпрее переправилась передовая 53-я гв. танковая бригада 6-го гв. танкового корпуса. 22-я гв. мотострелковая бригада корпуса была оставлена на канале Флисс и к 20.00 форсировала его. Лидер наступления армии Рыбалко, 7-й гв. танковый корпус, развивал наступление по западному берегу Шпрее. Контратаки частей 21-й танковой дивизии из района Копац (западнее канала Флисс) в направлении столь удачно захваченной переправы были успешно отражены 55-й гв. танковой бригадой. Группировка противника в Копаце также была атакована с востока 58-й стрелковой дивизией 3-й гв. армии. Грамотное сочетание обороны и наступления свело немецкий контрудар на нет.
После прорыва через Шпрее был снят с позиций 57-й гв. отдельный тяжелый танковый полк. Немногочисленные тяжелые танки ИС-2 3-й гв. танковой армии были не на острие
наступления, а занимали позиции далеко позади передовых частей – в засадах к югу от Форста. 18 апреля в 24.00 полк ИСов снялся с позиций и к 7.00 19 апреля занял оборону с целью не допустить прорыва противника к переправам через Шпрее. Нельзя не отметить этого достаточно своеобразного решения П.C. Рыбалко: в качестве противотанкового резерва были использованы не СУ-100 и даже не ИСУ-122, а тяжелые танки ИС-2.В целом можно констатировать, что 18 апреля судьба немецкой обороны в междуречье Нейсе и Шпрее была решена. Не имея в достаточном количестве резервов для прикрытия рубежа реки Шпрее, немецкое командование было вынуждено занимать очаговую оборону. Она относительно свободно взламывалась наступающими советскими войсками через промежутки между занятыми участками. Так котбусское направление было занято 21-й танковой дивизией, а шпрембергское – 10-й танковой дивизией СС и дивизией «Сопровождение фюрера». Однако по глухим лесным дорогам части 7-го гв. танкового корпуса проскочили между ними и вышли к Шпрее там, где их никто не ждал. В течение ночи с 18 на 19 апреля части 3-й гв. танковой армии безостановочно переправлялись через Шпрее. К рассвету 6-й и 7-й гв. танковые корпуса переправились целиком, а из состава 9-го механизированного корпуса были переправлены две бригады.Командующий 4-й гв. танковой армией Д.Д. Лелюшенко получил приказ о повороте на Берлин намного позже своего коллеги – только в 13.15 18 апреля. Но даже запаздывающий приказ еще опережал события. Соединения армии пока только нащупывали слабое место в обороне противника на рубеже Шпрее. 18 апреля в 1.50 Д.Д. Лелюшенко приказывает:
«стремительно развивать наступление и с хода на плечах противника к утру 18.4.45 форсировать р. Шпрее:
10 ТК – в районе севернее Зелессин, Бесков
6 МК – в районе Тратендорф.
При форсировании широко использовать маневр, выбирая наиболее слабые места противника и выгодные участки для форсирования.
5 МК к утру 18.4.45 выйти в район Шенхайде в готовности развить успех 10 ТК или 6 МК» [250] .
Смысл этого приказа очевиден при первом же взгляде на карту. Столкнувшись с упорным сопротивлением противника в районе Шпремберга, 4-я гв. танковая армия стала 18 апреля обтекать его с севера и юга, стремясь выйти к Шпрее за пределами города. Успех должен был сопутствовать либо 10-му гв. танковому корпусу севернее Шпремберга, либо 6-му гв. механизированному корпусу южнее Шпремберга. Соответственно 5-й гв. механизированный корпус выводился в узел дорог во втором эшелоне в готовности развить успех 10-го танкового или 6-го гв. механизированного корпуса. Почему 5-й гв. механизированный корпус плелся во втором эшелоне, понятно – низкая укомплектованность матчастью не обещала громких успехов.
Кому будет сопутствовать удача, днем 18 апреля еще было неясно. К 7.45 18 апреля 62-я гв. танковая бригада 10-го гв. танкового корпуса захватила Зелленссен и заняла оборону фронтом на юг и юго-восток. Двигавшаяся вслед за ней 29-я мотострелковая бригада с ходу форсировала Шпрее и к вечеру вышла к шоссе Шпремберг – Котбус на западном берегу реки. К 21.00 была готова переправа для танков, и 61-я гв. танковая бригада сразу же начала переправляться, расширяя плацдарм. В течение ночи с 18 на 19 апреля части корпуса перешли в наступление с захваченного плацдарма, продвигаясь на Дребкау и Калау.
