Бесчувственная

– Я сказала, отпусти! Я не хочу так! Не собираюсь быть твоей игрушкой, слышишь? Не собираюсь сидеть взаперти!

– Тихо, тихо… - сильные руки вновь попытались меня стиснуть, заключая в ловушку, и меня захлестнуло паникой. Показалось, что я в клетке, и та становилась лишь теснее.

– Ты можешь услышать меня и просто отпустить?!

Не знаю, правда ли Палач решил дать мне свободу, потому что я звучала так отчаянно или тому была иная причина, но я сразу этим воспользовалась, вырвавшись и отвоевав себе одеяло, а потом отскочила от кровати, как ошпаренная.

– Недавно ты сама была той, кто просил меня о помощи!
– вспылил Высший, тоже поднявшись, и он, в отличие от меня, ничем прикрываться даже не собирался, потрясая своей наготой.

– Ты была той, кто умолял меня не отдавать тебя, а теперь строишь из себя оскорблённую невинность? Не поздновато?

Я вспыхнула от двусмысленности фразы, но дать ему оказаться правым нельзя было позволять. Покорность? Да к демонам её!

– Да, я просила. Но теперь не хочу твоей защиты, ясно? Пусть лучше меня убьют на Охоте, но сидеть в плену того, кто видит только два мнения — своё и неправильное, я не хочу!

Его силуэт так молниеносно и незаметно перетёк ко мне ближе, что я с усилием сохранила равновесие, не завалившись на спину, но Палач ухватил за плечи и сжал свои пальцы, причиняя лёгкую боль.

– Не смей даже думать о таком, поняла? Если с тобой что-то случится, я тебя из самой преисподней вытащу!
– угрожающе прошипел он, и я была уверена в его словах, вот только та тёмная часть меня, что давно пробудилась в его присутствии, хотела спорить и провоцировать хищника, хотела довести его до края и посмотреть, что будет. Потому что то же самое он сделал со мной.

– Нисколько не сомневаюсь, - улыбнулась ему, на секунду выводя его из равновесия.
– Но знаешь, странно, что я вдруг так тебе понадобилась… Неужели прикипел душой к дочери врага? Хотя, - улыбка превратилась в оскал, - у тебя ведь её нет.

Такого рычания я от него ещё не слышала, и моя метка завибрировала в такт этому звуку, посылая по телу дрожь предвкушения, но я не могла так позорно проиграть. Не снова.

– А цветочки свои лучше невесте своей подари! Уж она-то этого хотя бы заслуживает после всего, что ты сказал и сделал!

Его рука незаметно оказалась на моём затылке, и пальцы сжали волосы у корней, а суровое, выточенное будто из острого камня лицо приблизилось к моему.

– Я сам р-разбер-русь, как мне поступать!

– О, конечно! Ты же взрослый мальчик и сам знаешь, кому и как лучше причинить боль! Палач… - мои губы скривились в горькой усмешке, и его взгляд прикипел к ним.
– Теперь-то мне по крайней мере понятно, почему у тебя такое прозвище. Тебе даже твоя секира не нужна.

Уставившись друг на друга, как противники на ринге, мы оба тяжело дышали. Любое неосторожное движение могло спровоцировать схватку, и в воздухе повисло ожидание очередного взрыва. Я видела, как на его крепкой шее бьётся жилка, и взгляд отчего-то застыл на этой точке, а рот наполнился слюной так, что я почти могла почувствовать вкус чужой крови. Что за наваждение?

Ещё немного, и мы бы не смогли сдерживаться, но в этот миг в комнату просочился Рысь вместе с любопытными доктором. Именно их появление и отвлекло от кровожадных мыслей, пока эти двое разглядывали нас так, что лично мне мгновенно стало стыдно за свою вспышку, а вот кое-кто вообще сделал вид, что ничего криминального не произошло.

– Надеюсь, завтрак готов?
– деловито поинтересовался Палач у оборотня, отступив от меня, и тот кивнул, взглядом пытаясь найти на моём лице ответ на какой-то свой вопрос, пока я лишь нахмурилась.

– Эм, Рэн, - откашлялся доктор, - ты не хочешь одеться? В доме всё-таки леди.

– Обе леди уже видели меня таким, - счёл нужным уведомить нас Высший, но информация явно предназначалась мне, и я не сумела удержать спокойное выражение лица, насмешив Рысь.

– Ну, на твоём месте я всё же накинул бы что-нибудь, а то в следующий раз можешь стать, как они, - кивнул он на цветы, и все тоже повернули головы в сторону букетов, вернее того, что от них осталось.

Вольт как раз валялся на полу, играя лапами с ошмётками лепестков, подкидываемых им в воздух, в то время как в вазах остались лишь высушенные, почерневшие стебли. После этого в спальне повисла такая тишина, что любой вакуум не смог бы её переплюнуть.

– М-м, императорские? Высланные дорогущей маг почтой?
– странным, полузадушенным тоном полюбопытствовал оборотень, на что Палач не нашёлся с ответом, глядя на меня как-то по-новому.
– Ох, Ная… Жестокая ты женщина.

Понимать, что происходило в этот конкретный миг я не то чтобы не хотела — выбраться из заточения я жаждала больше, чем во всём разобраться, а потому вежливо попросила:

– А вы не могли все выйти и дать мне одеться, если некоторые не хотят?
– намекнула на широкоплечее и очень задумчивое изваяние.

Рысь был совсем не прочь остаться, но Эрик увёл его прочь, оставляя слегка успокоившихся нас наедине с котом, которому было всё так же наплевать на посторонних — он был занят важным делом.

– Ная, - начал Палач.

– Боже, да оденься уже — все итак поняли, как ты рад меня видеть, - вздохнула я, уходя к шкафу.

Я только выудила бельё и очередное домашнее платье, когда на талию легли горячие ладони, и одеяло упало к моим ногам. Тяжёлое дыхание обласкало шею, а сама я едва не задохнулась от того, как наши тела вновь слились кожа к коже. Наверное, никогда не получится к такому привыкнуть, но и отказаться от этого единения будет тоже уже непросто. Невозможно оторвать от себя кусок плоти, не испытав при этом боль — неважно, что я её не чувствую. Внутри-то я по-прежнему живая и уязвимая.

– Почему ты такая упрямая?
– сказал Высший, гуляя пальцами по коже и дразня её невесомыми касаниями.

– Другой я не буду.

– В том-то и проблема, Ная. Я тоже не изменюсь, и ты должна это понять.

– Я? Должна?
– мне даже пришлось развернуться, чтобы взглянуть на выражение его лица — так вот, но было таким решительным и непоколебимым, что я совсем не удивилась.
– Я тебе не вещь и не живность, чтобы быть послушной, и не ваши женщины. Пытаясь навязать мне свою волю, ты ничего не добьёшься, кроме моей ненависти, а ненавидеть я буду изо всех сил. Будешь держать меня взаперти — я буду вредить себе. Расцарапаю себе лицо, и буду делать это каждый раз, пока до тебя не дойдёт, что так не получится. Хочешь?

Палач был угрожающе спокоен, а вот взгляд выдавал весь гнев, когда он приблизился к моему лицу.

– Никогда не смей мной манипулировать, - медленно, доходчиво произнёс он, стиснув свои ладони на мне.

– Никогда не смей меня унижать, - вернула ему угрозу, и, постояв так ещё немного, Высший первым сдался, а затем, подхватив свою брошенную ещё вчера одежду, ушёл, оставив дверь не запертой.

Я перевела дыхание, ощущая, как колотится сердце, и перевела взгляд на Вольта.

– Думаешь, этот раунд за нами?