Бесконечность

Кровать была не заправлена. Покрывало валялось на полу, белье было смято. Я оставил номер не в таком виде. Горничная уже давным-давно убрала здесь, и с тех пор я в кровать не ложился. Уходя на встречу с Евой Брайер, я бросил взгляд на аккуратно разглаженное покрывало.

Кто-то побывал здесь. В моем номере.

Это напоминало зловещую шутку: «Кто спал в моей постели?»

Мои глаза медленно впитывали детали. На подоконнике стояла пустая бутылка из-под виски, отражая огни города за окном. Это была та самая бутылка, которую откупорил я сам. Я выпил три стакана. Или четыре? Неважно, теперь бутылка была пустой, и рядом с ней стояли два стакана. Подойдя к подоконнику, я заглянул в стаканы и увидел на дне воду. Растаявший лед.

Лед? Я никогда не кладу в виски лед.

Взяв второй стакан, я увидел на нем красное пятно. Губная помада. Здесь были двое: мужчина и женщина.

Я снова осмотрел комнату. Только теперь я заметил разбросанную у кровати одежду. Женскую. Пестрое платье лежало складками, как аккордеон, словно его сбросили с обнаженных плеч и бедер. Рядом валялся кружевной лифчик. Бледно-лиловые трусики. Черные туфли на шпильках, скинутые с ног.

От одежды и кровати исходил сладостный аромат только что раскрывшегося бутона, который я ощутил, едва войдя в номер. Теперь я его узнал. «Одержимость».

И тут я вздрогнул, услышав стук дверной ручки. Я был в номере не один. Оглянувшись на дверь ванной, я увидел в щели свет. Дверь открылась, и в полумрак комнаты вышла Тай. Проникающие в окно отсветы огней Чикаго озарили ее обнаженное тело, блестящее после душа. Тай вытирала длинные волосы, держа в руках полотенце, закрывающее лицо. Я увидел ее выступающие ключицы, узкие бедра и поджарые ноги и все остальное, разумеется. Шоколадно-коричневые твердые соски выступали из небольших грудей. Треугольник между ногами чернел курчавыми волосами.

Бросив полотенце, Тай увидела меня. Ее ярко-алые губы изогнулись в сексуальной улыбке, черные глаза буквально пожирали меня.

– О, привет! Я думала, тебе нужно было уйти. Я рада, что ты остался.

У меня не было времени спросить у нее, что происходит. Тай приблизилась ко мне, сплела руки у меня на затылке и приклеилась губами к моим губам. Ее обнаженное тело прижалось ко мне, нежное и мягкое.

– Ты холодный, – прошептала она. – Ты выходил на улицу и вернулся?

Я по-прежнему не мог найти слов.

– Дай я тебя согрею, – продолжала Тай, путешествуя руками вниз по моему телу, забираясь мне в штаны.

Хотя мои гормоны требовали продолжать, я оторвался от нее и отступил назад. Тай удивленно посмотрела на меня:

– Что случилось?

– Я не могу.

Она снова улыбнулась:

– О, мне кажется, прекрасно можешь. Я чувствую, как кто-то просыпается.

– Тай, не в этом дело.

– А в чем? – Тай всмотрелась мне в лицо, и, должно быть, в выражении его было нечто такое, отчего она вдруг почувствовала себя голой. Она села на кровать и закуталась в смятую простыню. Ее улыбка погасла:

Конец ознакомительного фрагмента.