Части 6-го гв. механизированного корпуса вышли к р. Шпрее южнее Шпремберга к 9.00 18 апреля. К вечеру на западный берег Шпрее были переправлены по одному мотострелковому батальону от 16-й и 17-й механизированных бригад и три мотострелковых батальона от 35-й механизированной бригады. Вечером 18 апреля 6-й гв. механизированный и 10-й гв. танковый корпуса разделяли 8 км. В промежутке между ними находилась потрепанная, но еще достаточно активная танковая группировка противника, лишь в ограниченной мере скованная с фронта действиями 5-й гв. армии. Ее контрудары еще могли создать кризисную ситуацию и замедлить наступление армии Рыбалко. Продвижение 4-й гв. танковой армии за 18 апреля составляло 6–7 км на правом фланге и до 10 км на левом. Вместе с тем на правом фланге, сместившемся на меньшее число километров, уже была переправа для танков.
Однако новые перспективы, открывшиеся в связи с приказом Конева о повороте на Берлин, не оставляли места для сомнений. Нужно было сосредотачивать усилия на направлении, быстрее выводившем на Берлин. Поэтому Лелюшенко 19 апреля в 2.40 направляет командующим корпусами директиву, в которой 5-й механизированный корпус рокируется на правый фланг и ставится в затылок правофланговому 10-му гв. танковому корпусу.
Таким образом, в ночь с 18 на 19 апреля танковые армии 1-го Украинского фронта, форсировав Шпрее, вышли на оперативный простор. На третий день наступления две танковых и две общевойсковых армии смогли преодолеть всю глубину обороны противника на р. Нейсе. Крупных резервов для контрударов или восстановления фронта у немцев на этом направлении не было. Путь на Берлин был открыт.
Сражение распадается на три
«Угловой столб» у Котбуса . После выхода к Шпрее и получения танковыми армиями приказа на наступление в направлении Берлина действия главной ударной группировки 1-го Украинского фронта разделились по трем обособленным направлениям. Во-первых, развернулись бои за Котбус, во-вторых, танковые армии начали поворот на Берлин и, в-третьих, общевойсковые армии продолжили наступление в западном направлении. Успешное продвижение вперед двух танковых армий в значительной степени обеспечивалось тем, что 3-я гв. армия на правом фланге фронта собирала на себя резервы противника. Это касалось не только 21-й танковой дивизии, но и пехотных соединений немцев. Перебрасывавшиеся из района Губена части 214-й и 275-й пехотных дивизий подтягивались в район Котбуса против 3-й гв. армии. В итоге Котбус оборонялся частями 36-й дивизии СС, 242, 214 и 275-й пехотных дивизий, 21-й танковой дивизии и разведбатом 10-й танковой дивизии СС. Именно поэтому армия В.Н. Гордова не оказалась в числе форсировавших р. Шпрее 18 апреля. 19 апреля войска 3-й гв. армии правым крылом теснили противника, выбитого из Форста, а левым – форсировали Шпрее и продвигались на Котбус. Гордов поставил своим войскам задачу на 19 апреля нанести главный удар четырьмя стрелковыми дивизиями в обход Котбуса на Кольквиц. На главном направлении наступал 21-й стрелковый корпус в составе 253, 58 и 106-й стрелковых дивизий, поддержанный 1-й артиллерийской дивизией прорыва, 938-м и 1453-м самоходно-артиллерийскими полками, 87-м танковым полком. К наступлению на Кольквиц также привлекался резерв – 389-я стрелковая дивизия. Соседний 120-й стрелковый корпус с 175-й танковой бригадой должен был выйти к Шпрее севернее Котбуса и форсировать ее.
Поставленные командармом задачи были решены 19 апреля далеко не в полном объеме. Форсировать Шпрее удалось 19 апреля только 253-й стрелковой дивизии 21-го стрелкового корпуса. Но даже это можно было весьма условно считать достижением 3-й гв. армии: дивизия воспользовалась для обхода позиций противника успехом в форсировании Шпрее соседней 13-й армией. 253-я дивизия была снята с фронта и к вечеру 19 апреля переправилась через Шпрее по бродам в районе Нейхаузена, в полосе 102-го стрелкового корпуса армии Н.П. Пухова. 58-я стрелковая дивизия 21-го корпуса до вечера вела бои на восточном берегу Шпрее в районе города Копаца. Подчиненные 21-му корпусу 106-я и 389-я стрелковые дивизии 19 апреля производили перегруппировку и встретили ночь на восточном берегу реки. Два других стрелковых корпуса 3-й гв. армии также пока еще оставались на восточном берегу Шпрее.
