Берсерк

— Так ты ничего не знаешь? — жалобно спросила она.

— Чего не знаю?

— Эрленда больше нет. И Хаки Волка тоже. Их разбил Олав сын Трюггви. Говорят, он налетел так внезапно, что Эрленд не успел подготовиться к бою…

Ярл отпрянул от красавицы. Никогда еще мне не доводилось видеть такой боли и растерянности на человеческом лице.

— Так вот о чем говорил черный человек из снов Карка! — ни к кому не обращаясь, прошептал ярл. — «Уилли умер», твердил он. Мой сын Эрленд умер… Но о Хаки черный вестник не сказал ни слова! Еще есть надежда Тора всхлипнула, но ярл уже оправился от потрясения и обрел прежнюю уверенность.

— Все равно я сумею уйти и вернуться победителем! — сквозь зубы выдавил он. — Хаки поможет мне! Он отведет меня в Свею, к своим друзьям!

— Воины Эрленда сказали, что он умер, — прошептала урманка. — Они видели, как мертвый берсерк упал за борт.

— Они ошиблись. Хаки хитер, как старый лис. Он просто притворился мертвым… Он настоящий воин Одина, и он не умер!

Словно утешая подругу, ладони ярла оглаживали её плечи. Покоряясь ласке, Тора по-кошачьи выгибалась и прижималась к ярлу все ближе. Ее губы дрожали.

Я не смогу спрятать тебя, — прошептала она. — Все знают, что ты придешь ко мне. Будут искать… Рука ярла переместилась на ее склоненную голову.

— Ты всегда была очень умной женщиной, Тора. Если ты прогонишь меня, я умру. Мне нужно переждать всего несколько дней…

Из кустов вынырнул раб, подошел к Хакону и заглянул ему в глаза:

— Нужно спешить, ярл. Скоро рассвет.

— Решай, Тора. Моя жизнь в твоих руках, — склоняясь к губам красавицы, прошептал тот.

Я отползла за камень и закрыла глаза. А если Хакон прав и берсерк выжил? Тогда я еще могу найти его и спасти свою душу. Только бы слова ярла оказались правдой!

— Ты что тут делаешь?!

Я очнулась. Тора и ярл стояли в воротах. Одна рука Хакона лежала на плече урманки, другая нервно сдавливала рукоять меча.

— Что ты тут делаешь?! — снова спросила Тора. Я отступила. Ярл пришел тайно, и вряд ли ему понравится, что кто-то подслушал их разговор. В Торе он уверен, во мне — нет. Он даже не знает моего имени…

Хакон подумал о том же. Его меч медленно пополз из ножен. Сестра Бьерна шагнула ко мне:

— Уходи в дом!

— Поздно, — одновременно с Хаконом ответила я. Клинок ярла уже серебрился длинной полосой лунного света, а его раб обходил меня сзади, чтоб вовремя зажать рот. Тогда никто не услышит моих криков. Я попятилась. Так умирать не хотелось…

— Она выдаст, — коротко пояснил ярл Торе.

Урманка захлопала ресницами и, решив не вмешиваться, отступила. Когда защищаешь любимого, все средства хороши.

Раб подкрался совсем близко. Краем глаза я видела его тень, но не шевелилась. Пусть думает, что уловка удалась…

Ярл прыгнул. Отскочив в сторону, я сшибла маленького раба, перекинула его через себя и подставила под клинок. Хакон успел отвести удар. Лезвие меча пропороло воздух, срезало с моей головы прядь волос и растерянно ткнулось в землю.. Путь назад был свободен. Я развернулась, отпустила Карка и побежала в усадьбу. Кричать и созывать людей ярл не станет — побоится за собственную шкуру.

Ноги перенесли меня через ров для стока воды, мимо загонов, к противоположным воротам. До свободы оставалось несколько шагов, и тут я увидела Тору. Урманка застыла в проходе, а в руках сжимала топор. «Где успела раздобыть?» — мелькнуло в голове. Сзади, разбрызгивая глину, топал Хакон. Вперед!

— Пусти! — прошипела я, однако Тора подняла оружие и не двинулась с места. Она была уверена, что спасает свою любовь, и не верила мне. Одно слово — баба… Угораздило же ее оказаться моей родней!

Я не могла убить сестру Бьерна, поэтому бросилась в сторону от спасительных ворот. Черноволосый раб изготовился… С другой стороны угрожающе блеснул острый меч Хакона. Оставался только один путь. Свинарник. Нужно отсидеться там до утра, а утром Хакон уйдет…

Залетев в дощатый сарай для свиней, я захлопнула за собой дверь и заложила щеколду. С первыми лучами солнца можно будет выбраться и за день уйти далеко от усадьбы Торы.

Дверь дрогнула под ударом. Свиньи завозились у меня под ногами. Одна, самая неуклюжая, ткнулась в колени округлым толстым задом. Я пошатнулась и упала. Руки по запястья утонули в гнилой, щедро сдобренной навозом соломе.

— Вот тварь, — отталкивая свинью, ругнулась я и стала искать местечко посуше. Слева на деревянном настиле солома казалась совсем свежей. Я похлопала по доскам ладонью, и они слегка разошлись. Под ними темнела пустота. Яма?! Вот что поможет и мне, и Хакону!

Шепотом поблагодарив богов, я пробралась обратно к двери. За ней приглушенные голоса обсуждали, что делать. Ярл боялся шуметь, а выломать дверь без шума не смогли бы даже боги.

— Эй, вы, там… — окликнула я. Спорщики смолкли.

— Тора! — снова позвала я.

— Да, —ответил знакомый голос, а потом другой, похоже раба, прошелестел:

— Не болтай с ней…

Однако Тора еще раз спросила:

— Что?

— Скажи Хакону, что я спрячу его, — зашептала я. — Но прежде пусть поклянется не трогать меня.

— Клянусь, — с готовностью заявил Хакон. Я засмеялась. Коварство урман было известно всему свету.

— Погоди, ярл. Поклянись честью своего рода. И пусть Тора тоже клянется. Тогда я открою дверь, спрячу тебя и твоего раба и так заморочу бондов, что ни одна живая душа не догадается искать вас в Римуле!

За дверью послышались какие-то шепотки и чавканье глины — похоже, ярл с сообщниками ушли совещаться, — а потом голос Хакона отчетливо произнес:

— Клянусь своей честью и честью рода, что не причиню тебе вреда, если отведешь от меня погоню!

— И я клянусь, — эхом повторила Тора. Набрав в грудь побольше воздуха, я оттянула щеколду. Вместе с лунным светом в свинарник ворвались растрепанный и потный ярл, его чумазый раб и растерянная Тора. Хакон все еще не выпускал из рук меча и, едва очутившись в сарае, вжался спиной в стену, будто опасался внезапного нападения. :.

— Пошли, покажу место, где никто не подумает искать тебя!

Я дошла до настила, склонилась и обеими руками принялась разгребать сопревшую солому. В нос ударил мерзкий запах гнили.

— Что ты делаешь? — удивилась Тора. Я подняла голову:

— Там, под настилом, — глубокая яма. Хакон оставит нам какую-нибудь приметную одежду и нож, а сам полезет вниз. Мы закроем его досками и соломой, а сверху присыплем навозом. Кто станет искать великого ярла под свиньями?

Пока Тора соображала, Хакон смекнул, в чем дело, рухнул на колени и обеими руками принялся разгребать грязь. Все еще не понимая, урманка брезгливо подняла пук соломы и отбросила в сторону.