Берсеркер (др. перевод)

Твердыня вобрала в себя около шестисот кубических километров камня, стали и замкнутого пространства, не считая обширной центральной полости. В данный момент ее населяет около ста тысяч человек, включая гостей и проезжих. Их склады, магазины, жилье и лаборатории занимают лишь незначительную часть внутренней поверхности, где уровень гравитации соответствует норме, а свет Радианта ярок и чист. А на внешней поверхности расположены практически автономные системы слежения оборонительного комплекса, ведущие непрерывное наблюдение за окружающим пространством; работающие здесь люди рассеяны по ней, будто редкие щепотки пыли. Остальные шестьсот кубических километров ныне представляют собой по большей части пустыню, изборожденную трещинами и рукотворными проходами, кое-где таящую все еще не открытые сокровищницы дарданских гробниц и творений человеческих рук, на десятки лет практически забытые всеми, кроме считаных одиночек, подобно Сейблу, исследующих прошлое.

Тут он увидел, что на миниатюрном пульте управления флаера замигало обычное предупреждение. Впереди черным провалом с немигающими огоньками звезд зиял выход из транспортного колодца. Если следовать прежним курсом и дальше, машина окажется в сфере наблюдения оборонительных систем.

Как только флаер покинул колодец, у Сейбла в который уже раз возникло ощущение, будто звезды оказались под ногами, а громада Твердыни зависла над головой. Сейбл с отработанной ловкостью повернул под прямым углом к силовым линиям вывернутой наизнанку гравитации Радианта. Флаер вошел в размеченную колею другой транспортной магистрали, проложенную в бронированной наружной поверхности Твердыни. Громада крепости, так и оставшаяся у Сейбла над головой, теперь будто пришла в движение, поворачиваясь над крохотной машиной. Внизу проносились звезды, а по обочинам то и дело попадались на глаза архаичные, но по-прежнему работоспособные оборонительные конструкции: тупые рыла ракетных установок, ажурные мачты гипердвигателей и лучеметов, объективы, экраны и купола локаторов и генераторов поля. Это оборудование все еще иногда проверяют и налаживают, но за время всех своих вылазок Сейбл ни разу не видел их в действии. Война давным-давно откатилась в иные пределы.

Транспортный поток, и без того скудный, здесь иссяк окончательно. Колея привела его к развилке, и Сейбл свернул налево, следуя по своему обычному маршруту. Даже если за ним сегодня следят, ни малейших отклонений от обычной процедуры не заметят. Во всяком случае, пока. А позже... позже он уж позаботится, чтобы никакой слежки не было.

Наконец-то справа показался нужный ориентир: сквозь другой колодец, пронизывающий Твердыню, столб света Радианта доходил прямиком до внешней поверхности, где его частично улавливали полуразрушенные ажурные конструкции давным-давно закрытого вспомогательного космопорта. В этом немеркнущем сиянии старые балки полыхали, будто скрюченные ночные цветы, впитывающие лучи света, пока те не обрушились в пространство, навсегда затерявшись среди звезд.

Чуть-чуть не долетев до этого своеобразного маяка, Сейбл снова резко свернул, одновременно включив яркие фары флаера, и углубился в просторную брешь, оставленную в металле и камне Твердыни каким-то давним боем, — темную рану дардан-ских времен, отчасти затянутую ажурной сетью металлических балок. Сейбл сосредоточенно вел флаер по знакомому пути, уверенно выбирая среди препятствий нужные проходы. Теперь звезды остались позади. Путь вел его в темные разрушенные коридоры, где после смерти Елены будто бы ничего не переменилось.

Полет по извилистым переходам — частью рукотворным, частью возникшим случайно — длился еще с минуту. Затем, повинуясь внезапному порыву, Сейбл резко остановил флаер в пространстве. В отдаленном прошлом этот коридор был заполнен воздухом: его монументальная длина и ширина очень подходили для массовых церемоний. Огромные участки длинных стен покрывали дарданские фрески и письмена. Сейбл видел их уже сотни раз, но теперь покинул лишенную воздуха кабину флаера и вприпрыжку из-за слабой гравитации подошел поближе к стене, словно желая еще раз рассмотреть картины. Идеальное место, чтобы проверить, не следят ли за ним. Конечно, для слежки нет ни малейших оснований, но испытывать судьбу Сейбл не желал.

И пока он стоял в безмолвии и тьме, нарушаемых лишь самим Сейблом и его машиной, у него возникло все то же странное ощущение, что и много раз прежде: будто сама Елена находится где-то рядом. В первые годы к этому чувству примешивалось некое религиозное благоговение. Теперь же... оно все равно действовало как-то успокаивающе.

Сейбл ждал, прислушиваясь, погрузившись в собственные мысли. Конечно, здесь является не только Елена. По крайней мере, трижды или четырежды за последние десять лет (быть может, подобных случаев было больше, но о других Сейбл просто не слыхал) исследователи обнаруживали в этих почти заброшенных местах значительные скопления обломков берсеркеров. Всякий раз, узнав о подобной находке, Сейбл тут же подавал Стражам прошение на ознакомление с материалами или хотя бы отчетами о том, что удалось извлечь самим Стражам. И всякий раз его прошения бесследно исчезали в утробе бюрократического аппарата. Постепенно до Сейбла дошло, что о берсеркерах ему просто-напросто ничего не скажут. Слишком уж ревниво Стражи оберегают свои относительные успехи и славу. Кроме того, так называемые обязанности по защите населения Твердыни оставляют их практически без работы. Пара-тройка найденных запчастей берсеркера сулят бесконечные часы технической и административной работы. Уже само соблюдение секретности можно превратить в серьезное дело, и потому никого из чужаков Стражи к своим секретам не допустят.

