Беседы о здоровье с профессором И. П. Неумывакиным
Шрифт:
К сожалению, в России так случается, я не включил в список лауреатов государственной премии одного из ведущих фармакологов, и он сказал, что сделает все возможное, чтобы этого препарата вообще не было. Но об этом препарате узнали в Финляндии и Норвегии, там создали ноотропное средство на основе «фенибута», и они стали первыми в мире по разработке этих ноотропных средств. Хотя родоначальником всех этих препаратов является «фенибут».
Но «фенибуту» все-таки повезло, он прошел испытание временем и его сейчас можно купить, если это потребуется. Но это редкий случай, когда средство, созданное для космической медицины, используется в медицине земной.
– А вот есть препарат «Цитохром С».
Я очень серьезно занимался этим препаратом. «Цитохром
Мы работали совместно с институтом гематологии в Ленинграде и разработали этот препарат. С его применением связана драматическая ситуация, произошедшая при совместном полете космических кораблей по советско-американской программе «Союз-Апполон». Космонавт Леонов в этом полете должен был умереть (по понятиям официальной медицины).
У космонавта Леонова во время физических нагрузок при работе на велоэргометре отмечалось снижение зубца Т, что свидетельствовало о некотором снижении трофики левого желудочка. У спортсменов это бывает, ничего страшного в этом нет. Перед полетом я предупредил Алексея Архиповича о том, что если с ним что-то случится в полете, то надо принять таблетку «Цитохрома С» и даже две сразу.
Немногие знают, что этот полет проходил драматически. За 2 часа до старта отказало телевизионное оборудование. Попросили Брежнева задержать старт на 2 часа, время еще позволяло, но он категорически потребовал провести старт в назначенное время. Специалисты подумали, что во время старта от динамических перегрузок и вибраций телевидение заработает, но этого не произошло. Космонавт А. Джанибеков стал искать причину на дублирующем корабле и нашел ее через часа 4. Дали команду космонавтам разобрать панели на корабле и устранить причину. Но это легко сделать на Земле, а там ведь невесомость. Чтобы открутить винты, надо быть акробатами, один крутит винты, а другой его фиксирует. Когда все починили, оказалось, что нет изоленты, и тут помогла моя аптечка, в которой был лейкопластырь.
Космонавты устали физически и психически, и у Леонова зубец Т пополз вниз. На уши были поставлены все кардиологи, но никто ничего разумного предложить не мог. Я в это время отдыхал, меня подняли, я сразу же врубился в проблему и сказал, что надо принять две таблетки «Цитохрома» С. На следующем витке зубец Т у Леонова уже стоял на месте.
После приземления корабля был разбор полета, и один проверяющий обнаружил, что «Цитохром С» (это своего рода витамин) еще не разрешен Фармкомитетом. Теперь представьте, что меня ожидало, если бы на этом фоне с космонавтом что-либо случилось.
После завершения полета все получали ордена и медали, а в отношении меня соответствующая служба рассматривала вопрос о наказании. Мне сказали, что я заслуживаю самого жестокого наказания за нарушения закона, в соответствии с которым я не должен был включать в аптечку и использовать «Цитохром С» до официального разрешения. Этого закона придерживался Бурназян, он был педант в этом плане.
Я говорил, что я спас космонавта и престиж Родины, так как не дал ему умереть во время полета. Мне сказали, что за это спасибо, но я нарушил закон. Я отвечаю, что закон плохой. А мне говорят, что 240 миллионов граждан СССР считают, что закон хороший, а вы считаете, что плохой. Так продолжалось достаточно долго, я жил в постоянном напряжении, но постепенно этот вопрос затух, а седых волос у меня добавилось.
Я рассказал Леонову об этом деле. Он стал ходить по всем инстанциям, и нужно было видеть реакцию этих людей, когда разъяренный Леонов говорил им, что я спас его от смерти и это их надо судить и наказывать за то, что они не понимают элементарных вещей.
