Бесцветный

— Откуда он в бригаде?

Девчонка мягко улыбнулась.

— Его привёл Пайк. Вроде как, лачуга, в которой Малёк жил с родителями и младшей сестрёнкой, сгорела. Никто не выжил, кроме него — ему повезло, был во дворе. Пытался помочь — если попросишь, он покажет тебе обожжённые ладони, — но не сумел. Сидел там, выл, весь чумазый, в крови. Кто-то позвал Пайка, он забрал мальчишку, мы выходили, думали, отдать в детский интернат, но к тому времени прикипели, срослись. Так он и остался младшим помощником. Иногда бывает незаменим, особенно если нужно что-то разнюхать в толпе. Или стащить.

Я кивнул. Теперь понятно. Мальчишке некуда было идти, никого не осталось из родных, и бригада заменила ему дом и семью. Пожалуй, я бы и сам на его месте не отказался от такой семьи — люди крепкие, надёжные, умные. Если получится, мальчишка вырастет таким же. И станет ещё одним кирпичиком в фундаменте клана Хейн.

Редкий лес вскоре закончился, сменился пригородом — несколькими улочками с одно- и двухэтажными домами, с двориками и садами. За этим поселением виднелся ещё один лес — густой, мрачный, неприветливый. Деревья были настолько высокими и ветвистыми, что кроны образовывали плотный потолок. Пожалуй, в такой чаще делать нечего, слишком легко заблудиться.

Дом Пайка стоял на углу улицы — двухэтажный, справный, с ровным заборчиком и аккуратной калиткой. Кларисса первой потянула за ручку, шагнула во двор. Мы с Мальком сунулись следом.

Дорожка вела прямо к дому, а у крыльца шла ещё и налево, в маленький ухоженный сад. Я заметил среди деревцев и кустарников скамейку.

— Неплохо Пайк устроился, — сказал сам себе. Малёк согласно кивнул.

— Вот вырасту — будет и у меня такой же дом! — заявил он, улыбаясь. Я невольно улыбнулся в ответ — настолько доброй и открытой была улыбка мальчугана. После всего пережитого он не замкнулся, не возненавидел мир, а наоборот — распахнул душу ему навстречу. Я так не умею. Да и вряд ли смогу. Моя душа черства, я не готов любить всех вокруг, и вообще не уверен, что способен любить…

Кларисса поднялась на крыльцо, постучала в дверь. Раздались шаги, дверь открылась, на пороге удивлённо замерла молодая женщина лет тридцати пяти — миловидная, статная, с добрым и располагающим лицом.

— Вам кого, ребятки? — спросила она. В глазах даже не появилась настороженность. Либо слишком наивна, либо в пригороде не случается нападений.

— Мы от вашего мужа, — ответила Клар, протянув записку. Женщина взяла листок, развернула, быстро пробежалась глазами по строчкам. Вновь обвела нас взглядом. И улыбнулась.

— Что ж, проходите тогда. Только обувь снимайте, я полы помыла.

В доме оказалось очень уютно: тепло, сухо, чисто и пахло едой. Из коридора выглянула девчушка лет пяти, уставилась на нас любопытными глазёнками.

— Мам, это кто? — пропищала она, держа во рту большой палец.

— Папины друзья, — пояснила женщина. Обернулась к нам. — Меня зовут Мэрилин. Вы голодны?

Мы с Клариссой переглянулись. По глазам девчонки я понял, что она проголодалась, но стеснять женщину не хочет. Я открыл было рот, чтобы отказаться, когда Малёк вдруг выпалил:

— Жуть как!

Мэрилин рассмеялась.

— Тогда мойте руки — и за стол.

Через несколько минут мы уже сидели в небольшой, но уютной кухне за круглым столом. Девчушка вертелась неподалёку, бросала хмурые взгляды, а затем вдруг взгромоздилась мне на колени.

— Ты сильный, — доверительно шепнула она. Я невольно смутился, кашлянул, встретился глазами с Клариссой. На лице черноволосой застыла лёгкая насмешка, а за ней, где-то в глубине глаз — снова тень непонятного чувства. Вот и как тут выяснить, о чём думает Клар? Какая беда у неё за душой?

— Крея! — возмутилась Мэрилин, но я успокаивающе поднял руки.

— Всё в порядке.

Женщина покачала головой, выставила на стол миски, налила каждому исходящую паром похлёбку. Мы налетели на еду, как хищники на дичь — ели быстро, жадно, хватая ломти хлеба. Мэрилин села, подперла подбородок рукой, с улыбкой наблюдая за нами.

— Бедные дети, — вздохнула она. — Что у вас там случилось?

Я поймал беспокойный взгляд Клариссы, махнул рукой.

— Ничего страшного. Внеплановые проверки, через пару дней всё стихнет, и мы вернёмся.

Женщина недоверчиво хмыкнула, но промолчала. Явно научена горьким опытом, с таким-то мужем.

После ужина она провела нас в левое крыло первого этажа, указала на две одинаковые двери.

— Гостевые покои. Мальчики в одной комнате, девочка в другой. Чур, ночью не шуметь.

Прихватив Малька, она отправилась за постельными принадлежностями, оставив нас с Клариссой наедине. Повисло неловкое молчание.

Как-то не сговариваясь, мы пошли в гостиную, где уже был растоплен камин, а в кресле придремала малышка Крея. Я тихонько укрыл девочку покрывалом, сел рядышком на плотный ковёр. Кларисса устроилась в соседнем кресле, с наслаждением вытянула ноги.

— Ну и денёк, — прошептал я. Девчонка согласно буркнула что-то неразборчивое.

— Ты хорошо держишься для простого мальчишки с улицы, — сказала вдруг она. Я поймал задумчивый взгляд серых глаз, пожал плечами.

— Наверное. Пока что всё почти по-прежнему. Мне часто приходилось драться, влипать в неприятности, убегать. Жизнь в трущобах учит многому.

— Работа на клан — это другое, — в её голосе прозвучали нотки грусти. — Здесь не знаешь, вернёшься ли обратно. Банды вечно копошатся, грызут друг друга, проверяют на прочность. А мы вертимся между ними, грозим пальцем и тем, и другим, и третьим. Как бойцовые псы, которым дали команду, но врагов слишком много…

— Кто-то должен грести дерьмо, — хмыкнул я. — Так почему бы не мы?

Кларисса вяло улыбнулась. Мазнула по мне каким-то странным взглядом.

— Зачем ты пришёл в клан, Касс?

Я вздохнул. Рано или поздно, этот вопрос должен был прозвучать. Пока что, полагаю, правда известна только Гарму, и то частично. Вряд ли дан Ансель посвящал его в подробности. С другой стороны, Клариссе я, вроде как, доверяю. Вместе дрались, побывали в логове Падальщиков, переспали, в конце концов. Можно и рассказать. Она не выглядит чересчур болтливой, уверен, Рамиру или Несс не выдаст.

— Во-первых, меня убили…

По мере рассказа девчонка мрачнела всё больше, а в конце не выдержала, выругалась, но шёпотом, чтобы не разбудить Крею.

— Скрулье дерьмо! У Вэлса вообще никакой чести. Значит, это он подослал убийцу к твоему дяде? А потом решил взять тебя в оборот, но по какой-то причине счёл бесполезным и выбросил?

— Не знаю, — я покачал головой. — Слишком уж явно засветился тот знак на рукаве. Может, кто-то хотел, чтобы я думал, будто клан Вэлс замешан в убийстве. Но, в любом случае, им что-то известно. Больно легко они меня нашли и навязали правила своей игры.