Беседы с ангелом по имени Билл

– От нужды в кустик ходят, – назидательно изрек Билл.

– Не от нужды, а по нужде.

– Ишь ты, образованный.

Я решил умолкнуть. Ангел был явно не в своей тарелке, и я просто не знал, как поправить ему настроение.

– Настроение… – отозвался Билл. – Ну, не в духе я сегодня. И с нами такое бывает, не всё вам одним хандрить.

– Пожалуйста, пожалуйста, – поспешил заверить его я. – Хандри себе на здоровье.

Билл хмыкнул:

– Да, утешитель из тебя аховый. Ну, как можно хандрить на здоровье?

– Это я просто так, схохмить попытался.

– Шуточки у тебя, боцман.

Тут я не выдержал и расхохотался.

– А это ты откуда подцепил?

– Услышал от одного из наших. Только что вернулся с задания, знает много смешного.

– А ты в курсе, откуда это?

– Нет еще – он не успел объяснить. А ты что, тоже знаешь про боцмана? – оживился ангел.

Я оказался в щекотливом положении.

– Слушай, давай как-нибудь в другой раз.

Однако мое замешательство было истолковано неверно, что и помогло мне выйти из положения:

– Я так и знал: ничего ты про боцмана не знаешь. Вернусь – сам спрошу. Давай лучше про изменение маршрута.

– Так где же тут еще ходить?

– А ты не пробовал свернуть в конце аллеи?

– Так там же ничего нет. Не по кустарнику же ползать.

– Ты что, проверял?

К этому моменту мы уже дошли до самого конца и стояли перед огромной зеленой стеной кустов, намертво сросшихся с каким-то чертополохом.

– Ну, и куда прикажешь? – спросил я.

– Вот сюда, – Билл ткнул рукой куда-то налево. – Смелей!

Я раздвинул руками кусты, зажмурившись, чтобы жесткие ветки не поцарапали лицо, и…

И застыл в полном оторопении. Прямо за зеленой стеной, оказавшейся очень тонкой, открывался большой сквер: в легком тумане я видел расходившиеся в разные стороны аккуратные аллеи и красивые газоны со свежими следами газонокосилки. Некоторые аллеи упирались в роскошные клумбы, от которых отходили очередные дорожки.

– Твоих рук дело?

Билл хмыкнул:

– Я этим не занимаюсь.

– Но ведь здесь же ничего не было! Сколько лет уже здесь гуляю…

– Пять.

– Да?.. Может быть, не считал. Но ничего подобного здесь никогда не было.

– Может, когда-то и не было, а теперь есть, – загадочно произнес Билл. – Какой же ты все-таки ненаблюдательный. Ходит, ходит, глядит прямо перед своим носом. Так можно вообще ничего не увидеть.

Несмотря на это занудливое ворчание, я чувствовал, что настроение у ангела улучшается. Видимо, моя растерянность дала ему некоторую моральную компенсацию, и по всему было видно, что Билл восстанавливает свое привычное, добродушно-ироничное расположение духа.

– Так что, будем осваивать новую территорию?

Пока я стоял, вглядываясь в исчезавшие в тумане контуры сквера, Билл исчез. Покрутив головой и убедившись, что мой ангел действительно отсутствует, я осторожно ступил на дорожку. Она была покрыта мелкой розоватой галькой, а ее края были выложены гладкими камнями серых и бежевых тонов. Выбрав своей целью большую клумбу, я направился к ней, почему-то старясь как можно мягче наступать на гальку и прислушиваясь к своим шагам. Галька чуть поддавалась под моими ботинками и забавно хрумкала.

На аллеях и вокруг клумб стояли ажурные белые скамейки. Правда, присесть мне не удалось: все они сверкали свежей краской. Поэтому, исследовав пару дорожек и полюбовавшись на роскошные, украшенные дивными цветами клумбы, я повернул назад. Но не тут-то было! Хотя я мог поклясться, что проделал в обратном направлении тот же путь, ни аллеи с розовой галькой, ни знакомой зеленой стенки не было. Не могу сказать, чтобы я был сильно удивлен: я скверно ориентируюсь в пространстве и страдаю, как выражается один приятель, топографическим кретинизмом. С одной стороны – неприятно, что кретинизм; с другой – хорошо, что только топографический.

