Бесконечный полигон

— Так, вы, ты и вот ты. — один из "офицеров" указал на Илью и других пятерых бойцов. — К тому дому. Кидают камни — кидайте в ответ. Вперёд не лезете. Поняли меня?!

Нестройный хор подтверждает. И снова гады прячутся в темноте, но уже не лезут. Осталось их там вряд ли много. Кто-то разбежался, кто-то режется на улицах.

В центре площади собирают отряд латников. Кто-то подходит к Илье и тянет за плечо.

— Погнали. Сейчас мы им въебем. Такой гоблинслэер будет…

Барон в своем ламелляре. Сначала Илья хочет отказаться, но из тесноты уже почти не летят камни. Бой идеи дальше от слободы. Отряды латников и бойцов поддержки начинает расходиться в трёх направлениях, откуда доносятся звуки резни. Илье вручают фонарь, а вместо копья он берет топорик на длинной рукояти. Такой мелкий, что и не примешь за смертельное оружие. Дальше парень идёт и светит, выхватывая лучом фонаря всякое. Происходящее уже и боем называть сложно. Латники без сопротивления проходят по улицам, ищут и вытаскивают окровавленных, ошалелых людей. Фонарь светит в бешеные, абсолютно безумные глаза, или в стеклянные, мёртвые. Но все равно где-то ещё идёт резня. Люди сносят плетённые оградки, ломают двери, рубят и режут не разбирая.

— Народ!? Все к нам! — орет глава их отряда. Его не слышат или не хотят слушать. Где-то на соседней улице кошмарный визг. Как будто собаку заживо сунули в мясорубку. Это все длится, кажется, вечность. Они пытаются собрать людей, но от их отряда кто-то отстаёт и увлекается бойней, кто-то кидается с крыши кусками глины. Его загоняют, достают копьями мелкого гоблиненка и насаживают как дичь.

Илья устал, его начинает подташнивать. Душная, жаркая ночь в бесконечном мраке и визге непрекращающийся резни.

Наконец солнце начинает выползать из-за горизонта. И вместе с уходом мрака разум возвращается к людям. Бойцы постепенно стекаются обратно к слободе. Переступая через трупы и ошмётки гоблинов, они возвращаются.

Илья садится к одному из костров, на котором кипятят чайник. Ни одного знакомого лица рядом. Ничего. Все уставшие. Лица мрачные.

— Началось-то все нормально. — рассказывает один боец другому. — Наши доблестные соколы как ястребы налетели на этих шакалов и поотрывали им все щупальца. А потом жопа. Куча народу ломанулась в темноту. И бля… я точно видел четырёх мертвецов. Наших.

— Начали за здравие, а кончили себе на ебало. — хрипло отвечает другой, глуша какую-то спиртягу.

"Надо поспать".

Ни говоря ни слова парень бредёт прочь и какое-то время не может найти нужный дом. Все слишком по-другому выглядит с трупами. Наконец Илья заходит. Внутри никого, кроме недавней подружки Барона. Она напуганно и внимательно выглядывает из-за угла.

— Ты меня ж не зарежешь, да? — с трудом произносит Илья.

Девушка не отвечает. Вздохнув Герасимов бредет в свою комнату. Он кое-как снимает кольч и ложится.

Сон дерганный, отвратный и душный. Мерещится что-то кровавое, но непонятно конкретно что.

Герасимова будит Ньяль.

— Илья, надо подниматься.

— А? Я вообще… Да.

— Сегодня сборы. Завтра уходим из города.

— Отлично… — вздыхает Илья.

— Вставай, самурай. У нас есть город для грабежа.

Голос Барона все такой же довольный. Вот у человека нервы — канаты.

"Хотя отморозок он просто". — подумал Илья.

Их отряд потерь не понес. Ньяль сумел всех сначала удержать при себе. Никто в темноту не ломанулся. А всего армия попаданцев недосчиталась тридцати двух человек убитыми и почти вдвое больше раненных. Потери хуже, чем от боя с орками. Сколько гоблинов порезали одному богу ведомо. Но город завален трупами. Заметная часть населения бежала. Другие прячутся. Собственно, остаётся забрать все, что может быть полезно и уходить.

