Берлиоз

И однажды Жюль Жанен представил Гектору девушку ослепительной красоты, но чем-то напоминающую несчастного, затравленного зверька. Она испуганно озиралась по сторонам, она боялась, что придут, схватят ее и вновь отвезут к истязателю. Ее история была печальна. Несчастное создание купил один старик, который обращался с ней, как с рабыней, и засадил в подвал, чтобы принудить поддаться его ласкам.

Но она — чистая и гордая девушка — ради спасения чести призывала смерть. История целиком в стиле Виктора Гюго того периода.

Узнав о подобной жестокости, Гектор плакал от жалости. Тогда Жюль Жанен предложил ему уехать с девушкой в Германию, где после Италии Гектору предстояло продолжить свое образование, — таково было обязательное требование, предъявляемое высшей администрацией при награждении Римской премией.

Точно неизвестно, проведала ли Генриетта об угрозе бегства своего возлюбленного. Возможно, что и так. Во всяком случае, она сказала, наконец, «да». Услышав об этом, Гектор едва не лишился чувств. А та, другая, мученица-спасительница исчезла.

Жюль Жанен щедро вознаградил «беглянку», согласившуюся добросовестно сыграть эту мелодраматическую роль, однако история ничего не говорит о том, узнал ли когда-нибудь Гектор об этом милосердном обмане.

IV

30 октября

Наконец свадьба. Протестантское бракосочетание в английском посольстве. Среди свидетелей — двадцатидвухлетний красавец Лист, божественные пальцы которого будут околдовывать клавиатуру, сея восторженные чувства и вызывая преклонение по всей земле. Но никого из родных обоих супругов.

Товарищи Гектора в складчину оплатили расходы по свадьбе, а Тома Гоннэ одолжил своему дорогому другу 300 франков на первые семейные расходы.

Медовый месяц. Куда им уехать? В Грецию, где можно воскрешать в мыслях легендарное прошлое, бродя среди древних развалин, тревожащих душу? В Венецию, чтобы на ласковой лагуне, среди замков из лазури, мрамора и золота мечтать и грезить без конца?

Нет! Уединение было коротким и скромным — в Венсенне.

Чтобы открыться друг другу и понять друг друга, чтобы излить свою нежность и испытать блаженство, два человеческих существа стремятся к перемене места, уединению, покою. В безлюдном Венсенне, среди жалобного шепота теряющих листву высоких деревьев, Гектор и Генриетта нашли печальную, величественную и спокойную природу, гармонично сочетавшуюся с их новыми чувствами.

Осень в трепетной агонии разбрасывала свои таинственные меты по бесконечной ржавчине зыбких ковров. Все молчало, и все говорило.

Между влюбленными супругами ни тени диссонанса, полное слияние душ и тел. Вдали от непримиримой карлицы, от парижского шума и жестоких тревог Офелия расцвела. Теперь она наслаждалась, оценив сердце и гений Гектора. Они садились рядом на лужайке, еще покрытой изумрудной травой, и вечерними часами, когда все замирало в невыразимой неге, она нежно просила его напевать вальс из «Фантастической», чтобы вновь и вновь забыться и испытать восхищение.

И затем на берегу пруда или при луне, когда торжественная ночь, объявшая людей и предметы, изливала свою меланхолию, их настигал волнующий трепет.

«То был шедевр любви, — писал Феррану наш безумный романтик. — Разумеется, — добавлял он, — не много есть примеров столь необычного супружества, как наше…» «И такого счастливого», — мог бы он в то время добавить. Ему казалось, что все создано для его высшего счастья. Он восторгался оттого, что она добродетельно ждала, когда в ее жизнь войдет рыцарь, единственно достойный ее покорить.

Потому что эта женщина тридцати трех лет, актриса, которая, переезжая из города в город, часто встречала на своем пути искушения, сумела уберечь свое достоинство, свою чистоту. На следующий же день после свадьбы Гектор в порыве откровенности сказал Феррану: «Она была девственна, самая что ни на есть девственная, идеал девственности… Это сама Офелия — нежная, кроткая и застенчивая».

Офелия, Джульетта, Гэрриет, отныне вы госпожа Гектор Берлиоз. Более классическая, более земная, более французская. Тысячи опасных препятствий вставали перед Гектором, одержимым дерзким замыслом, но он в героической борьбе смог, наконец, завоевать вас… вопреки всему.

Мытарства закончены. Будьте же счастливы, господин и госпожа Берлиоз.

Однако сумеете ли вы быть счастливыми? Ведь счастье — это искусство.

V

В конце октября Гектору пришлось возвратиться из Венсенна — кончились деньги. Проклятые деньги, прервавшие очарование и подрезавшие крылья его горлице, жаждущей пространства и полета!

Он обосновался со своей Генриеттой на улице Нев-Сен-Мар.

В Париже Гектор вновь ушел в работу — надо было жить и погасить самые срочные долги, еще увеличившиеся после займа новых сумм ради счастливых дней в Венсенне, на скромную мебель и всякие мелочи, необходимые для молодой четы.

Чтобы выбраться из долгов, Гектор добился нового бенефиса Смитсон — Берлиоз — 21 ноября 1833 года. Но, увы, какое разочарование! Какой холодный и равнодушный, если не враждебный, прием.

Офелия показалась публике тяжеловесной — более того, утратившей чувство меры в своих криках и жестах.

И тем не менее бенефицианты получили две тысячи франков прибыли! [69] .

Таким образом, он должен был ежедневно присутствовать на каком-нибудь спектакле и давать рецензии. Какая повинность! Сколько похищенных часов вдохновения и творчества, и все ради жалких грошей. Ну что ж! Primum vivere [71] . Суровый закон, который бьет и порабощает. Но никакая работа не смутит Гектора. Он боготворит свою Офелию и чувствует себя счастливым. Гектор понимает, что за счастье должен платить.

69

Отметим, что 22 декабря состоялся новый концерт.

71

Прежде всего прожить (латин.).

1834

I

Кочевая жизнь в погоне за сменой впечатлений, чтобы лучше расцвели чувства. И поскольку Венсенн оставил у них поэтическое воспоминание, обоих вновь влекло к природе.

Пожив недавно среди деревьев и водных источников, они теперь просто задыхались в одном из сотов, называемых квартирами, в мрачном чреве дома, как две капли воды похожего на все остальные постройки прозаической улицы.

И они устраиваются в кокетливом домике на Монмартре — в сельской местности, возвышающейся над гигантским городом, на самой вершине холма, откуда ночами ничто не мешает в тишине любоваться Парижем и упиваться звездами.

В весенней улыбке набирается поэзии их маленький сад, становясь волшебным от глициний, сирени цвета сумерек и прекрасного дерева, которое лето разукрасит драгоценными каплями крови — вишнями.

А вот колодец, и вдоль его мшистой стенки поднимается веревка, обвивающая скрипящий ворот, весь в сверкающих каплях воды. Разве это не пристанище для романтической души?

Именно здесь познал Гектор подлинное счастье, отсюда, смеясь над своим безденежьем, но работая до изнурения, чтобы его облегчить, он то и дело спускался в Париж и затем весело взбирался в свой рай.