Бешеный Тигр Кровавой Хабанеро

Фува похихикала над моими приколами, а потом серьёзно сказала, что заметила сильный пробел в моих знаниях. Типа не смог правильно нейтрализовать Амаи и не использовал классические увёртки и ухватки для драк, которые учат в помёте. Пришлось сказать полуправду о том, что меня рано забрали во дворец, где я — единственное животное. Она пообещала мне показать некоторые приёмчики. В общем, милашка оказалась той ещё разбойницей, и мы с ней быстро спелись.

Поучиться «приёмчикам» точно было бы не лишним, потому что Кобо в любом случае обучает более «очеловеченным» упражнениям, а, может быть, у меня как у кота свой путь ниндзя?

Примечание к части Кто не смог достоверно представить котишек вот есть фотки.

Фува-чан http://s01.geekpic.net/di-DH38K1.jpeg

Амаи-чан http://s01.geekpic.net/di-GU8W9J.jpeg

Тора (уже повзрослевший) http://s01.geekpic.net/di-IWRABB.jpeg

Часть 1. Глава 8. Тора постигает премудрости

— Тора-чан, Фува-чан, а чего вы тут так развалились прямо на проходе? — склонился надо мной Сано. — Вдруг на вас кто-нибудь наступит?

— Не мешай! Я — постигаю, — фыркнул я. Фува, которая лежала рядом, захихикала.

— Э? А чего постигаешь? — шёпотом, чтобы нас не услышали другие, спросил мой нянь.

— Вот тебе всё расскажи, покажи да дай попробовать, — ушёл от ответа я. — Иди, займись своими человеческими делами, а в кошачьи не лезь.

— Простите великодушно, — оскорбился Сано.

— Смешной он у тебя, — сказала Фува. — Неужели понимает то, что ты говоришь? Обычно люди такие глупые.

Я посмотрел на няня, который, склонив голову, прислушивался к нашему разговору.

— Да не, он просто меня понимает, а так — такой же глупый, как все люди.

Сказал я это своей новой подружке не для красного словца. Моим пытливым гением выяснилось, что в даре понимания животных есть свои нюансы. Я как-то задался этим вопросом и расспросил Сано. Оказалось, он «понимает» меня весьма специфически. Если я говорю слово, которое ему незнакомо, то он осознаёт лишь смысл, который я вкладываю в это слово.

Повторить что-то вроде «ништяк», «иди лесом» или «зацени» не сможет, потому что в его лексиконе нет таких слов. Как раз после этого я чуток расслабился и больше не боялся себя выдать «чуждыми этому миру знаниями». Но всё равно ими особо не светил, а вдруг? В общем, всё, как всегда, упёрлось в чакру. У меня есть чакра, которая сама по себе течёт и резонирует на все мои действия, даже когда я говорю. А у Сано — чакра, которая «понимает» эти мои резонансы.

Поэтому чаще всего эти «говорильщики» могут «общаться» с каким-то одним видом животных, на которых лучше резонанс. Причём, в таком животном должны быть зачатки кейракукей. И обычно ниндзи, которые понимают зверей, тех либо приручают, либо прикармливают и как-то используют. Для шпионажа — чаще всего. Разве что нинкены — сильнее всех отличаются, потому что их специально выращивают, тренируют и следят, чтобы чакра развивалась и так далее. Сегодня вся моя теория подтвердилась — Сано понимал меня, но не понимал Фуву, которая рядом разговаривала.

— А это оказалось действительно забавно, — продолжила разговор моя подружка.

— Ага. Я тоже начал постигать великую кошачью мудрость, — согласился я.

В общем-то, началось с того, что мы бесились и бегали, а потом я заметил этот широкий коридор, где все ходили, он соединял практически все комнаты дома, а также вход и кухню. Васька, сколько я его помню, всегда любил развалиться в подобном месте и лежать. Каждый раз замечаешь его в последний момент и еле успеваешь не наступить на кота. А тот ещё на тебя снизу так укоризненно смотрит, типа «ай-яй-яй, хозяин ты невнимательный, как ты мог почти на меня наступить?» и, главное, ничего не делал — не отбегал, не мяукал, не спал, — лежал себе. Будучи котом, я всё чаще понимал те или иные поступки своего любимца. И предложил Фуве постичь сию великую мудрость.

Оказалось, чтобы лечь правильно, нужен чуть ли не математический расчет — особая точка, из которой ты одновременно будешь видеть большинство дверей, а ещё такое место, где задумавшиеся люди тебя смогут увидеть, причём очень часто это происходило именно «в последний момент». Рассеянный взгляд скользил по нам с Фувой, потом чётко виделось, как до хозяина взгляда «доходило» то, что он узрел, зрачки расширялись, глупое выражение лица, приоткрытый рот в немом крике, ахи, вздохи, ойки, или бурчание, нас обходили и так — следующий. Тот самый цимус был найден.

— Фу-ва! Ня! Ты где? — раздался писклявый голосок и в коридор выбежал Амаи. Оглядевшись и заметив нас, поскакал прыжками. Затем остановился в шаге, и, встав боком, выгнул спину, задрал и распушил хвост.

— Ну всё, конец расслабону, — сострил я. — Сейчас на нас будет нападать страшный белый зверь — Горбун-из-В морду-Дам-Вам.

Амаи, уркая, бочком подошёл, исполняя ритуальное нападение.

Да начнётся битва! Нья-ха-ха!

* * *

В особняке мы прогостили три дня. Я провёл это время с пользой, выучил кучу «приёмчиков», потренировался с Фувой кошачьему этикету. Ещё потусил в кабинете хозяина, делая вид, что прячусь от Амаи. Но ничего особо криминального не заметил. Муж Тамаки был префектом — главным сановником в Чуоокен, куда входила и столица, и Коноха, и интендантский город Отакуку, вблизи деревни скрытой в листве. Получалось, что Хиоро-сан был кем-то вроде губернатора. Он, как и Минорухи, разбирал бумаги, выслушивал прошения. В канцелярии, под которую была отведена половина особняка, тоже не обнаружил ничего примечательного или подозрительного. Разве что от одного мужичка чувствовалась непонятной природы агрессия, но слежка прояснила, что тот обижен на своего напарника, которому проиграл зарплату в кости.

Может, ещё я ничего не понял толком потому, что бывал там наскоками? То еда, то прогулка, то учёба с Фувой, то игры с Амаи. А чтобы что-то действительно стоящее разнюхать, надо жить в этом доме. Но на всякий случай я «завербовал» свою новую подружку. Попросил её чаще бывать в кабинете хозяина и прислушиваться к разговорам людей. Мало ли кто-то что-то важное взболтнёт, не обращая внимания на кошку. Фува согласилась помочь.

Шиджими в гостях была очень расслабленной, часами болтала с Тамаки, они гуляли, смеялись над нашими игрищами. Никаких ответственных поручений хозяйка мне не давала, и я вообще понял, что это было что-то вроде «натаскивания» — чтобы я учился быстро ориентироваться в чужих жилищах. А ещё, подозреваю, что моя роль заключалась в том, чтобы легализовать мои появления в поместье префекта, так как на прощание Шиджими сказала Тамаки, что «раз мой Тора-чан так привязался к вашим любимцам, я буду чаще приезжать, или отправлять его вместе с Сано, чтобы они поиграли».