Берсерк

— Поешь, хевдинг… — Та самая баба, что прогнала меня от ложа Хельги, протягивала большую лепешку и миску с густым рыбным варевом.

Я взял еду и кивнул ей. Баба послушно присела рядом.

— Что ты знаешь о походе Синезубого? — спросил я.

Она шевельнула пухлыми плечами:

— О нашем конунге? Немногое… Он был на Марсее, когда узнал, что Хакон, норвежский ярл, преступил все клятвы и грабит его владения в Сканей. Конунг очень рассердился, собрал войско, пошел в Норвегию и разорил все норвежское побережье до самого Треннелага, а потом повернул к островам. Так сказал гонец.

— А гонец не говорил, куда двинулся конунг?

— В Исландию. Там про него сочинили хулительные песни…

По отрешенным глазам бабы было заметно, что ей абсолютно все равно, куда и зачем пошел Синезубый. Она с ужасом ожидала смерти мужа. Младшей жене немногое достанется из его наследства.

Разомлев от тепла, я прикрыл глаза, однако тревожные мысли не оставляли меня в покое.

Все-таки идти в Норвегию или нет? Кто там ждет — норвежский ярл или датский конунг? Да и сумел ли. Хакон уговорить своих людей бросить корабли? Его воины были не из тех, кто запросто оставляет свои драккары на чужом берегу. Тут не поможет ни хитрость ярла, ни его красноречие… Как же мне узнать правду?!

— Вороны, — зашептала дрема, — вороны, которых ты выпустил с корабля. Стань одним из них… Стань… Гляди…

И вдруг я увидел перед собой озеро и драккары Хакона. Сам ярл стоял на берегу, перед высоким ясенем вскидывал вверх руки и что-то кричал. У его ног лежало что-то темное, и поднимался густой дым. Жертвоприношение… В отдалении шевелились и гудели люди. Много, много людей… Плавно покачиваясь, их лица стали приближаться. Меня неодолимо тянуло к ясеню, но гул толпы и жертвенный дым отпугивали и заставляли описывать широкие круги над кроной дерева. В какой-то миг меня заметили.

— Глядите, глядите! — указывая вверх пальцем, закричал кто-то. Я метнулся прочь, но, не в силах расстаться с ясенем, сделал еще один круг над толпой. Хакон сложил руки и призывно уставился на меня, а стоящий рядом с ним Карк указал мне в крону дерева. Там в осенней пестрой листве был мой дом! От него я не мог улететь! Рядом захлопала крыльями большая черная птица. Моя подруга… Презрев исходящую от людей опасность, она метнулась к ясеню и уселась на высокий сук над гнездом. Я последовал за ней.

— Боги сказали свою волю! — донесся снизу торжествующий голос Хакона. — Птицы Одина прилетели к нам, предрекая удачу в будущем походе! Теперь вы согласитесь сжечь старые разбитые корабли?!

— Да! — единым вздохом откликнулась толпа. Запылали факелы. Мерцающие огни потекли к драккарам. Вскоре над водой повалил густой дым и заплясали огненные блики.

— Горят! — истошно завывал какой-то воин.

— Исполним волю Одина! — вторил ему другой. Мне не нравился этот шум, и я облегченно вздохнул, когда люди наконец-то перестали орать, выстроились и длинной, извивающейся змеей скрылись в лесу. Теперь Меня не пугали даже отблески пылающих в озере брошенных кораблей…

— Хевдинг! Хевдинг!

Я открыл глаза. Надо мной склонилась младшая жена Хельги. Ее губы дрожали.

— Мой муж покинул нас, — тихо пробормотала дна. — Захочешь ли ты и пожелают ли твои люди остаться и почтить его память?

Еще не опомнившись от странного видения, я протер глаза. Удивительный сон… Да и старый Хельги умер очень кстати. Тризнуя в его усадьбе, мы переждем, пока Синезубый оставит Норвегию, а потом двинемся в Нида-рос. Хакон явится туда. Теперь я знал, как ярл заставил своих воинов бросить корабли. Великий Один дал мне увидеть его хитрость глазами ворона!

— Конечно, мы останемся, — твердо ответил я вдове Хельги. — Конечно останемся…

Похороны старого Хельги надолго задержали наше отплытие, и «Акула» появилась в Нидаросе только к концу лета, когда многие вожди уже вернулись из походов и поставили свои корабли на зимние стоянки.

— Ты вовремя, — встречая меня у сходни, сказал Хакон. — Я уже начал беспокоиться о своих людях.

Ярл не упомянул о золоте, но первым же делом с «Акулы» сняли груз и отнесли его в усадьбу. Там же я нашел Скола и румлян. Обрадованный кормщик долго тискал меня в объятиях.

— Этот поход казался безнадежным, — говорил он. — Но Хакон принес жертву богам, и те предвещали удачу во всем. Так и вышло.

— Какой же знак подали боги? — заранее зная ответ, спросил я.

— Великий Один послал нам своих мудрых птиц, — почтительно произнес Скол. — Они прилетели во время жертвоприношения и сели на ветви, прямо над головой ярла.

— Что особенного в том, если вороны сели на дерево? — засмеялся я.

— Это были не простые вороны, а посланцы богов. Ведь они прилетели со стороны моря!

Знал бы кормщик, что я вез этих загадочных «птиц с моря» в клетке на собственном корабле, а потом видел жертвоприношение глазами одного из них! Но теперь уже никто не поверит, что вороны прилетели в собственное, скрытое листвой гнездо. Хотя кому нужна правда? Пусть верят в посланцев богов…

Я ничего не сказал Сколу, просто кивнул и стал слушать о том, как войско Хакона прошло через всю Свею, одержало много побед, а потом повернуло на запад, перешло в Норвегию и за несколько дней достигло Ни-дароса.

— Мы были в Согне, — сокрушенно поведал Скол. — Там все разграбил Синезубый. В усадьбах почти не осталось скота и людей, лишь немногие успели уйти за каменные валы [96] .

— А что на это сказал Хакон? Скол развел руками:

— Ничего. Но здесь поговаривают, будто Фростатинг [97] никогда не собирался так поздно. Твердят, что это по просьбе Хакона. А Карк сказал, будто ярл ждал тебя, поэтому оттягивал тинг.

96

Для защиты от неожиданного нападения с моря в лесу, недалеко от усадеб, норвежцы строили специальные каменные заграждения.

97

Главное судебное собрание Трандхейма.

Так вот почему в Нидаросе собралось так много незнакомых бондов! Все они явились на тинг. И всех задержал Хакон. Что же такого собирался сообщить ярл?

Все разрешилось через три дня. Рано утром меня разбудил Карк.

— Хозяин ждет, — прошептал он.

Вылезать из-под теплых шкур не хотелось, а после вчерашнего пира в голове шумело и ноги подкашивались.

— Приду позже… — буркнул я, но Карк вцепился в рукав моей рубахи и потянул за собой:

— Позже нельзя. Надо пока все спят.