Бешеный волк (сборник)

Когда она уходила, я спросил:

– Мы еще увидимся?– Наверное, – ответила Лада, – Если ты обещаешь, что не будешь писать обо мне рассказ.

Обычно моего персонального лицемерия хватает на то, чтобы поддакнуть женщине.

Особенно, если женщина мне интересна.

Я даже однажды сказал об этом Грише Керчину:

– Чего хочет женщина – того хочет Бог.

– Сомневаюсь, – ответил мне Григорий.

– Почему?– Потому, что мне трудно представить Бога, мечтающего о норковой шубе…

– Не обещаю, – ответил я Ладе. – Тогда – увидимся точно…

Только после того, как она ушла, я вдруг понял, что даже не рассмотрел ее как следует. Не сделал ни одного самого естественного взгляда, каким смотрит мужчина на женщину: глаза – ноги – грудь – руки.

Не то, чтобы мне нечего было делать – когда хобби превращается в работу – такое бывает не только у художников, но у художников, такое бывает особенно часто – дел, которые нужно сделать, всегда невпроворот. Больше – только дел, которые хотелось бы сделать…

И все-таки, я завалился на диван и стал вспоминать.

Вернее, не вспоминать, а восстанавливать, реконструировать то, что происходило только что.

Одета Лада была в темный плащ, длинной приблизительно до колен.

Плащ она не снимала, а только распахнула его.

Под плащом была очень короткая юбка, и ее ноги в черных колготках, постоянно находились у меня на глазах.

При этом – своими ногами она не кокетничала.Если бы кокетничала – непременно двигала бы ногами, привлекала к ним мое внимание.

«Кокетничала ногами», – Тургенев, в девятнадцатом веке, за такое обращение с русским языком непременно вызвал бы на дуэль, по одной единственной причине – в девятнадцатом веке женщины еще не научились ногами кокетничать. Это – изобретение второй половины двадцатого века – что-то вроде пассажирской реактивной авиации.

– Ты всегда говоришь такими умными словами? – спросил меня кто-то как-то. И мне пришлось ответить:

– Во-первых, я не люблю тех, кто говорит глупыми словами.

Во-вторых, это – совсем не умные слова.А в третьих – это не слова вообще …

Лада сидела совершенно спокойно, словно бывала у меня много раз.

Так сидят друзья, а не хозяйки или рабыни.

И именно это – я понял это потом – и упрощало наши отношения, и смущало меня.

– Интересно, кем же все-таки хотят быть женщины? – спросил я однажды свою знакомую, журналистку Анастасию, – Хозяйками или рабынями?– Это зависит от времени суток, – не задумываясь ни на мгновение, ответила мне Анастасия, и я решил, что у Анастасии заранее готов ответ на любой мой вопрос.

Теперь я понял, что просто не умею формулировать вопросы так сложно, как они стоят на самом деле – Лада оставалась сама собой, то есть просто женщиной.

И она умела ей быть.

Это возвысило Ладу в моих глазах, поставило ее на небольшой пьедестальчик – что бывает не так уж часто, потому, что я давно убедился в том, что не все поступки женщин, считающиеся ими возвышенными, возвышают их. Многие поступки не возвышают женщин, а просто делают их смешными. Впрочем, как и мужчин – тоже.«Лада – не тоска, – решил я, – Тоска, когда красивая женщина не умеет быть красивой женщиной…»

То, что она рассказала мне для начала, звучало набором ее больших и маленьких неприятностей. Неприятностей, не просто не придуманных, но произошедших с человеком, отправившимся путь.

Решив, что Лада «не тоска», – я почему-то вспомнил один, случившийся недавно, разговор, который был настоящей тоской.

Разговор с «патриотом» – не знаю, надо ли брать это слово в кавычки, когда говоришь о патриотах в Москве.

Не то, чтобы я так уж сильно против наших патриотов, просто порядочные или, на худой конец, просто умные люди, мне больше нравятся.

– Вот вы, художники, цветочки рисуете, а послушали бы лучше, что народ о своей жизни говорит, – ни ход его мысли, ни способ построения фразы мне не был понятен, и я ответил ему в том же стиле:

– Вот вы, патриоты, в пиджаках ходите, а почему не знаете, что люди будут недовольны до тех пор, пока не созреют до степени понимания?

– Это, ты брось. Глас народа – это глас Божий! – его несколько ошарашил мой вопрос, но он не уступал.

– А Бога вы об этом предупредили? – не уступил и я. Потом взял инициативу в свои руки:

– Ты в Бога веришь? – на всякий случай спросил я.

