Бесчувственная

– Покажи, как тебе хочется, - подстёгивал Рэн срывающимся хрипом, толкаясь мне в руки.
– Давай, Наяра… Иначе я сам решу.

Ну нет, я не могла позволить ему сегодня за меня что-то решать!

Дурман полностью завладел сознанием, и я медленно опустилась, принимая в себя подрагивающий от нетерпения член, ощущая, как он растягивает, заполняя меня до краёв. В таком положении всё было иначе, чем в прошлый раз, а ещё наш вид в отражении добавлял остроты, и чувствовала, как при виде этой картины становлюсь влажной, облегчая себе скольжение.

– Двигайся, Ная, - опалил дыханием Рэн.
– Сделай то, что хочешь.

Дважды повторять мне не требовалось. Я и сама хотела заново пережить всё то, что Палач мне уже дал, и если быть честной с самой собой, стоило признать, что этого мне будет не хватать… Но эта мысль растворилась в потоке остальных, стоило мне качнуться вперёд. Тело пронзило тысячью острых, но приятных импульсов, устремившихся ниже живота и там зарождающих новые и новые.

– Боже…

Я искусала все губы, не зная, как справиться с таким наплывом ощущений, но остановиться не получалось, и мои бёдра продолжали работать, не давая мне толком осознать происходящее. Остались только инстинкты.

– Вот так, девочка, - подбадривал Рэн, крепко обхватив меня поперёк талии, а второй заставил смотреть на наше отражение, удерживая подбородок, только я итак не сумела бы перестать.
– Разве мы не идеальная пара?

Крыть мне было нечем. В тот миг я бы в чём угодно призналась — даже сказала бы, что Палач мой хозяин, просто потому что он и правда распоряжался моим телом, как сам того желал. Но вслух я этого не произнесла. Наверное, рациональная часть меня всё равно не была с этим согласна, и никакое, даже самое нереальное удовольствие не могло заставить меня изменить своё мнение.

– Где ты, Наяра?
– моё состояние не осталось не замеченным, и шее в месте метке достался чувственный поцелуй, едва не пославший к демонам все мои установки.
– Позволь себе хотя бы сейчас отпустить себя и не думать о завтрашнем дне.

Моего разума будто коснулась мягкая лапа, и я испугалась, что сейчас все мои мысли снова окажутся перед его взором.

– Не пытайся залезть мне в голову, - едва не прорычала я, совсем не боясь, что меня за такое накажут, и вместо ожидаемой мной реакции послышался гортанный смех, на секунду обезоруживший.

– Я не претендую на твои мысли, Ная, - разуверил меня Рэн, заставив двигаться.
– Однажды ты сама захочешь всем со мной поделиться, и для меня не останется тайн, которые скрывает твоя очаровательная головка. Просто подожди.

Соглашаться с ним я не собиралась, и он это понял, а потому решил взять дальнейшую инициативу на себя. Так и не позволив мне получить разрядку, стащил с себя в одно быстрое движение, но не успела я возмутиться подобному отношению, как вновь оказалась сидящей верхом на Высшем, лицом к нему, только теперь он удобно разлёгся на кровати, любуясь мной, как произведением искусства.

Тёмные волосы разметались по подушке, прилипнув к его широкому лбу, рубашка уже успела исчезнуть, а вот галстуком Палач уже любовно обвязывал мои запястья, пока я растерянно хлопала ресницами подобному произволу, чувствуя, как внутри горячо пульсирует его возбуждение, готовясь начать новый раунд.

– На чём мы остановились?
– спросил он, и, так и не дав мне вымолвить хоть слово, двинулся подо мной, находя идеальный угол, чтобы я мгновенно загорелась снова.

Мощные, быстрые толчки последовали друг за другом, вынося меня за пределы этой комнаты, и щадить меня не собирались. Из-за связанных рук я не могла найти опору, вынужденная опираться на каменный пресс и царапать его ногтями от бессилия, вызывающего довольную, сытую улыбку на хищном лице.

– Так хорошо?
– он ещё и замедлился, чувствуя приближение моего взрыва, и я взвыла, наклоняясь к Рэну так, чтобы дотянуться до его шеи.

Он точно не ожидал такого подлого нападения, и когда мои зубы сомкнули на его горячей коже, Высший дёрнулся от растерянности. А я укусила больно, не жалея его так же, как и он не жалел меня в прошлый раз.

– Двигайся, демоны тебя раздери!
– прошипела я рассерженной кошкой, сама себя не узнавая, но Палачу такое положение дел явно пришлось по вкусу.

Он тихо усмехнулся, а потом вновь погрузил нас в танец безумия, взяв такой темп, что у меня перед глазами заплясали разноцветные звёзды. Его рычание резонировало в такт с моими стонами, движения становились всё быстрее, приближая нас обоих к неминуемому финалу, и в этот момент Рэн притиснул меня, становясь ближе. Кожа соприкоснулась с кожей, как мне того хотелось, я закинула свои руки ему на шею, и в пару размашистых, рваных ударов мы синхронно содрогнулись, дыша, как загнанные лошади. Я не знала, откуда взялось это чувство, но мне показалось, что в этот раз между нами что-то изменилось, и поцелуй, которым меня наградили, был иным.

– Не думай, что это всё, маленькая хищница, - вернув себе способность разговаривать, произнёс Палач, скидывая меня на постель и, дав буквально секунду передышки, навалился сверху, пригвождая собой.

В следующий раз он брал меня долго, со вкусом, погружая в тягучий водоворот своей страсти медленно, порой даже слишком. Всё, что я могла это лежать и принимать всё, не способная пошевелиться и противостоять его неминуемым ласкам, ввергающим в лёгкий ужас. Мне даже почудилось, что это никогда не закончится — так неутомим был Высший, решив продемонстрировать, наверное, все свои умения, и это на самом деле пугало, потому что я не надеялась уйти от него живой.

Но выспаться ему тоже было необходимо, и в какой-то момент он насытился мной — правда, лишь убедившись, что я правда больше не в состоянии выносить эту одержимость. После мы лежали в тишине, и даже в этом безмолвии, где слова не нужны, Рэн не выпускал меня из своих рук, словно ему было мало того, что случилось.

– И всё-таки, где сейчас твои мысли?
– допытывался он, прохаживаясь кончиками пальцев по рисунку на моём плече, и тот вновь и вновь оживал, реагируя на близость Палача.

– Мне страшно, - призналась я раньше, чем даже задумалась, но поздно было возвращать свои слова назад.

Рэн немного напрягся, словно ждал, что я сейчас вывалю на него всё, меня беспокоящее, однако он был прав лишь отчасти.

– Чего ты боишься Ная?

– Мне всё чаще кажется, что однажды я перестану не только ощущать боль или вкус, или прикосновения, - произнесла то, что давно не давало покоя, вот только поделиться этим я не могла даже с подругой.
– Я боюсь, что в один день я просто не смогу чувствовать эмоции. Стану равнодушной и безразличной ко всему. Наверное, для тебя это кажется глупым, но я с самого детства просыпалась с этой мыслью в тревожном ожидании, когда это произойдёт.