БЕСкультурные

Добираться до театра пришлось пешком. После Ночи беззакония город напоминал одну большую дымящуюся свалку. Компания скучающе смотрела по сторонам. Кармен вела прямой эфир в Инстаграме:

– Это просто какой-то пипец. Зайки, вы только посмотрите, наш город превратился в сплошные руины. Вот наша кафешка, где мы часто зависали с друзьями. Точнее то, что от неё осталось. Лишь один столик уцелел. В общем, всё как в 92-м после войны с фашиками.

– Дура, с фашистами мы в 40-х воевали, – Гелла закурила.

– Сама дура. Это моя подруга Гелла. Она типа у нас умная. В общем, мы сейчас идём в театр. На премьеру Заславского. Он по роману Идиотова ставит эротический спектакль «Достоевский». Да, Гелла, я ничего не перепутала?

– Ага, – Гелла еле сдержала улыбку.

– Воот. В общем, идём мы в театрик. Странно конечно, что он уцелел. Может, люди просто не захотели себя лишать культуры. Не знаю. Ну, в общем, во время спектакля я буду в сторис кидать горячие видосики. Так что не скучайте. Всё, мои зайки, чмоки-чмоки, на долго не прощаюсь.

Через полчаса друзья уже были у театра. На входе тучная контролёрша с «похер-фейс» подносила смартфон к их гаджетам и на экране одна за другой высвечивались страницы подтверждения личности: «тупая шлюшка» (Кармен), «неудовлетворённая сука» (Гелла), «позитивная алкашня» (Лёха), «инопланетное ебанько» (Арс).

– Проходите, – промычал «похер-фейс», проверив билеты.

Попав внутрь, компания прозрела от количества народа. Сегодня был переаншлаг.

– Так вот почему мы шли по безлюдному городу, все рванули на порнуху к Заславскому, – отметила Гелла. – Мы как-то рано пришли. Давайте перекурим что ли? Тут ведь задохнуться можно.

Когда ребята уже вовсю дымили, на улицу вылетел Заславский и нервно закурил. Его всего трясло как при лихорадке.

– Смотрите, Заславский! – Кармен указала ребятам в сторону режиссёра. – Что с ним? Какой-то он напряженный.

– Премьера, что вы хотите. – бросила Гелла.

– Мне кажется, у него какая-то жесть случилась, – заметил Арс. – Посмотрите, он белый как унитаз. Давайте хоть подойдём поздороваемся.

– Здравствуйте, – Кармен первой шагнула к режиссёру. – А вы нас помните? Мы у вас были на репетиции.

– Здравствуйте, молодые люди, – Заславский потянулся за новой сигаретой. – Как же не помнить? Чуть не сорвали мне весь процесс. Хотя… Уже глубоко до фени…

– А что случилось? – поинтересовался Лёха, подкуривая Заславскому.

– Катастрофа случилась. Тридцать минут до начала, а исполнителей главных ролей нет на месте, их телефоны вне зоны доступа. Уволю их к ебени матери! Так подставить театр!

– В смысле, нет Ебышкина и Настасьи Филипповны?

– Да, Мясников и Царёва послали своего режиссёра в день премьеры. Эпично.

– Может мы вам можем чем-то помочь? – почти безразлично спросила Гелла.

– Да чем вы можете помочь, – отмахнулся Заславский, но тут задержал взгляд на Гелле и начал резко меняться в лице. – Хотя… А ну-ка повернись.

– Что? Зачем?

– Моя хорошая, много вопросов. Повернись.

Гелла несколько раз повернулась вокруг себя.

– Ну и?…

– Так, очень хорошо. Да, да… Невероятно. То, что надо.

– Не поняла…

– Солнышко, ты сейчас можешь спасти одного очень хорошего режиссёра. Побудешь один вечер Настасьей Филипповной? Умоляю, помоги. Иначе, это мой конец. Первые люди города сегодня здесь. Меньше всего на свете я хотел бы при них обосраться жидким поносом. А именно это и случится, если ты откажешься.

– Сорок тысяч.

– Что?

– Пятьдесят. Трахаться на глазах у всего города я буду только за деньги.

– Ну у тебя и аппетиты, детонька. Ладно, хрен с тобой.

– Но деньги вперёд.

– Без ножа режешь. Сейчас пойдём с тобой в бухгалтерию. Вся наша казна на тебя уйдёт. Театр и так на ладан дышит. Ладно, теперь осталось найти Мышкина.

– Не, не, я пас, даже за деньги, это вообще не моя тема, – отрезал Арс, увидев на себе заинтересованный взгляд Заславского.

Молящий взгляд режиссёра поймал на себе Лёха.

– Да можно, в принципе, – почесав затылок, с неподдельной лыбой ответил парень.

– Сколько?

– Да, блин… Бутылочки коньячка будет достаточно.

– Золотой ты мой человек! Низкий тебе поклон от всего российского театра. Так, всё, ребятки, времени уже не осталось! Я буду за кулисами, наговаривать вам текст. Там его совсем немного. Но может что-то от себя и придётся сымпровизировать. Вы же читали роман?

– В школе, в кратком пересказе. – сказала Гелла.

Заславский посмотрел на Лёху.

– А я в школе – только автора и само название.

– Ладно. Как-нибудь выплывем. Тем более, что большая часть действа – это трахач и охач. За мной друзья, времени у нас в обрез.

***

До начала спектакля оставались считанные минуты. Лёха и Гелла через занавес смотрели в зал.

– Пиздец, народу до хера. Чуть ли не на головах сидят друг у друга. – заключила Гелла.

– Ну, что ты хочешь, это тебе не на айфон насосать. – с подступающим смехом сказал Лёша. – 50 кусков придётся отработать.

– Насосать на айфон – это видимо из личного опыта? – огрызнулась Гелла, продолжая смотреть в зал.

– Да ладно тебе, – Лёха по-конски заржал, – не грузись, оторвёмся, будет что вспомнить.

– Что-то не вижу Арса и Кармен.

– Так мы ж билеты на галёрку покупали. Ты их и не увидишь.

К ребятам вбежал Заславский.

– Так, ребятушки, максимальная концентрация. Через минуту начинаем. Не беспокойтесь, текст у меня. В беспроводные наушники я буду вам всё наговаривать. Так, а где текст? Куда я его положил? По-моему где-то там бросил. Всё, мои хорошие, ни пуха.

Заславский удалился.

«Добрый вечер, театральные наркоманы. – зазвучал бархатный голос. – Мы очень надеемся, что вы внимите нашей 1500-й просьбе – отключить свои пластмаски, которые уже страшно заебали наших артистов. Если не хотите возвращаться домой без телефона, просто дайте ему отоспаться на время спектакля. Спасибо за понимание. Приятного просмотра».

Открылся занавес. Гелла, одетая в чёрное шёлковое платье, разместилась на роскошном бежевом диване рококо и сверлила Лёху глазами. Лёха же, в мешковатом сером костюе, который смотрелся на нём как что-то инородное, стоял недалеко от своей партнёрши и от волнения бегал глазами во все стороны. Уже прошло около минуты, но ничего не происходило. В наушниках – тишина. Лёха начал нервничать ещё больше. Уже занервничала и Гелла. Бросив взгляд в сторону кулис, Лёша увидел, как побледневший Заславский даёт им понять, что текст куда-то потерялся. Будучи почти в предобморочном состоянии, Лёха повернулся к Гелле и еле заметно покачал головой в разные стороны: «Текста нема, подруга». Ему казалось, что Гелла испепелит его обезумевшим взглядом, но она затем сдавленно улыбнулась и слегка кашлянув, выдала: