Бесконечночь

С каждым рабочим днем ей становилось все легче, она подружилась с медсестрой Светланой, с которой очень быстро нашла и общий язык, и родственную душу, а через две недели из отпуска вышел хирург и в этот же момент, как только Ангелина увидела его, ее жизнь перевернулась.

Она влюбилась в него с первого взгляда.

Его звали Виктор, он был старше ее на пятнадцать лет и имел семью: жену и троих дочерей.

Ангелина влюбилась в него без памяти, она думала только о нем, и ей казалось, что она сходит с ума. Теперь она бежала на работу в надежде увидеть Виктора. Хотя бы только увидеть…

На пятиминутках с утра она садилась в уголок, чтобы оказаться у всех за спиной и чтобы никто не заметил, как она на него смотрит. А когда он иногда подходил к ней и спрашивал что-то про пациентов, Ангелина краснела, потом бледнела, а ее душа в это время проваливалась в пятки. Девушка еле стояла на ватных ногах, слушала его речь и ничего не могла ответить.

Конечно же, он сразу понял, в чем дело, и, как ни странно, ответил на ее чувства.

У них начался бурный и яркий служебный роман, они вырывали каждую свободную минуту, чтобы побыть вместе. Иногда после работы бежали в ее комнатушку, запирали дверь и любили друг друга до изнеможения.

Так продолжалось почти четыре года. Четыре года жизни на пределе, ее сердце каждый вечер разрывалось на части, когда он начинал собираться домой, когда она представляла, что он всю ночь проведет с другой, а не с ней.

Но Виктор ничего не предпринимал: он вроде не держал ее, но и не отпускал.

Ангелина проклинала судьбу. Любить чужого мужчину – это не грех. Это проклятие. Это постоянная борьба с собой и своей совестью.

Это ежедневные эмоциональные качели: «Я не могу без тебя дышать!» и «Уходи, я так больше не могу!»

Единственным человеком, кто знал и помогал ей пережить эту связь, была Светлана.

– Что мне делать? Я больше так не могу! – рыдала Ангелина на плече подруги.

– Не можешь – уходи, – советовала та.

– Без него тоже не могу…

Светлана была старше подруги на пять лет, но тоже не замужем, хотя с мужчиной встречалась и все там шло к счастливому завершению.

– Ты только тратишь свое время и свою жизнь. Приди в себя и подумай, что ты творишь! Быть с женатым мужиком – это прыгнуть в последний вагон поезда, на котором написано «В никуда». Очнись, Ангелина!

Но слова подруги не доходили до адресата.

Влюбленные постоянно ссорились, но все равно не могли расстаться. Сегодня Ангелина посылала Виктора к черту, но, когда вечерами приходила в пустую комнату и оставалась в одиночестве, сразу меняла свое решение и уже утром бежала к Виктору и признавалась, что жить без него не может.

В апреле 1985 года Ангелина поняла, что беременна.

– Если ты решишься рожать – то точно испоганишь всю свою жизнь! – пугала ее Светлана.

Но на самом деле у Ангелины не было жизни. Она жила только Виктором, а теперь у нее появился шанс жить его ребенком.

Как ни странно, но мужчина, когда узнал, что любовница беременна, не предложил избавиться от плода, а, наоборот, пообещал:

– Если ты родишь мне мальчика – я уйду от жены.

И женщина проходила беременной в надежде, что у нее будет мальчик. Вернее, что у них будет сын.

Виктор не выполнил свое обещание. Он испугался. Струсил. Он даже не взглянул на ребенка, а через неделю после его рождения переехал работать в Тюмень, забрав свою жену и троих дочерей с собой.

Он просто сбежал: от любовницы, от новорожденного сына, от проблем, а Ангелина осталась с малышом одна.

Как раз через месяц в коммунальной квартире, где она проживала, умерла соседка-старушка, и вторую комнату выделили ей.

Ангелина стала хозяйкой в квартире и молодой матерью-одиночкой. Сына назвала Тимофеем.

Что же касается любви к Виктору, то она почти сразу рухнула подобно огромной многоэтажке, оставив после себя обломки, которые последующие много лет Ангелина разгребала.

Тимофей стал ее смыслом жизни, а еще нелюбимая работа – до изнеможения, практически без отпусков и перерывов.

Поезд «В никуда» мчался на всех парах, и выпрыгнуть из вагона она смогла только через восемь лет…

Каждая любовь первая

2003 год

Первый день в университете выдался долгим. Ульяна с Настей держались вместе и только рассматривали одногруппников, иногда кивая им на приветствия. На второй паре познакомились со старостой.

– Интересно, кто ее уже поставил на эту должность? – скривилась Настя.

– А что, может, ты хотела пойти в старосты? – хихикнула Ульяна.

– Больно надо! Мне школы хватило…

В группе кроме Ульяны с Настей было всего четыре девушки: староста и еще одна симпатичная блондинка – она все три пары просидела с парнем и даже не взглянула в сторону девушек.

– Деловая колбаса! Наверняка она москвичка!

– Наша староста тоже не из приветливых, – заметила Ульяна.

– Но нам с ней придется дружить, – закатила глаза Настя, – нужно будет договариваться, если будем пропускать занятия.

– Мы не будем пропускать! – уверенно заявила Ульяна и сама сразу же поняла, что сказала глупость.

У Насти были большие проблемы со сном. Она не могла лечь спать вовремя, как все нормальные люди, называла себя «совой» и укладывалась в постель после двух часов ночи. Разбудить ее хотя бы в семь утра было проблематично. Львиная доля ссор, которые происходили между девушками, были на этой почве. Настя не хотела мириться с «человеческим расписанием», которые навязывала ей подруга, и всячески держала оборону «своей жизненной позиции».

В школе с этой позицией боролись родители Насти, особенно ее отец. Если дочь с утра начинала рассказывать отцу, что у нее нет первого урока в школе, он сразу же звонил Ульяне, а та честно говорила, что урок есть. Настю будили разными методами: и в постель выливали графин воды, и громко включали музыку, и грозились завтра уложить в девять вечера – ничего не помогало, кроме того, что отец брал ее за шкирку и отправлял в ванную умываться.

Теперь же эта проблема с подъемом Насти легла на плечи Ульяны. Как ни странно, но в первый день занятий девушка встала сама и всего с третьего звонка будильника. Правда, все утро ворчала и по дороге тоже просила забежать в буфет и купить ей кофе с булочкой. Но поесть удалось только к обеду и то на ходу, опаздывать на четвертую пару не хотелось.

К вечеру, уставшие, они добрались до общежития.

– Если мы так будем учиться каждый день, то я загнусь через месяц! – заявила Настя.