В.Н. Гордов последовательно реализовывал выбранную 19 апреля стратегию сокрушения котбусской группировки противника. Его план по овладению Котбусом сводился к тому, чтобы нанести главный удар левым крылом армии в обход города с северо-запада. Тем самым перерезались коммуникации котбусской группировки немцев, идущие на запад. Существенно было и то, что на выбранном командующим 3-й гв. армии направлении условия местности были более благоприятными для ведения наступательных действий.
Обход фланга котбусской группировки противника за счет переправы через Шпрее в полосе 13-й армии сразу же ускорил развитие событий. Переправившиеся через реку дивизии 21-го стрелкового корпуса быстро развивали наступление в северном и северо-западном направлении. К 17.00 20 апреля 389-я стрелковая дивизия подошла вплотную к Кольквицу, перерезав железную дорогу Котбус – Калау. 58-я и 253-я стрелковые дивизии подошли вплотную к автобану Берлин – Бреслау, проходившему южнее Котбуса. Столкнувшись с угрозой с западного берега Шпрее, противник весь день проводил контратаки против частей 21-го стрелкового корпуса, стремясь отбросить их в южном направлении. 106-я стрелковая дивизия заняла оборону фронтом на север, став связкой между 21-м стрелковым корпусом и основными силами 3-й гв. армии. Остававшиеся на восточном берегу Шпрее 76-й и 120-й стрелковые корпуса встретились лишь с незначительным сопротивлением противника.
Котбус был типичным «угловым столбом», который так любили удерживать немцы на флангах советских наступлений. Чаще всего в качестве такого «углового столба» выбирался узел дорог. Необходимость концентрировать для взлома обороны противника артиллерию и танки естественным образом суживала фронт прорыва. Для продвижения вперед крупной ударной группировки требовались линии снабжения с большой пропускной способностью. Наступающий был вынужден расширять прорыв в стороны для опоры на возможно более широкую дорожную сеть. Этим пользовались немецкие военачальники в ходе оборонительных операций. Они стремились концентрировать усилия на флангах прорыва, удерживая узлы дорог, становившиеся в немецкой терминологии «угловыми столбами». Испытывавшие трудности с подвозом горючего и боеприпасов ударные части постепенно «задыхались» и наступление вследствие этого приостанавливалось. Вместо движения в глубину сражение превращалось в позиционные бои за «угловой столб», усиливавшийся стягивавшимися с неатакованных участков фронта частями. Характерным примером «углового столба» является город Славянск в ходе Барвенковско-Лозовской операции зимы 1941–1942 гг. Его удержание позволило немецкому командованию ухудшить условия снабжения ударной группировки Южного и Юго-Западного фронта и стало одним из факторов, приведшим к замиранию операции.
Командующий 1-м Украинским фронтом понимал важность захвата «углового столба» в Котбусе. Возвращаясь к событиям 20 апреля в своих воспоминаниях, И.C. Конев писал: «Мы же не могли в данном случае ограничиться окружением котбусского узла. Слишком чувствительно нарушал этот узел всю работу наших тылов. Пока он не был взят, нам приходилось обходить его проселочными дорогами, с большим трудом организуя подвоз и горючего и боеприпасов, в особенности для танковых армий. В этот день я поехал к Гордову и провел, как говорится, «воспитательную работу». Моей целью было укрепить решимость командования 3-й гвардейской армии как можно скорее покончить с котбусской группировкой» [251] . Действительно, без захвата Котбуса не могло быть и речи о полноценном использовании автобана Берлин – Бреслау. Учитывая, что от эффективности снабжения танковых армий в значительной степени зависел успех плана И.C. Конева по выходу к Берлину, его раздражение было нетрудно понять.
Недовольство И.C. Конева усугублялось невозможностью снять с фронта 3-й гв. армии средства усиления и бросить их на Берлин. Вечером 20 апреля из подчинения В.Н. Гордова должна была быть выведена 25-я артиллерийская дивизия прорыва. С разрешения командующего фронтом дивизия была оставлена в 3-й гв. армии еще на шесть часов. Проведя утреннюю артподготовку, артиллерийская дивизия прорыва убывала в 3-ю гв. танковую армию. Между тем проблема «углового столба» должна была быть решена на следующий день. К исходу 21 апреля 21-й стрелковый корпус должен был решительной атакой главных сил с запада, юга и юго-запада овладеть Котбусом. 25-му танковому корпусу предписывалось нанести удар из района Кольквица на Кунерсдорф, Рубен, перехватив пути отхода противника из Котбуса на север и северо-запад.