– Верю! – ответил он. Тоже явно, на всякий случай. И я доспросил:

– А он в тебя?

Это была слишком сложная для «патриота» постановка вопроса, и он замолчал, а мне стало стыдно, что я так легко добился победы, пусть в совершенно бессмысленном, но все-таки, споре…

Одно утешает – все споры с нашими патриотами – бессмысленные…

Я мог бы выиграть все исторические споры у наших патриотов, если бы они не были такими тупоголовыми, по одной единственной причине – я понимаю, что после семидесяти лет власти предшественников этих самых патриотов, наше время и не может быть лучше, чем оно есть. Каким бы плохим ни было это настоящее время…

Впрочем, ругают меня не только патриоты, но и, как бы это сказать – ругают и с другой стороны.

Один юноша, толи из «Идущих вместе куда-то», толи из «Идущих вместе куда поведут» – в общем, очередной сопливый Швондер, эпохи борьбы с олигархами – спросил меня о том, за кого я голосовал на последних выборах?

– За тех, за кого и Путин, – ответил я, – За что-то либеральное.

– Ты врешь! – мальчонка чуть слюной в меня не запустил, – Путин голосовал за «Единую Россию!

Я пожал плечами:

– Он голосовал за либералов, независимо от того, за кого опускал бюллетень.

– Ты врешь!

Я вновь пожал плечами:

– Могу представить слесаря, голосующего за другого слесаря.Но не могу представить слесаря, голосующего за свой молоток…

И тогда в ход пошел не следующий ни из чего аргумент:

– Ты не на стороне нашего президента! – причем, сказано это было так, что предполагалось, что я, по крайней мере, на стороне бубонной чумы или черной оспы.Мне не захотелось спорить…

Вообще-то, я редко спорю. Редко спорю по двум причинам: то я не понимаю, что хотят мне сказать люди, то, люди не понимают – о чем говорю я.

Я хотел бы быть на стороне нашего президента, хотя бы потому, что понимаю, что в мировой истории успехов добивались только те страны, которые вокруг чего-то или кого-то объединялись.

Просто, на стороне президента очень много людей, с которыми мне совсем не хочется быть на одной стороне – они ведь на стороне президента просто потому, что они на стороне власти.Какой бы не было…

Вот так, бывало и сижу, обвиняемый с обеих сторон: с одной стороны – обвиняют в том, что я не люблю Родину, с другой – обвиняют в том, что не люблю президента…

…На следующий день с утра шел дождь.

Свой своеобразный привет земле, небо передавало с самого рассвета. И земля проводила собственную сортировку, отбирала и впитывала необходимое себе, оставляя остальное на своей поверхности в виде луж, маленьких озерец на асфальте, растущих прямо на глазах.

Это был каприз природы, и его нужно было принимать так же естественно, как любой каприз: детский, взрослый, женский.

И так же, как с любым капризом, с ним было бесполезно спорить или бороться.

Но капризы не могут продолжаться вечно – в конце концов, они утомляют самих капризничающих.

Постоянны только перемены, и это делает законы природы очень красивыми законами.К обеду появилось солнце, и первыми заблестели в его лучах влажные листья деревьев, а следом зазеркалились серебром только что перепупыренные дождевыми каплями лужи, и прозрачный, избавленный от пыли воздух, замер, словно раздумывая над тем, какое ему принять решение.

Мы не договаривались о том, когда встретимся снова – я просто дал Ладе свою визитную карточку – но уже на следующий день, немного после полудня, на мой мобильник пришло сообщение: «С добрым утром! Можно придти?» Я не люблю длинных СМС, но не поленился: «После 12-ти – «С добрым утром!» – Восхищен твоим чувством юмора. Приходи в любое время.» Мой, несколько телеграфный стиль был и прощен, и вознагражден почти немедленно и конкретно: «Купи светлого пива.»

Интересная вещь, когда я бросил пить, пиво в магазинах или было, или не было, но был анекдот: «Почему пиво «Жигулевское» получило первую премию? – Сами не знаем. Из одной бочки наливали…»

Так вот – изобилие пива в магазинах и ларьках, я, конечно, заметил, но анекдот в памяти остался.

И довольно долго задавал друзьям вопрос, в ответ на который, они удивленно смотрели на меня – слава Богу, у виска пальцами не крутили:

– Правда, что «Балтика» № 3 отличается от «Балтики»№ 6?

При этом, меня совсем не удивляет то, что пельмени «Богатырские» отличаются от пельменей «Дарья».Может у меня просто алкоголическая ностальгия?..