Кстати говоря, нечто подобное случилось с одним из американских астронавтов на Луне. У них в аптечке были средства, которые купировали состояние астронавта. Не успели они вернуться на Землю, как американский Президент
дал большое вознаграждение из личных средств врачу и тот затем стал руководителем ассоциации космической медицины США. Вот пример того, как в стране понимают важность и серьезность случившегося в космосе, и дают достойную оценку спасению астронавта.А у нас в стране оценили по-другому. Да, я нарушил закон, но спас ситуацию, и вместо того, чтобы стать гордостью страны, стал обвиняемым в нарушении закона. Мне пришлось пережить и этот случай. После этого я сказал, что, пропади он пропадом, этот препарат и больше им не занимался. Правда, «Цитохром С» в жидком виде уже был разрешен, но таблеток до сих пор нет.
Позже американцы создали и сейчас продают «Коэнзим Q10», это тот же «Цитохром С». Но методика у них очень сложная, а у нас была простая. Мы могли бы своим препаратом завалить весь мир, заработать миллиарды. Но его нет, а есть «Коэнзим Q10» и мы его покупаем в нашей стране.
– А были ли в космических полетах случаи, когда космонавтам требовалась медицинская помощь?
Вы задаете мне пикантный вопрос. Медицинская помощь должна была оказываться, но я был против. У одного космонавта, военного, был хронический простатит, т. е. не в острой форме. Надо сказать, что он полетел по чьей-то протекции. Я предупреждал, что на 3–5 день у него будет тяжелейшее воспаление и обострение хронического простатита, но к этому не прислушались. Так и случилось. После этого уже не вмешивались в медицинские дела.
Больше проблем было с психологической совместимостью космонавтов. Я уже говорил, что в космическом полете важны взаимоотношения между людьми. Например, когда Комаров, Феоктистов и Лазарев готовились к полетам, они должны были работать как единое целое. Лазарев психологически не смог вписаться в команду, и за два месяца до полета вместо него из другой тройки космонавтов назначили врача Бориса Егорова.
То же самое случалось и в полете. На Земле людей отбирали, готовили и они летели. Днями, неделями, месяцами три человека находятся вместе в тесном помещении, друг о друге все знают. Кто-то из них храпит, у кого-то есть привычки, которые раздражают других. Это становится страшным мучением для мужчин. Там может быть все, что угодно. На первых порах возникали острые ситуации. Кстати, «фенибут» в этих случаях очень хорошо помогал.
Сейчас летать космонавтам стало проще, есть специальный канал психологической поддержки, врач может поговорить с каждым из них, а они могут поговорить с семьей и это успокаивает. Это серьезное подспорье для снятия психологического напряжения.
– А есть еще какие-то методы и устройства, которые были созданы для работы в Космосе и могли бы использоваться на Земле, но из космической медицины в земную не перешли?
Вы знаете, что когда человек спит, то он принимает позу плода? Так он лежит в животике у мамы. А космонавту в полете надо работать, ему без этого жить нельзя. Разработали специальные костюмы с вшитыми амортизаторами, чтобы при любом движении космонавт занимался физкультурой. Сейчас подобные костюмчики и штанишки разработали для детей-паралитиков. Но прообразом их был мой костюм для контрпульсации, но об этом все забыли. Аналогом НКП является костюм «Чибис», который используется в МЧС после различных травм для реабилитации.
Были и другие разработки, которые используются. Например, у нас была аппаратура для съема физиологической информации на расстоянии. Сейчас она используется в больницах. Больной лежит в палате, а медсестра следит за его показателями в другом помещении.
Вот в журнале «Клуб 100» есть фотография первого отряда космонавтов и на этой фотографии написано «Нашему космическому доктору, Ивану Павловичу» и все эти космонавты подписались. Какую работу вы проводили с космонавтами до полета?
В отборе космонавтов в первый отряд я не участвовал. В последующем, после 1961 года, я занимался отбором космонавтов, как военных, так и гражданских. Я уже считался специалистом, который знал, кого брать и не брать в космонавты.