Бесконечная одержимость

— Пройдет время, прежде чем ты сможешь воткнуть его в кого-нибудь еще, — шиплю я. — Подумай об этом, прежде чем снова заговоришь с ней. И вообще, на всякий случай, если послание еще не ясно…

Я подхожу ближе и втыкаю нож ему в грудь. И пока он стонет от боли, я по одной букве вырезаю на его коже послание, которое не хочу, чтобы он забыл:

ДЕРЖИ РОТ НА ЗАМКЕ.

— Вот так. — Я делаю шаг назад. — Теперь, когда твой брат увидит тебя, тебе придется все объяснить. Удачи тебе в этом. И поскольку он тоже увидит мое сообщение, он сможет напомнить тебе. Небольшой надзор никому не повредит, верно? Видит Бог, у меня глаз больше, чем хотелось бы. — Я похлопываю его по кровоточащей щеке, и Нейт стонет, когда я снова засовываю ему в рот кляп и разрезаю стяжки, удерживающие его запястья. Я перекидываю его окровавленное тело через плечо и, насвистывая себе под нос, несу его обратно в дом, положив голым на ступеньки.

— Они найдут тебя здесь утром, — уверяю я его. — Ночь будет неудобной, но ты справишься. А Нейт? — Я присаживаюсь на корточки и наклоняю его подбородок, чтобы смотреть ему прямо в лицо через маску. — Никогда не произноси ее имя. Не пытайся вернуть ей за это. Не пытайся выяснить, кто я такой. Просто запомни, что ты навсегда останешься вне ее жизни. — Я снова погладил его по лицу, выпрямился и вытер свой нож о его бедро, после чего засунул его обратно в ножны.

Я не зря надел черное. Его кровь не будет видна, пока я не вернусь домой и не избавлюсь от одежды, убедившись, что на мне нигде нет его следов. Я достаточно хорош, чтобы не было шансов, что это вернется ко мне. Если только Нейт каким-то образом не догадается об этом, а я не думаю, что он достаточно умен для этого.

А еще я не думаю, что у него хватит духу что-то предпринять, даже если бы он это сделал.

Настроение значительно поднялось, и я начал идти обратно к переулку, где припарковал машину. Я достаю ключи и смотрю вверх — и тут же застываю на месте.

Перед дверью со стороны водителя стоят три темные фигуры. Три фигуры, которые, когда они подошли чуть ближе, я увидел, что это все три моих брата.

— Что это за хрень? — Восклицаю я, скрещивая руки. — Лев, я не удивлен, что ты здесь, как заноза в моей заднице, но Ники и Антон меня удивляют. Обычно тебе не удается их вытащить.

— Они — мой запасной вариант. — Лев холодно улыбается мне. — Я знаю, что ты задумал, младший брат. Мы отвезем тебя обратно к отцу, и ты признаешься. Ты примешь любое наказание, которое он определит. Если он захочет твоей смерти, то так тому и быть, медленной или быстрой, в зависимости от того, что ему угодно. И если ты согласишься без споров, если ты покоришься, то, возможно, мы оставим твою сучку в покое. — Он улыбается, зубы белеют в темноте. — А может, когда ты умрешь, я заберу ее себе. Но ты никогда не узнаешь, не так ли?

Он идет вперед, так быстро, что я почти не успеваю уклониться. В переулке очень мало места, и это три на один. Плохие шансы — но меня это никогда не волновало.

Когда он снова замахивается, на этот раз замахиваюсь и я. Я бью его в челюсть, отчего его зубы клацают, и он отшатывается назад, и я успеваю выхватить нож из ножен, пока Ники и Антон приближаются к нему.

У меня есть преимущество. Я вижу по их лицам, что они боятся меня. Они знают, что я не испытываю к ним любви, что я убью их, если придется, чтобы выбраться отсюда. Чтобы добраться до Шарлотты.

— Иван. — В голосе Ники звучат разумные нотки, которые говорят о том, что он попытается все обсудить. Но я не в настроении даже давать ему шанс.

Когда он делает шаг вперед, я выхватываю нож и ловлю его за руку. Он издает изумленный звук боли — моя готовность причинить ему боль явно застала его врасплох. Лев пошатывается, а я оглядываюсь, оценивая расстояние между собой и незапертой машиной.