На дело пошли вдесятером. Одиннадцатой увязалась бароновская гоблинша.

— А ничего, что она с нами? — спросил Антон.

— Даже хорошо. — ответил Ньяль. — Она, похоже, наш Кровавый Нож.

— Кто?

— Был такой индеец, который очень не любил других индейцев и помогал белым. — блеснул очередной раз историк школьно-википедийного уровня. — В каждом обществе есть изгои. Кого за дело, а кого за плохое происхождение. С приходом завоевателей для них открывается окно возможностей.

— Тогда говори по-другому. — нехорошо усмехнулся Герасимов. — Полицай она потенциальный. Хиви.

— Отьебись. — остроумно парировал Барон. — Если ты себя эсэсовцем видишь, то на других не переноси. А с Кли у нас светлое чувство и грязный секс.

— Вы хоть уверены, что она за нас? — не унимался Давен.

— Она гоблов других резала ночью. — пояснил Ньяль. — Уж теперь ей дороги назад нет.

Задача у отрядов была проста — искать и стаскивать к центру все полезное. Еду прежде всего.

— Фуражировка, господа. — пояснил Ньяль.

Несколько отрядов отослали в предместья. Там они довольно хорошо пощипали деревенских. Сами гоблы разбежались, но много груза и скота унести не смогли. Да и некуда. Одно дело — наши предки от татар бегали. Вон лес. Если не зима, то и прокормиться можно. Отсидеться. Припрятать всякое. А здесь вокруг сухие холмы и выжженные долины.

Отряд Ньяля шарился по самому городу. И тут новоиспеченная баронесса Кли сумела показать свой дар коллаборационистки. Указывала на какой-нибудь домишко. Вроде как бы не особняк даже, а внутри под полом — мешки с крупой и мелкие золотые чешуйки. Монета местная. Или побрякушки какие-либо. Сама она успела обзавестись новым нарядом. Без дыр, хотя немного не по размеру. Выгодное дело, однако, помогать иномировым захватчикам.

В некоторых домах были гоблы. Однако попыток к сопротивлению они не оказывали. Жались по углам, прикидываясь ветошью. Лишь один, старый и видимо очень скупой гоблин, начал хрипло орать какие-то ругательства и кинулся с кулаками на Кли, в момент, когда она вскрывала его тайники. Однако единственный пинок ее нового мужика решил конфликт в пользу коллаборационистки.

Однако все это было мелочью. Ближе к вечеру отряд, скинув очередной груз в центр, принялся петлять в узком лабиринте улочек. Кли вела их куда-то.

— Зольото. — пояснила она. Паре слов ее Барон научил. Включая известное на три буквы. Именно им она обозначала своего нового парня и это видимо была его идея. Каждое такое особо нежное обозначение он ржал как ненормальный.

"Ах какая пара, наркоман и шмара".

— Большой зольото. Идти.

— Стоп. — произнес Ньяль. — Барон, давай со мной вперёд и все щиты на готовность. Это не улица уже. Это укрепление.

— Черт, верно.

Приглядевшись Илья понял, что вокруг больше не стены домов, а просто стены, да ещё и покрытые подобием зубцов. Длинный коридор. Впрочем, против людей это укрепление не создавалось. Видимо аргумент в чисто гоблинских разборках. А впереди ворота. Капитальные такие по меркам гоблинов. Человека два войдут разом.

— Явно, какой-то капиталист тут окопался. — вздохнул Антон.

— А мы ему сейчас за феодализм и воинскую демократию поясним. — ответил Барон. — Ну че? Я ломаю?

— Зольото. Хууй. Зольото.

"Зоопарк, мля". — после вчерашнего на смех как-то не тянуло. Да и сейчас они убивать, возможно, будут.

Дверь была даже из нормально дерева, но Барону одолжили топор. Вскоре створки распахнулись и…

Ньяль молодец. Не Александр Македонский, но хватило мозгов куда надо сунуть щиты.