Бермуды
Шрифт:
Гости рассматривали помещение. И всё больше и больше изумлялись. Впрочем, никак не выдавая своих чувств. В гараже стояла антикварная мебель, разделявшая пространство на две части. В одной половине находилось несколько столов, уставленных оргтехникой - компьютерами, принтерами, плоттерами. Тут же находились стеллажи с папками, дисками, книгами, журналами. Смешанное чувство вызвал большой экран плазменного телевизора на стене гаража. И полка, заставленная книгами, на корешках которых удивленный Свенсен на разных языках мира прочитал: Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка».
На противоположной стене в приличных рамах висели две качественные репродукции: картины Питера Брейгеля «Слепые»
– А как же вы борщ без водки есть будете? Выпейте, - строго забасил Опанас.
– Вы же вкуса не почувствуете.
– А в нашем «Премиуме» характера больше, чем в вашем «Абсолюте», - попробуйте, в качестве научного эксперимента, - добавил Арнольд Израилевич.
Свенсен перевел. Первым на эксперимент решился Юхансен. Спортсмен сделал, как учил Опанас Охримович, - выдохнул воздух, выпил, понюхал свежий пшеничный хлеб, попробовал борщ. За ним, с расширенными от любопытства глазами, наблюдали друзья. Наши тоже замерли, ожидая реакции.
– Супер, - сказал Юхансен, и замелькал ложкой.
Серега не выдержал и захлопал в ладоши, поддерживая гостя. Эксперимент явно удался. Петерсен также продегустировал водку и борщ. После нескольких рюмок хоккеиста полностью покинула скандинавская сдержанность. Он активно поддерживал разговор, смеялся, махал руками, забыв об языковом барьере. Дольше всех держался худенький Свенсен, уверенный в том, что после ужина сядет за руль.
– Ребята, зачем вам ехать на ночь глядя - оставайтесь, переночуете. Завтра с утра сходим в сауну и поедете в свою Полтаву, - предложил Арнольд Израилевич.
Предложение было до такой степени здравым, что не вы-звало ни у кого никаких сомнений. Свенсен тоже тяпнул.
– Скажи, Арни, - спросил быстро хмелеющий славист, - до гостиницы далеко?
– Зачем тебе гостиница, у меня заночуете. На втором этаже гаража есть постели, там же душ и туалет.
К открытому гаражу подкатил «Сааб», из него вышел человек в оранжевом комбинезоне с темно-синей надписью на груди: «Бермуды». Выше среднего роста, худой, с очень подвижным лицом. Он указал на машину и сказал:
– Пношу, пнинимайте наботу.
– Дядько Петно!
– радостно заорал Серега.
На плечо его легла тяжелая рука Опанаса Охримовича.
– Заходи, Петрович, - одновременно сказали Арнольд и Опанас.
Автослесаря усадили за стол. Молчаливый Петерсен достал бумажник и вопросительно глянул на Петровича. Тот, заметив телодвижение, жестом руки остановил его.
– Днузям днузей нобню на шану, - и залихватски бахнул полстакана водки.
Свенсен заволновался. Он не понял ни одного слова. Полез в сумку за учебником и словарем.
– Это неизвестный мне диалект, по-видимому, карпатский, - бормотал перепуганный полиглот.
Серега засмеялся и успокоил науку.
– Это не диалект, Петрович не выговаривает пол-алфавита.
– Пнидунок, - пробурчал Петрович.
– Петро действительно не выговаривает две буквы, - объяснил Арнольд Израилевич, строго глянув на Серегу, - зато он любую машину без рентгена видит насквозь. Думаю, свою двадцатку он заработал.
Свенсен облегченно перевел.
– Сенкью, - сказал Петерсен, вручил гонорар Петровичу и икнул.
Было уже два часа, трещали цикады, помогая лепить образ ночи. Но никто этого не замечал. За столом царил дух согласия, и всем казалось, что давно дружат и знакомы с детского сада. Шведы поделились дорожными впечатлениями. Они ругали фаст-фуд и очень хвалили красоту украинских
женщин.Когда кончилась водка, они пошли в кафе.
