Бескрылые птицы

На третий день был один момент, когда казалось: море вот-вот поглотит пароход. Сначала под водой скрылась носовая часть палубы, не было видно даже фальшборта, над люками бурлил темный водоворот. Носовая часть не успела еще подняться из воды, когда нырнула под воду корма. Переливающаяся темным, зловещим блеском вода сердито клокотала над обоими концами парохода. Только мостики, подобно островам, возвышались еще над пучиной.

Это был грозный момент. Все видевшие это оцепенели от страха: что если один из люков не выдержит напора водяной горы и проломится?.. Море на мгновение забурлит, водоворот задержит волнение воды на этом месте — и все смолкнет в ночи.

Люки выдержали, и пароход, тяжело кряхтя и поскрипывая, постепенно поднялся из воды. Но тут нос опять был подхвачен громадной волной, и судно вздыбилось, вынырнув наполовину из воды, затем грузно упало вниз тяжестью всех своих пяти тысяч тонн… Исступленно кланяясь во все стороны, как клоун на арене цирка, пароход с громадными усилиями пробивался вперед.

Вдали кое-где мелькали зеленые и красные сигнальные огни. Налево и направо от «Эрики» прыгали и ныряли в волнах бушующего моря несколько других пароходов.

Днем иногда удавалось видеть эти пароходы. На короткое мгновение они показывались совсем рядом, потом проваливались в пучину, скрывавшую их вместе с мачтами, и только спустя некоторое время опять появлялись, вознесенные высоко на гребни гигантских волн.

Если бы это было не в Бискайском заливе, капитан давно бы направил пароход ближе к берегу, возможно, даже бросил бы якорь, но здесь приходилось держаться подальше в открытом море, иначе шторм мог выбросить «Эрику» на берег.

Трое суток день и ночь бушевал шторм, и «Эрика» почти не сдвинулась с места. Затем наступило затишье. Волны сделались ниже и спокойнее, перестали пениться, и над колыхающейся пучиной засияло солнце. Невесть откуда появившиеся здесь, вдали от берегов, маленькие птички уселись на вантах и больше не улетали. Но море долго еще не могло успокоиться.

В канун Нового года «Эрика» приближалась к земле. Когда она находилась еще далеко от берега, к ней пришвартовалось лоцманское судно. На палубу поднялся молодой человек с румяным лицом и черными усиками.

Над морем возвышался белый маяк, построенный на скале, исчезающей во время прилива под водой. Впереди мерцали входные огни порта. На концах мола тоже стояли два маяка, и между ними оставалась настолько узкая щель, что два парохода не могли разойтись в ней. Это были ворота, через которые Волдис Витол прибыл во Францию…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Пароход ошвартовался у берега. Дул теплый, влажный ветер. Почти все поднялись на верхнюю палубу посмотреть на панораму маленькой гавани. Набережная была заставлена бочками. В воздухе носился запах пива. Моряки вдыхали ароматный воздух и становились беспокойными,

— Хорошо бы заполучить сюда одну такую бочку! — мечтал Андерсон.

— Да, тогда бы мы с шиком встретили Новый год, — сказал Зоммер.

А Блав, умывшись впервые за девять дней, запел:

Если бы моя страна Винным озером была, Я б хотел быть окуньком, Вечно, вечно плавать в нем.

— Ты, Блав, и не мечтай о таких вещах, — усмехаясь, сказал Зван. — Кто же будет мат плести?

Блав в сердцах сплюнул и состроил печальное лицо.

— Придется брать на день отпуск, иначе подохнешь от жажды.

Плетение мата было начато уже давно, но работа подвигалась очень медленно.

Делегация матросов и кочегаров направилась к капитану просить денег.

— Вы в своем уме? — пожал плечами капитан. — Где я вам сейчас возьму деньги? Только что прибыли, я даже на берегу не успел побывать. Все банки закрыты.

— А завтра получим?

— Завтра Новый год. Раньше чем послезавтра к вечеру нечего и думать.

Здесь ничем нельзя было помочь…

— Какой же это Новый год, — ворчал Андерсон, — всухую! У капитана, конечно, голова не болит, у него есть запасы вин и коньяков. А как ты, бедняжка, обойдешься — это его не касается!

С берега так заманчиво пахло вином.

Люди нервничали: бросались на койки, валялись, вскакивали, поднимались опять на палубу и жадно смотрели на город.

В окнах домов один за другим загорались огни. С соседних судов уходили на берег группы оживленно болтающих моряков. Проклятая участь — остаться без денег!

Только Блав не поднимал головы, углубившись в плетение мата.

Тогда Андерсон затеял игру в карты. Самые нервные — Андерсон, Зоммер и Ирбе — углубились в игру, стараясь таким образом успокоиться, что им отчасти и удалось.

Незадолго до полуночи на бак явился стюард и принес в каждый кубрик по бутылке джина.

Бутылку распили. Несколько глотков, доставшихся каждому, окончательно испортили настроение и вызвали еще большую жажду.

— Так дело не пойдет, — воскликнул Зван, вскакивая. — Старик должен нам дать еще вина, не то мы его вздернем на мачту. Кто пойдет со мной в салон?

— Подождем, пока прогудят Новый год, — сказал Андерсон. — Тогда пойдем с поздравлениями. Уж бутылочку-то вынесет.

Подождали. Медленно тянулись минуты. Вдруг раздался звон и завывание. Вой сирен с нескольких десятков кораблей заглушил все остальные звуки. Радостно откликнулись на этот рев маленький городок и порт. В небо взвились ракеты — зеленые, белые, красные.

«Эрика» тоже заревела мощным басом. По палубе прогуливались захмелевшие штурманы и механики. Салон капитана был ярко освещен.

— Ну, пошли! — пригласил Зван.

За ним последовали Андерсон и Зейферт.

В салоне был накрыт праздничный стол: коньяк, ром, фрукты, яства… Капитан сидел в полной форме, окруженный своими ближайшими подчиненными. Стюард, в белоснежном кителе, с полотенцем на руке, носился как угорелый и наскочил с разбегу на делегацию кочегаров.

— Куда вы идете? — ужаснулся он. — Не беспокойте капитана, вы ведь знаете, какой он нервный!

Они это знали, но отчаяние стюарда не в состоянии было их удержать.

Андерсона пропустили вперед. В дверях салона делегация остановилась в нерешительности.

— Разрешите, господин капитан, пожелать вам счастливого Нового года, попутного ветра, хороших заработков! — начал Андерсон.

— Ага, спасибо! Стюард, посмотрите, нет ли там еще бутылки джина.

Вот и все. Получив свое, кочегары вернулись в кубрик, и там с полчаса царило приподнятое настроение. Когда бутылка опустела, Зван пошел к стюарду просить еще. Он поймал его у камбуза.