Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия

него это был не вопрос. Брёл, и всё. Он чувствовал, что хозяин его любит, но если бы пёс был

человеком, то понимал, какова разница между хозяином и хозяйкой. И почему все нехорошие

перемены в его жизни происходят исключительно в момент, когда хозяйка становится хозяином.

Подошел к закусочной "Макдональдс". Оттуда струились заманчивые запахи. Но крутиться

рядом нельзя, это он знал. Быстрыми прыжками миновал опасную зону. Двинулся дальше.

Тёмная фигура выросла перед ним.

– Иди сюда, мохнатый.

Пёс поднял взгляд, всеми своими органами чувств сканируя незнакомца. Флюиды были

нормальные. Можно сказать, что парень свой. Вильнул хвостом. Незнакомец погладил его и

взглянул в глаза. Пёс завилял хвостом сильнее.

– Старенький, брат. Пойдём, прогуляемся.
– Протянул псу кусок сыра, достав его из сумки. Тот

жадно схватил его и сразу проглотил. Стал смотреть на нового друга.

– Пойдём, пойдём...

Пошли. Миновали речной порт и двинулись по набережной, вдоль Днепра. Новый друг молчал и

глядел на воду. Было раннее утро, солнце только-только показалось из-за серой многоэтажной

линии левого берега.

– Бездомный, дружище? Или выгнали? Бывает, бывает... Ты мне скажи, кого в этой жизни не

выгнали? В каком-то смысле.

Мимо проехала на большой скорости стайка велосипедистов, в чёрных очках, с рюкзаками и в

наушниках. Пёс проводил их взглядом.

– Я тоже многих выгнал. Жалею теперь. Но себя, брат не переделаешь. И когда поймёшь это

окончательно, вот тогда-то и наступает настоящая тоска.

Они миновали церквушку, стоящую на берегу, на самой воде. Возле двери стоял священник в

рясе и, зевая, смотрел на них. Пёс поглядел на него.

– Да, мохнатый. Это называется церковь. Когда теряешь всё, идёшь сюда. Говорят, помогает. Но

когда всего через край, сюда никто не ходит. Вот такое раздвоение души.

Человек с собакой пошли дальше, вдоль набережной. Солнце уже почти взошло и бросало

огненные отблески на крыши домов. Подошли к небольшой гостинице на воде. У входа на трап

стоял швейцар в тёмно-синем костюме и с блестящими погонами.

– Пёс со мной, - проговорил человек и провёл собаку по трапу. Швейцар не решился ничего

сказать.

В номере "мохнатый" получил порцию колбасы из холодильника и, не утруждая себя

рассуждениями об удаче, принялся быстро уничтожать фартовую пищу.

– Полковника Дубину, пожалуйста, - сказал по телефону новый друг пса.
– Алло... Я на месте, - и

отключил телефон. Выглянул в окно на Днепр. Вытащил из сумки переносной компьютер и стал

работать на нём. Пёс блаженно лежал под столом и вскоре уснул. И сладкие собачьи сны стали

сниться ему: о детстве, о молодости и о счастливой былой жизни... Но сны прервались.

"Мохнатый" открыл глаза. Новый друг спал на кровати, а дверь в комнату медленно

открывалась. Шерсть дыбом встала на загривке. Осторожно в дверь зашли двое и тихо прикрыли

её за собой. В руках у одного был длинный чёрный пистолет с глушителем. На цепочках они

пошли к кровати... Агр-р-р-р-р-р!!! А-а-а-а-а-а-а! Туф-ф-ф... Туф-ф-ф...

– Он застрелил обоих. Не знаю, каким образом. Это были лучшие специалисты. И собака там

какая-то оказалась, под ногами путалась, а может, и помогла ему - свидетелей нет. Швейцар

запустил его с псом, а затем выпустил. Он сел в "Ягуар", собаку забрал с собой, и теперь

неизвестно где.

– Скорцени, за операцию отвечаешь ты. Где Ликвидатор? Ты соображаешь, кого ты упустил? Его

вели по компьютерам с Сейшельских островов через 24 страны. Наконец он появился не

виртуально. Надо было просто ликвидировать Ликвидатора. Это сложно? Нет, ты мне скажи, это

сложно - выстрелить в спящего человека? Или дубиной по голове дать, в конце концов! Его

усыпили инфразвуковым генератором, и надо было просто войти и грохнуть этого умника.

– Но, собака...

– Какая собака, Скорцени? Не беси меня, я тоже итальянец. Какая собака? Только попробуй, скажи сейчас, что в провале операции виновата собака. Ну? Скажи! Собака? Да? Уффф... Это

полный аут.
– Упал в кресло.

– Мы его найдём.

– Где? Ты не в Риме, и помни об этом каждую секунду, а не минуту. "Наайдём!.." Ой, аут. . аут...

– Вы же знаете, что Киев наш. Все структуры будут работать на нас. Все!

– Да уж... Я знаю эти структуры. То им не те условия, то евро не того цвета, то хата сгорела и все

ушли на фронт.
– Облокотился о стол и лёг на него грудью. Помолчал. Сказал:

– Скорцени, мой добрый друг, я здесь, в этом городе, работаю тридцать лет. Тридцать лет! И, -

вытер пот со лба, - если я что-то говорю, то, представь себе - так оно и есть. И вбей это себе в

голову!

– Шеф, я виноват, мы провалились по моей неосмотрительности. Если вы скажете, я пойду и

застрелюсь.

– Что?
– Прищурившись, посмотрел в глаза.
– Хочешь слинять? Нет, не разрешаю. Не стоит.

– Ну, не стоит, так не стоит.

– Теперь слушай. Пришла оперативная информация и в ней сказано, что Объект находится в

районе старого Подола, плюс-минус километр.

– Где точка отсчёта?

– Киево-Могилянская академия. Именно в ней нет ничего. Проверено. Когда её штурмовали, там

прощупали всё и не нашли ничего, кроме героина. Искали подземный ход, ломали голову, куда

могли исчезнуть двести человек мятежников и... Кстати, как ты думаешь, куда они делись?

– Ночью ушли дворами.

– Скорцени, какими это дворами?

– Через больницу. Там, с заднего хода академии, есть больница, есть двор...

– Ну-ну...

– Господи, шеф, это знает каждый оперативник. Они купили себе выход.