Беседы о здоровье с профессором И. П. Неумывакиным

Мы уже знали до формирования аптечки, кто летит, а кто является дублером. Я проводил занятия с космонавтами и рассказывал, что находится в аптечке, о чем написано в инструкции и что делать в конкретных случаях. Они должны были все изучить и через две недели сдать зачет.

Система была доверительной, ответственной и во время полета шел прием информации о состоянии космонавтов. В случае необходимости врачи сразу давали рекомендации, что делать космонавту. Работало доверие на фоне знания.

Но космонавты – люди ушлые. Они не хотели показывать, что они слабаки. Я могу откровенно сказать, что когда погибли космонавты Добровольский, Пацаев и Волков, то в карманах у них нашли те лекарства, которые я им давал каждому специально на всякий случай. Об этом мало кто знает, но я их информировал, и поэтому они пользовались этими лекарствами. После успешного приземления они показывали аптечки, и говорили, что у них все хорошо. Но мне-то они рассказывали обо всем, что с ними происходило на самом деле. А в действительности они принимали те лекарства, которые я давал им по секрету.

Каждый космонавт мог взять с собой до килограмма того, что не подлежало осмотру. Это было его личное дело, и никто не залезал к нему в карманы. А там были и лекарства, это я могу вам сегодня откровенно сказать, за что очень многие космонавты были мне благодарны и признательны. Потому что, если что-то случалось, то об этом записывали в их летную книжку. Это рассматривалось как какой-то дефект, и космонавтам приходилось сдавать дополнительные анализы и проводить обследования. Им это делать, конечно, не хотелось.

Я у них был фактически личным доктором, доверенным лицом. У меня были связи со всеми институтами, и если что-то с космонавтами случалось, то они мне звонили, и мы потихонечку ехали в соответствующий институт и все вопросы снимали. Затем через месяц в авиационном госпитале в Сокольниках они проходили комиссию без сучка и задоринки, потому что мы вовремя сняли все проблемы.

– В диссертации написано, что вам пришлось создать специальный хирургический инструментарий для космических условий.

Да, возьмем, например, набор для аппендэктомии, используемый в земных условиях в случае аппендицита. В нем один только стальной расширитель весит больше килограмма. Мы испытали различные сплавы и остановили свой выбор на титане. Он в полтора-два раза легче стали. Вместо 3,5–4 килограммов, которые весит укладка для аппендэктомии, мы получили укладку в пределах 1 килограмма, которые нам тогда уже разрешали.

Вместе с операционным блоком, в котором есть насос для прокачки и очищения воздуха, сама камера, рукава, у меня вся операционная весила 2 килограмма 400 граммов. Можете себе это представить? В надутом состоянии камера наполнена воздухом. Я грязными руками через рукава влезаю внутрь камеры, надеваю перчатки и могу делать операцию в стерильных условиях и в любых местах. Все это разработано, представлено в этой книге и описано, можно посмотреть фотографии. Вот та особенность, требования к изделиям, предназначенным для использования в космосе.

– В книге представлена также портативная бормашина для лечения зубов.

Да, конечно, ведь болезнь зубов в космосе тоже нельзя исключать. Эта бормашина весит 420 грамм. С ее помощью можно в зубе просверлить дырку, заполнить ее специальными веществами и боль проходит. Причем, если бормашина работает от бортовой электрической сети 27 вольт, то она дает достаточное число оборотов, чтобы не было больно при сверлении. В автономном режиме бормашина может работать полчаса-час от батареек, в этом случае она весит, по-моему, 800 граммов. Она полностью заменяет те громоздкие бормашины, которые стоят в кабинетах стоматологов на Земле. Стоматолог может взять эту бормашину в карман и ехать с ней туда, где требуется его помощь. Ее можно также подключить к обычной электрической сети, если требуется работать в земных условиях. Члены экипажа космического корабля проходили обучение и специальную практику для того, чтобы оказать стоматологическую помощь в случае необходимости. Укладка даже есть на орбитальных станциях, но необходимости в ее использовании пока не было.

– А сейчас это оборудование используется в космических полетах?

С моим уходом оно стало куда-то исчезать. Часть оборудования используется, но проведение серьезных хирургических операций сейчас на станции не планируется. Инструментарий там есть, он может использоваться для небольших операций. Все остальное хранится на земле и при необходимости может быть доставлено на станцию грузовым кораблем для использования.

– В диссертации написано, что вы разработали метод электронейролепсии. Для чего этот метод используется?

Сегодня для проведения операций под наркозом необходима сложная система анестезии. Но особенность применения наркоза заключается в том, что он оставляет очень длительные следовые реакции. Это постнаркотическая депрессия. После операции человек лежит без сознания, ему плохо. Поэтому возникает необходимость проведения реанимационных мероприятий. Это подключение даже искусственного легкого и прочего оборудования.

Что делать в этом случае? Я готовил себя к хирургической деятельности и знал, что есть такое вещество – закись азота. Это «веселящий» газ. Пробовали его использовать, но при операции больному больно, и он кричит. Давали ему водку пить, как во время войны, и это помогало.

Возник вопрос, отчего вообще возникает боль? А боль возникает из-за нарушения трех подкорковых структур мозга: это гипофиз, ретикулярная и либическая системы. Мы исследовали, на какой частоте они работают, нашли эти частоты и разработали прибор, который позволяет через 5–10 минут вводить человека в состояние транса. В этом состоянии он почти ничего не чувствует, он как будто летает, медитирует. В результате снимаются любые стрессы. Но если на этом фоне добавить еще закись азота, то человек будет находиться в состоянии глубокого наркотического сна и на нем можно делать любые операции. Единственный этап операции, требующий участия реаниматора, – это введение трубки для поступления закиси азота в легкие для снятия спазмов гладкой мускулатуры.

– Этот аппарат используется только для космических условий, или его можно использовать на земле?

В Бабушкинском районе Москвы, в 20-й городской больнице больше 10 лет проводились операции с помощью этого метода. Перед операцией, пока больной не заснет, применение наркоза – это святое, а во время операции ни одного наркотического средства не использовалось. Через 15 минут после операции трубка вынимается. Постнаркотической депрессии нет, болей нет, с больным можно разговаривать. Аппарат переводится в режим электронейролепсии (так мы назвали) и больной без боли 5–7 дней лечится. При этом не требуется никакой реанимационной службы, работает только один врач вместо реаниматора. Экономятся миллионы рублей, но никому этот метод не нужен. В угоду сохранения службы реанимации.

Главный реаниматолог страны Бунатян А. А. объяснил мне, почему он снял с серийного выпуска прибор, хотя при апробации в своем институте он говорил мне, что этот метод – будущее медицины. Он показал на стопку писем и сказал, что реаниматоры ему жалуются на то, что во время операции и после нее им нечего делать. Реаниматоров учили, закупили аппаратуру и лекарства к ним, а работы нет. Нехорошо получается, лучше бы таких приборов не было, а реанимация была. Чувствуете, каков государственный подход?