Надо сказать, что к 20 апреля соединения 3-й гв. армии понесли потери, существенно ослабившие и без того не отличавшиеся комплектностью соединения. Потери армии с 10 по 20 апреля составили 1231 человек убитыми и 6207 ранеными, еще 39 человек составили небоевые потери и 486 человек выбыли из состава армии по болезни [252] . Лидерами по общим потерям были 106-я стрелковая дивизия – 732 человек, 253-я стрелковая дивизия – 977 человек, 149-я стрелковая дивизия – 861 человек, 127-я стрелковая дивизия – 1816 человек и 324-я стрелковая дивизия – 1539 человек. При средней численности дивизии 3-й гв. армии перед началом операции в 5000 человек такие потери выводили многие стрелковые части на нижнюю границу боеспособности.Численность соединений 3-й гв. армии на 20 апреля 1945 г.
21 апреля в сражении за Котбус участвовали уже два корпуса 3-й гв. армии. 21-й стрелковый корпус наступал по западному берегу Шпрее, 120-й стрелковый корпус – по восточному. 389-я стрелковая дивизия 21-го корпуса наступала на Котбус с запада, вдоль «Рейхсштрассе № 115». 58-я и 253-я стрелковые дивизии того же корпуса с 9.00 вели бои за населенные пункты вдоль автобана Бреслау – Берлин к югу от Котбуса: Галлихен, Гросс-Гаглов, Клейн-Гаглов. К 18.00 они были захвачены, и корпус в полном составе пересек автобан. Потери 21-го стрелкового корпуса 21 апреля стали самыми тяжелыми с начала операции – 61 человек убитыми и 342 ранеными. Поддержанный оставленной на шесть часов 25-й артиллерийской дивизией прорыва 120-й стрелковый корпус преодолел внешний обвод укреплений города и ворвался в его восточную часть. К концу дня 21 апреля котбусская группировка противника была окружена с востока, юга и запада. У немецких частей оставалось только «окно» на север в район болот. Подытоживая результаты дня, В.Н. Гордов поставил своим войскам задачу к утру 22 апреля овладеть Котбусом.
Развитие событий на правом фланге главной ударной группировки вызвало неудовольствие командования фронта. И.C. Конев вспоминал: «Армия Гордова 21 апреля продолжала драться с ожесточенно сопротивлявшейся котбусской группировкой противника, фактически уже находившейся в полуокружении, отрезанной от коммуникаций, прижатой к болотистой пойме реки. Выразив неудовольствие командарму 3-й гвардейской за промедление в ликвидации этой группировки, я выделил ему в помощь крупные авиационные силы – 4-й и 6-й бомбардировочные корпуса, 2-й и часть 6-го истребительного корпуса и 2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус. Кроме того, командарму было приказано ввести в дело 25-й танковый корпус, находившийся у него во втором эшелоне. Однако при ликвидации котбусской группировки Гордов, по существу, так и не использовал его по назначению. Слов нет, в районе Котбуса у противника была сильная противотанковая оборона, да и сама местность не особенно благоприятствовала действиям танков. Тем не менее, на мой взгляд, в начале и в середине боев под Котбусом Гордов излишне медлил и неуверенно использовал танки. Подчас он неохотно склонялся к быстрым маневренным действиям и к связанному с ними правильному и решительному использованию подвижности танковых войск» [253] .
Если быть точным, то 25-й танковый корпус просто не имел танков для их «уверенного» использования. Он сначала участвовал в наступлении одной 175-й танковой бригадой, остальные бригады ожидали поступления танков из ремонта и от промышленности. Темпы поступления боевых машин в корпус были, прямо скажем, недостаточными для доведения его численности до штатов. К 20 апреля 1945 г. 111-я танковая бригада 25-го танкового корпуса насчитывала 30 боеготовых танков и 2 в ремонте, 162-я танковая бригада – 20 боеготовых танков, 175-я танковая бригада – 16 боеготовых танков и 6 в ремонте, 262-й гв. тяжелый самоходный артполк – 10 боеготовых ИСУ-152 и 5 в ремонте и 1 ИСУ-122, 1451-й самоходно-артиллерийский полк – боеготовыми 1 СУ-85 и 15 СУ-76 [254] . В условиях низкой комплектности мотострелковых подразделений своих бригад 25-й танковый корпус был соединением, лишь условно пригодным для маневренных действий.
С сильными артиллерийскими средствами усиления Гордову вскоре пришлось расстаться. 21 апреля 25-я артиллерийская дивизия прорыва была выведена из подчинения 3-й гв. армии. Учитывая, что в артдивизии были все 203-мм гаубицы большой мощности (23 штуки) армии, это была серьезная потеря. Крупное артиллерийское соединение (1-я АДП) осталось только в 21-м стрелковом корпусе. Но вместо артиллерии, как мы видим, Конев направил на Котбус крупные силы авиации.