– За машину не беспокойтесь - здесь не воруют.
Шведам пришлось поверить. По дороге Юхансен подарил Сереге шведскую крону. Серега, только что узнавший о новой валюте, с любопытством рассматривал подарок. Ничему уже не удивлявшиеся шведы очень удивились, увидев впереди залитый светом остров ночного магазинчика. Но еще больше поразил их ночной ассортимент: хлеб, шоколад, пиво, дамские прокладки, вулканизатор, колбасы, йод, зубные щетки, презервативы, набор наждаков, молочные продукты. В центре стояли новенькие шины, забивая резиновой вонью все остальные ароматы. После магазина они вышли на очередную линию. На углу стоял свежевыкрашенный гараж. Его крышу украшал семафор и огромная, аэрозольная надпись: «Галимо покрасил».
– Кто бы это мог сделать?
– строго спросил Опанас Охримович Арнольда Израилевича.
Арнольд, развернувшись к Сереге, задал тот же вопрос.
– Понятия не имею, - хитро улыбаясь, ответил тот.
Раздался восторженный вопль, компания обернулась. Сильно выпивший Петерсон стоял на коленях перед гаражом. То был гараж Опанаса Охримовича. Смех перерос в истерику. Реакцию шведского архитектора вызвала неисчерпаемая фантазия председателя. Весьма туманные представления об истории архитектуры не помешали Опанасу при постройке своего гаража соединить зодчество трех ушедших цивилизаций. Постройка имела стилистические особенности и шумерского зиккурата, и пирамиды индейцев майя, и древнегреческого храма. Главной изюминой фасада были две колонны с коринфским ордером, на которых стояли бетонные пионеры.
– Мне здесь очень нравится, - вытирая слезы, сказал Петерсен.
Опанас Охримович горделиво расправил плечи. Ему было приятно, что у этих викингов так развито чувство прекрасного.
– Это мой, - с достоинством доложил Опанас.
– А это кто?
– указывая на пионеров, спросил Свенсен.
– Афина и Аполлон?
– Нет, - вставился в разговор Арнольд Израилевич.
– Это я в молодости, - он указал на юного горниста.
Шведы нашли сходство потрясающим.
– Завтра зайдем ко мне, а теперь - в кафе.
Охримович собрал пальцы в лопату и указал на освещенную открытую дверь. Они услышали ровный людской гул.
Петерсен вдруг нервно оглянулся. И начал принюхиваться, ему показалось, что он учуял знакомый запах травки. «Мне здесь нравится всё больше и больше», - подумал архитектор.
Эта сценка не ускользнула от внимания Арнольда, он ухмыльнулся. Поднялись на второй этаж по винтовой лестнице - модному строительному элементу на Бермудах. Шведы очередной раз удивились: перед ними открылось простран-ство, основанием которому служили два больших гаража. За длинной барной стойкой, украшенной колоссальным количеством бутылок, располагалась мини-кухня со всеми кухонными наворотами. Она напоминала камбуз подводной лодки, где повар осуществлял массу операций, не вставая с крутящегося стула. Три стены на лето снимали и вешали вместо них маскировочную ткань, состоявшую из одних дырок. На потолке крутились лопасти вентиляторов.
Кафе работало нелегально и было собственностью автокооператива. Обслуживало только своих и по символическим ценам. Его держали начальник налоговой милиции и зампредгорисполкома. Вышеназванные чиновники сидели тут же, играли в преферанс и пили коньяк из маленьких рюмочек. Шведы возникли на авансцене первыми. Гул голосов прекратился. Был слышен только Led Zeppelin и знаменитый голос Роберта Планта выводил: «Юниит кулей…»
– Господа, прошу любить и жаловать, - эффектно в полной тишине представил гостей Арнольд Израилевич, - наши гости из Швеции.