Но как только Сейбл заинтересовался берсеркерами в качестве потенциального источника сведений о Радианте, он сумел найти способ приступить к их изучению. Поначалу его исследования были книгочейскими и окольными, зато продвигались; по любой заданной теме всегда имеется больше сведений, чем подозревает цензор, а уж кто, как не ученый, умеет искать информацию.

А заодно Сейбл перестал доверять компетенции Стражей в научных аспектах их собственной деятельности. Даже если бы они в конце концов согласились поделиться своими открытиями с ним, вряд ли их топорные методы работы с памятью берсеркеров могли бы извлечь оттуда что-либо, представляющее хоть мизерную ценность. Конечно, они отказывались описать ему свои методы, но Сейбл даже вообразить не мог, чтобы они проявили хоть капельку выдумки и изобретательности.

В уединении собственного скафандра он прошептал себе под нос; «Если я хочу получить от собственного компьютера ка-кие-то ценные сведения, я не стану разбирать его по винтику. Вместо этого я буду общаться с ним».

Его окружали безмолвие, холод и темнота, и ничего более. Снова усевшись во флаер, Сейбл двинулся дальше и вскоре прибыл к тому месту, где огромный коридор пересекала расщелина, возникшая после какого-то боя, куда едва мог протиснуться его крохотный аппарат. Медленно развернувшись, Сейбл осторожно повел машину в трещину. Теперь ему волей-неволей приходилось тащиться едва-едва, хотя он бывал здесь столько раз, что знал путь как свои пять пальцев. Метров через пятьсот муторного, трудного пути фары осветили времянку базового лагеря в расширяющемся коридоре. Строение напоминало пузырь, укрепленный ажурной паутиной. Сейчас его стенки обвисли, но стоит впустить туда немного воздуха, и под этим куполом можно будет работать даже без скафандра. В каменной стене рядом Сейбл выбил нишу ровно такого размера, чтобы туда поместился флаер. От предыдущих стоянок на стенках ниши остались небольшие царапины и выщерблины. Осторожно загнав машину в нишу, он отключил двигатель.

На этот раз не стоит утруждать себя надуванием палатки; Сейбл не собирался оставаться здесь надолго, чтобы воспользоваться ею. Вместо этого он принялся выгружать из флаера все необходимое, укладывая вещь за вещью в рюкзак. Теперь слежка казалась столь маловероятной, что Сейбл напрочь забыл думать о ней. Покончив со сборами, он ступил в одну из разветвленных трещин, змеящихся в разные стороны от того места, где он устроил лагерь.

Но через несколько метров приостановился, настороженно вслушиваясь. Но не к несуществующим соглядатаям, которые все-таки могли последовать за ним, а к чему-то шелохнувшемуся впереди. Быть может, он все-таки каким-то образом освободился... впрочем, это просто-напросто невозможно. Большая часть его мозга сейчас лежит в рюкзаке Сейбла. Вокруг лишь вековечное безмолвие и лютый холод. Холод сквозь скафандр не проберется. А вот безмолвие...

Берсеркер ни на йоту не изменился с тех пор, как Сейбл покинул его много дней назад, — наполовину погребенный в камне, будто чудовищное механическое насекомое, увязшее в непрозрачном янтаре. Из натека лавы торчали великанские плечи и разбитая голова. Камни расплавил разряд какого-то могучего оружия, и случилось это наверняка во время одного из боев более века назад, когда тамплиеры отбивали крепость у берсеркеров.

Наткнувшись на берсеркера впервые, Сейбл тотчас же понял, что мозг машины вполне мог сохранить работоспособность. Но при этом он понимал, что точно так же могли сохранить работоспособность устройства самоуничтожения, встроенные в берсеркеров во избежание подобного анализа попавших в плен машин, что как раз и вознамерился вдруг предпринять Сейбл. И все же ему пришлось порядком собраться с духом, чтобы приступить к работе над частично разбитой черепной коробкой, торчавшей в проходе, будто охотничий трофей, повешенный на стену. Теперь же, мысленно оглядываясь в прошлое, Сейбл чуточку ужаснулся рискованности подобного предприятия. Но все-таки он мало-помалу продвигался вперед. Если устройства самоуничтожения и были, то они не сработали. Зато теперь он пришел победителем.

Вытащив из кармана цезиевый размыкатель, Сейбл поместил его в инструмент, удаливший защитную статглассовую пленку и подготовивший размыкатель для установки, когда придет нужный момент реконструкции берсеркера. А реконструкция прошла гладко и быстро, окончившись за считаные минуты. Не считая размыкателя, все сводилось к установке подсистем на место и подключению портативного источника энергии, который Сейбл отстегнул от пояса; тот даст берсеркеру ровно столько энергии, сколько понадобится для работы памяти и систем коммуникации.