Горстка шагов. Несколько футов. Это все, что мне нужно. Я делаю вдох и бросаюсь вперед, выхватывая нож с одной стороны, и мой кулак врезается в мягкую плоть одного из моих братьев, когда я наношу удар слева, замахиваясь без изящества и грации, когда я бросаюсь к машине.

Я чувствую кровь на руке. Боль в ребрах. Я наношу еще и еще удары, движение вокруг меня становится размытым, когда я хватаюсь за ручку двери, выдергиваю ее и бросаюсь спиной вперед на водительское сиденье. Я бью обеими ногами, когда Лев бросается на меня, вбиваю каблуки ему в брюхо, хватаюсь за ключи, выпрямляюсь и захлопываю дверь.

Раздается вопль боли, когда я сжимаю чьи-то пальцы в попытке схватить их. Я хлопаю рукой по замкам, каждое движение, чтобы завести машину, злобное, неистовое, пока я мчусь по переулку. Антон пытается сделать шаг вперед, и угол капота задевает его, отбрасывая в сторону, когда я нажимаю на газ и выезжаю на дорогу, поворачивая.

Дальше они пойдут за Шарлоттой. Но я доберусь до нее первым.

26

ШАРЛОТТА

Утро после того, как я переспала с Иваном, странно тяжелое. Как только я встала, пришло милое сообщение от него, с пожеланием доброго утра, но меня тяготят сообщения от Нейта. Он видел меня прошлой ночью. Он наблюдал за мной. Следил за мной.

Я помню, как я чувствовала себя, идя домой после бранча с подругами, как я чувствовала на себе пристальный взгляд и как я фантазировала о своем мужчине в маске. В новом свете эта мысль заставляет мою кожу покрываться мурашками, мне хочется залезть в душ и отмыться добела.

Не так я хотела чувствовать себя на следующее утро. Я хотела греться в лучах послевкусия, быть солнечной, счастливой и парящей после того, что произошло с Иваном. Вместо этого сообщения Нейта вызывают у меня зуд, как будто я хочу поцарапать свою кожу.

У меня возникает соблазн остаться дома, но я знаю, что если я это сделаю, то буду зацикливаться на сообщениях и на том, что они заставляют меня чувствовать. Лучше быть занятой, чтобы было чем заняться, поэтому я иду на работу, чувствуя, что кто-то наблюдает за мной всю дорогу. Это ощущение ползет вверх и вниз по позвоночнику, вытесняя все остатки приятных ощущений прошедшей ночи, и я еще больше злюсь на Нейта за то, что он разрушил это для меня. За то, что лишил меня того, что должно было быть хорошим утром.

Я думала, что, если буду игнорировать его, он уйдет. Что он поймет, что все кончено. Но все становилось только хуже, чем больше времени проходило. И хотя мне смешно, что он так расстроился, увидев меня с кем-то другим после того, что он сделал, вчерашние сообщения заставляют меня беспокоиться о том, что он может сделать в связи с этим.

Это еще одна причина идти на работу, о которой я ненавижу даже думать. Там, по крайней мере, я в безопасности от всего, что он может попытаться сделать. Я подумываю спросить Джаз, могу ли я остаться у нее на ночь, устроить девичник, но понимаю, что тот факт, что я спрашиваю об этом в рабочий вечер, подскажет ей, что что-то не так. Я немного рассказывала ей о раздражающих сообщениях от Нейта, но не с тех пор, как они стали еще хуже. И я не хочу ее волновать.

Весь день я стараюсь сосредоточиться на Иване — на том, как хорошо мы провели ночь, на том, что мы делали, чего я никогда не чувствовала раньше, на том, что теперь я знаю, что все это можно чувствовать не только в фантазиях. Долго ли это продлится, я понятия не имею, но пока это все, чего я хотела.

И я хочу большего.

Я переписываюсь с ним в течение дня, мы оба танцуем вокруг того, как сильно повлияла на меня прошлая ночь, но я могу сказать, что он хочет увидеть меня снова. Мы говорим о возможных свиданиях, о ресторане, который я хочу посетить, об очередном походе, но только не после того, как я пью мимозу. Я думаю о том, как он обещал трахнуть меня возле дерева после того, как мы сделали это в постели, и приятно дрожу, некоторые из плохих чувств отступают.