Бьёрн Магнуссон

Не успевший ничего сделать Лиулфр повалился на камни сломанной куклой. Модброк перевёл безумный взгляд на Снорри.

— Ах ты, волчье дерьмо! Почему вы двое не проконтролировали, действительно ли мальчишка сдох? — реву Харальда сейчас мог бы позавидовать лесной тур. Снорри смертельно побледнел, не решаясь говорить. Еле сдерживая неистовое желание убивать всех вокруг, Модброк неотвратимо двинулся в его сторону. И тут перед взбешённым лордом появилась хрупкая фигурка сына.

— Остановись, отец! Нельзя убивать своих людей! — звонко крикнул Инглинг и смело посмотрел в глаза обезумевшего лорда.

— Уйди прочь! — легко отмахнулся от него Модброк. Сына словно пушинку подбросило в воздух, и он рухнул спиной на камни. В позвоночнике ребёнка что-то страшно хрустнуло, а воинов раскидало в стороны магическим детским выбросом. Взметнувшийся пепел накрыл всё вокруг серым саваном.

— Инглинг! — Огибая камни, к месту ритуала бежала леди Модброк, отчаянно крича. — Мой сын! Что же ты наделал, Харальд?!

Она птицей подлетела к ребёнку и взмахом палочки подняла его в воздух. Мальчик висел без движения, запрокинув голову. На обсыпанном пеплом восковом лице ребёнка протаивали дорожки слёз. В глазах Модброка появились первые искры разума, он испуганно посмотрел на сына, а затем закрыл лицо руками и глухо застонал.

Вызванный целитель удостоверил несчастный случай. Из-за магического выброса, который произошёл в момент перелома позвоночника, Инглинг навсегда остался калекой. Хуже того с этими нарушениями, мальчик через несколько лет станет сквибом или даже маглом.

— Будь ты проклят, Харальд! Будь… ты… проклят, мерзкий эрги! — леди Модброк швырнула в мужа обручальное кольцо и выскочила из кабинета.

Лорд перевёл полный безумной надежды взгляд на целителя, но тот только покачал головой и сказал, внутренне холодея:

— Это неизлечимо, милорд. Вашему наследнику нельзя помочь. Простите… я…

— Авада кедавра! — и бездыханный лекарь ткнулся лицом в стол. — Ааааа! — заревел Модброк и принялся крушить кабинет, не в силах поверить в свалившееся на него несчастье.

Через час он зашёл в камеру, куда по его приказу засунули Снорри. Молодой волшебник понуро сидел на тюремной лавке, в антимагических кандалах, под охраной воинов. Виноватым он себя не считал, ведь лорд сам говорил, чтобы они не вмешивались напрямую. Смерть старшего товарища придавила его могильной плитой, для себя молодой волшебник тоже не ждал ничего хорошего.

— Снорри! — позвал Модброк и остановился прямо перед немедленно поднявшимся подчинённым. — Лондон. Мунго. Пятая палата. В ней лежит проклятый Магнуссон. Он сейчас беспомощен как раненый тюлень. Тебе нужно просто прийти туда и закончить дело. В палате из охраны — только старый домовик. Заморозь его сразу, вероятно, это личный слуга Магнуссона. После чего убей мальчишку любым заклинанием. «Аваду» применяй только в крайнем случае, иначе местный Аврорат сразу примчится. Принесёшь мне голову Магнуссона в мешке, и я тебя прощу. Если не справишься, лучше сам сдохни. Твоя семья тому зароком.

— Я всё сделаю, милорд, — склонился Снорри, не веря своему счастью.

Через два часа, крепко стиснув зубы от страха, он поднялся по трапу самолёта. К облегчению молодого волшебника, перелёт прошёл нормально, хотя на нескольких воздушных ямах он едва удержался от того, чтобы не попытаться трансгрессировать прочь из маггловской птицы. Приземление в Хитроу Снорри встретил с немалым облегчением. Вскоре норвежец был в магическом квартале. Косая аллея оглушила его шумом людского моря, но Снорри так торопился выполнить приказ лорда, что не обращал ни на кого внимания. Он даже прошёл мимо выставки-распродажи последних мётел от компании «Юнивёрсал Брумз Лимитед».

В Мунго Снорри вначале запутался, но через некоторое время нашёл нужную палату. Оглядевшись по сторонам, он резко открыл дверь и тут же выпустил «Остолбеней» в сидевшего у кровати домового эльфа. Больше никого норвежец не обнаружил и неслышно подошёл к постели больного, отпихнув в сторону тело домовика. В похожем на мумию человеке Снорри с трудом опознал мальчишку Магнуссона. Лорд Модброк оказался прав. Впалая грудь подростка еле заметно вздымалась под одеялом. Несмотря на плачевное состояние, тот был жив.

— Ничего личного, парень, — прошептал Снорри, поднимая палочку. — Я только выполняю волю господина. На кону жизни моей семьи.

В этот момент он заметил, как в груди Магнуссона что-то угрожающе светится красным.

— Секо триа! — мощное заклинание предназначенное, чтобы отрезать жертвам головы, просто растворилось в теле.

— Редукто! — взрывающее заклятье тоже растаяло в груди Магнуссона, поглощённое усилившимся свечением.

Снорри всё быстрее стал выпускать всевозможные разрушительные чары, но все они не причиняли вреда Магнуссону. На мальчишку не действовала даже тёмная магия! Отчаявшись, норвежец решил наплевать на предупреждение Модброка и скастовал «Авада кедавра». Однако на пути зеленного луча сформировалась металлическая сфера, а Магнуссон медленно разлепил веки. Снорри уставился в совершенно звериные глаза подростка, а потом на него словно рухнул айсберг.

***

Бьёрн в тысячный раз сражался на дуэли с Гриндевальдом. Скорость, с которой он сейчас выпускал заклинания в бывшего Тёмного Лорда, сделала бы честь сильнейшим боевым магам.

— Подойдя к краю, ты находишь силы, чтобы прорваться на новый уровень, ученик! — Геллерт одобрительно оскалился, с трудом отражая взрывное заклинание. — Знать формулы и жесты — этого недостаточно! Тебе надо научиться использовать магию не задумываясь. Подсознание обрабатывает информацию быстрее в десятки раз. Магглы называют этот эффект интуицией, но на самом деле — это следствие нашего опыта и отработанных навыков. Не думай, атакуй! — рявкнул Гриндевальд и, в свою очередь, разразился каскадом заклинаний, от которых Магнуссону пришлось уворачиваться. Сверкающие лучи врезались в щит, а Бьёрн старался сделать так, чтобы рикошеты летели обратно в Геллерта. Это продолжалось, казалось, целую вечность.

Однако предметом учёбы служили далеко не одни сражения. Гриндевальд натаскивал Бьёрна и в самой тёмной магии, которую хорошо знал. Говорили они и о том, как защититься от провидцев, потому что Магнуссон предполагал, что враги нашли его именно с помощью прорицаний и гаданий.

— В тёмной магии есть прекрасный способ, как укоротить слишком длинный нос какой-нибудь пронырливой гадалке, — рассказывал Гриндевальд. — Думаешь, почему греческие Пифии не пророчат где-то, кроме своей пирамиды, и никогда не показывают лица? Боятся смерти, твари! Вот и сидят под защитой стен, зачарованных чуть ли не древними богами. Ведь стоит один раз оступиться, показаться в духовном мире из своей норы, и смерть, которая их ждёт, совсем не будет весёлой.

— То есть от видящих можно защититься? — заинтересованно спросил Магнуссон.

— Я бы назвал это активной обороной, — рассмеялся бывший Тёмный Лорд. Вот смотри…

Он объяснил, как привязать к ауре нескольких злобных духов, придавая им форму своей второй ипостаси, чтобы сделать сильнее. Через некоторое время вокруг ауры Магнуссона вертелось несколько полупрозрачных теней, напоминающих медвежьи головы.

— Когда охранник почувствует внимание провидца к тебе, то по линии вероятности, что ведёт к твоей ауре, он мгновенно переместится на ту сторону. И там сожрёт любопытного волшебника, — хмыкнул Гриндевальд. Бывший Тёмный Лорд воссоздал в воздухе картину паутины, в центре которой находился Бьёрн, а по одной из нитей, к завязшей на краю мухе стремительно двигался чёрный зубастый шарик.