В общем, я понял, что в очередной раз заблудился в трех соснах – точнее, в трех клумбах. На моем пути мне как раз попалось три клумбы, одна великолепней другой, но теперь мне было не до эстетических наслаждений: хотелось понять, как отсюда выбраться.

Помощь пришла неожиданно. На некотором расстоянии от последней клумбы я заметил садового работника, которого выдавали соответствующие причиндалы: в большой тачке были сложены лопаты, грабли и несколько мотыг разной величины и формы. Несмотря на туман, на садовнике были темные очки. Широкий прорезиненный плащ доходил до земли, и с ним нелепо контрастировала соломенная шляпа, по-матросски надвинутая на макушку. Довершала портрет борода лопатой.

– Простите, – начал, было, я, но бородач не дал договорить:

– Сейчас провожу. Вот, только закончу с этим детским садом, и буду весь ваш.

При этом садовник даже не посмотрел в мою сторону, ибо сосредоточенно рассматривал какой-то мелкий саженец. Удовлетворившись осмотром, он воткнул саженец рядом с краем клумбы и вынул из тачки следующий. Проделав те же действия с очередным подопечным, бородач ухватился за тачку и произнес:

– Нам прямо и налево. За мной.

Бородач бодро зашагал, толкая тачку и насвистывая себе что-то под нос. Я подумал, что молчать с моей стороны будет невежливо.

– Вы здесь работаете?

– Заглядываю иногда.

– Ухаживаете за растениями?

– Скорее, за людьми. А за цветочками здесь вообще ухаживать не нужно.

– И… и как же вы за нами ухаживаете?

– По-разному. Кто заблудится – нужно проводить; кто впадает в прострацию – нужно вывести; кто забывает, откуда пришел – нужно напомнить.

– Меня вы, видимо, провожаете?

– Да, вас просили проводить.

– Просили?

– Конечно, не сам же я сюда явился. У меня много дел поинтересней.

– А что это за дела?

Я обернулся к своему собеседнику, но ни его, ни тачки уже не было. Честно говоря, я не удивился. Было бы странно, если бы он просто ушел. Не удивился я и тому, что стоял перед знакомым зеленым кустом. Оставалось только раздвинуть его ветки, чтобы оказаться на моей старой, унылой, но почему-то такой долгожданной аллее.

Я побрел в сторону дома, однако не успел пройти и двадцати метров, как увидел на скамейке всё того же садовника. Он сидел, вольготно развалившись и обнимая спинку длиннющими руками. Когда я поравнялся со скамейкой, он скрестил руки на груди и строго произнес:– В следующий раз не забудьте: прямо и налево.

Ботаник

Глава одиннадцатая, о расширении воображения.

– Ну, как тебе Ботаник? – спросил Билл, выныривая из пустоты и подстраиваясь к моему шагу.

– Ты о ком?

– О бородаче, с которым ты познакомился в прошлый раз.

– A-а, соломенная шляпа?

– Соломенная? Не знаю, может быть, и соломенная. У него их много.

– Ничего мужичок, забавный. Только не особо разговорчивый.

– А это у него от увлечения растительным миром – поэтому мы его и прозвали Ботаником.

– У нас так называют сухарей, зануд и прочих скучных типов.

– Да? Забавно. Расскажу ему при встрече. Хотя его трудно поймать – он нарасхват.

– А чем он еще занимается, кроме цветочков?

– Вообще, основное его занятие – создание горизонтов.

– ?

– Сейчас объясню. В процессе развития человека наступают моменты, когда старая форма уже не вмещает новое содержание. Есть много способов исправления таких положений, но в некоторых случаях вмешательство должно быть радикальным. Такое радикальное вмешательство мы называем «созданием горизонта». Горизонты бывают нескольких типов: пространственный, звуковой, концептуальный, иерархический и некоторые другие, плохо понятные тебе и даже мне.

– Позволь угадать: мне создали пространственный горизонт?

– Бинго.

– И что это даст мне?

– Ну, это зависит от тебя самого. Но теперь у тебя есть возможность расширить свое воображение в определенной эстетической среде, которая должна благотворно влиять на процесс усвоения новых истин.

– Это выдержка из рекламного объявления ЗАО «Новые горизонты»?

Ангел насупился:

– Не интересно – буду молчать.

– Нет-нет, интересно, даже очень! Кстати, помолчать вместе – идея неплохая. Пойдем в новый садик?