Берсеркер (др. перевод)

Остановившись, Дункан издал порывистый вздох облегчения. Наверное, волк убил бы его, если бы встретил нападающего грудью, но зверь пока не осмеливается встретиться с человеком в окружении костров.

Глаза овец были прикованы к Дункану — сотня мерцающих бликов в сгрудившейся массе отары. Одно-два животных тихонько заблеяли.

Забыв о сне и самокопаниях, Дункан принялся расхаживать вокруг отары. Легенды говорят, что люди древней Землянии имели зверей под названием «собаки», которые охраняли овец. Если это правда, то можно счесть людей дураками за то, что они вообще задумали покинуть Земляник». Но подобные мысли чересчур святотатственны, а в положении Дункана следовало бы молиться. Волк теперь приходил каждую ночь и слишком уж часто убивал по овце.

— Пошлите мне знак, небесные боги, — подняв глаза к ночным небесам, принялся он твердить заученные слова молитвы.

Но небеса хранили молчание. Только величавые светлячки рассветной зоны следовали по своим беспорядочным тропам, исчезая из виду на полпути вверх по восточному небосклону. Сами звезды согласны с тем, что три четверти ночи уже позади. Легенды утверждают, что Земляния находилась среди звезд, но молодые жрецы признают, что подобные заявления следует понимать только символически.

Тяжелые мысли вернулись, несмотря на близость волка. Уже два года Дункан молился и надеялся на мистические откровения, на знак от богов, приходящих указать жизненный путь каждому юноше. Со слов других юношей, произносимых только шепотом и лишь время от времени, он знал, что многие симулируют подобные знаки. Для ничтожных пастухов и даже охотников в этом нет ничего страшного, но как может человек, не узревший настоящего видения, подняться выше пастыря животных? Быть жрецом, изучать вещи, принесенные со старой Землянин и сбереженные, — о, как Дункан жаждал знаний, величия, вещей, которым не мог подобрать название. Снова поглядев вверх, он охнул, ибо узрел в небе громадный знак, почти прямо над головой. Ослепительно яркая точка, а затем яркое облачко, оставшееся от нее среди звезд. Схватившись за копье, Дункан всматривался в небо, на время забыв даже об овцах. Мало-помалу облачко рассеялось и угасло.

А незадолго до того корабль-берсеркер, привлеченный светом звезды солнечного типа, выскользнул из межзвездных пространств и устремился к планете Дункана. Эта звезда и эта планета сулили жизнь, но корабль знал, что некоторые планеты хорошо обороняются, и потому искривил и замедлил свое молниеносное приближение, превратив его в длинную осторожную кривую.

В близлежащем космосе не было никаких боевых кораблей, но телескопы берсеркера обнаружили яркие точки оборонительных спутников, скрывающихся в тени планеты и появляющихся вновь. Чтобы собрать побольше данных, компьютеры берсеркера запустили шпионский зонд.

Совершив один виток вокруг планеты, зонд устремился к ней, испытывая надежность системы обороны. Порядком приблизившись к ночной стороне планеты, он внезапно обратился в яркое облачко.

И все же оборонительные спутники для берсеркера не представляли реальной преграды. Он сможет прихлопнуть их без малейшего труда, если только подберется поближе, хотя дальнобойные ракеты, выпущенные в планету, они все-таки не пропустят. Другое дело, что на планете могут таиться иные объекты, надежно погребенные, готовые контратаковать противника.

Очень странно, что на этой обороняемой планете нет искр света на ночной стороне, указывающих города, и что она не испускает в пространство никаких радиосигналов.

Берсеркер с механической осторожностью двинулся вперед к региону, разведанному шпионским зондом.

Поутру Дункан пересчитал отару, нахмурился и пересчитал снова. Затем принялся искать, пока не нашел задранного ягненка. Значит, волк все-таки добыл себе ужин. Итого, четыре овцы за десять дней.

Дункан повторял себе, что погибшие овцы больше не важны, раз знак, явленный свыше вчера ночью, гарантирует ему жизнь, полную великих свершений и благородных целей. Но для него овцы все равно оставались важны, и не только потому, что их хозяева рассердятся.

Угрюмо разглядывая бедного ягненка, Дункан вдруг заметил жреца в коричневой рясе, верхом на ослике, в одиночестве подымающегося по длинному, поросшему травой пологому склону пастбища со стороны Храмовой деревни с намерением помолиться в одной из пещер у подножия горы при входе в долину.

Увидев призывные взмахи рук Дункана — тот не мог покинуть отару, чтобы подойти к жрецу, — человек на ослике изменил направление. Дункан прошел немного вперед ему навстречу.

— Да благословит тебя Земляния, — лаконично сказал жрец, подъехав поближе. Этот коренастый человек с явным удовольствием спешился и потянулся, выгнув спину и закряхтев.

Заметив нерешительность Дункана, он улыбнулся:

— Тебе очень одиноко здесь, сын мой?

— Да, о Святой. Но вчера ночью я узрел знак. Я ждал его два года, и наконец он был дан мне вчера ночью.

— В самом деле? Добрая весть. — Взгляд жреца скользнул к горе, затем к солнцу, будто для того, чтобы определить, сколько времени можно затратить на беседу, но Дункану он сказал без малейших признаков нетерпения: — Поведай мне о нем, если желаешь.

Однако, узнав о том, что знаком Дункана была вспышка в небе, жрец нахмурился. Казалось, он едва удержался от улыбки.

— Сын мой, сей свет видели многие. Сегодня старейшины дюжины деревень большинства племен пришли в Храмовую деревню. Каждый видел в небесной вспышке что-то свое, и ныне я собираюсь помолиться в пещере именно из-за этого.

Жрец сел на ослика, но неожиданно снова обернулся к Дункану:

— И все же меня не было среди избранных, чтобы узреть знак небесных богов, а ты был. Может быть, эго знак для тебя, как и для других, так что не огорчайся, что он предназначался не только для тебя. Исполняй свой долг богобоязненно, и знак будет дарован тебе. — Он повернул своего осла прочь.

Чувствуя себя совсем ничтожным, Дункан медленно зашагал обратно к отаре. Да как он мог подумать, что свет, виденный половиной мира, предназначался для единственного пастуха? Теперь его знак исчез, а волк остался.

После полудня показалась еще одна фигура — шагавшая со стороны деревни Колин. Дункан подтянул пояс своей шерстяной туники и пятерней вычесал травинки из шевелюры. Пощупал подбородок, жалея, что борода растет пока так жидко.

Он уже не сомневался, что в гости идет Колин, когда она была еще в полумиле от него. Но заставил себя двигаться спокойно и сделал вид, что только что заметил ее, когда Колин показалась на вершине холма на расстоянии окрика. Ее каштановые волосы и одеяния развевались на ветру.

— Привет, Колин!

— Привет, пастырь Дункан. Отец послал меня спросить о своей овце.

Он с беспокойством окинул взглядом отару, узнавая овец одну за другой. Слава богам земным и небесным!

— Овца твоего отца цела и здорова.

Она подошла поближе.

— А другие овцы не все целы?

Ах, как она прекрасна! Но за простого пастуха ее ни за что не отдадут.

— Вчера ночью волк снова зарезал одну. — Дункан замахал руками. — Я слежу, жгу костры. У меня копье и палица, я бросаюсь на него, когда он подходит, и отгоняю прочь. Но рано или поздно он заходит с другой стороны, или какая-нибудь овца отбивается от стада.