Беспечные
Шрифт:
Орэн уж было подумал, что ему просто надо ходить по кругу, держаться за руки с соседями, но не тут то было. Сначала хоровод был один, потом внутри него образовался второй, третий… То они резко меняли направление движения, то сближались, то расходились, то «ныряли» друг через друга и перемешивались. А когда к этому всему ещё и примешались и песни, Орэн понял, что проще всего плыть по течению и давать себя вести куда надобно.
А музыка… Казалось, что она рассказывала каждому о его жизни: то успокаивала, завораживала, усыпляла; то резко менялась и отважно звала за собой на бой, призывала не сдаваться, идти до конца; то становилась шаловливой и задорной;
Через несколько часов Орэн уж было подумал, что сейчас у него окончательно закружится голова от всего происходящего и внутри него, и снаружи, и решил от всего отгородиться, чтобы остаться при здравом рассудке, но тут Любомир резко перестал играть, и хоровод тут же распался. Его отпустила и Марена, и пацанёнок, между которыми он был. Все захлопали в ладоши, засмеялись и пошли друг с другом обниматься.
С кем только он не успел наобниматься за ту «вечность», что, ему казалось, это всё происходило. Правда, не то чтобы ему это не понравилось, ведь среди тех, кто беспардонно лез к нему обниматься, были и милые девушки. А когда он понял, что и эта часть Обряда наконец закончилась, то устало побрёл к балалайке Ярослава и растянулся рядом на траве.
— Всё, сдаюсь, — честно признался он, когда над ним склонилась Марена.
Она хихикнула и присела рядом, положив его голову себе на колени.
Орэн довольно закрыл глаза, но вдруг вспомнил, зачем он есть, и тут же их открыл, огляделся. Настю он нашёл весело общающейся и с парнями и с девчонками.
«Вот оно! — обрадовался он. — Она уже и выглядит живее, и улыбается искренне. Может, помогло… Но надолго ли?»
Он ещё некоторое время за ней понаблюдал и снова устало закрыл глаза, так и не заметив, как задремал — настолько ему было уютно и безмятежно.
Орэн летел птицей в голубом небе, нырял в облака, выныривал из них и падал камнем почти до самой земли, а потом резко взмывал вверх…
— Просыпайся, — кто-то тихо звал его с земли, а его всё манило бескрайнее небо, и он не хотел поддаваться этому наваждению.
— Просыпайся, — настаивал мелодичный девичий голос. — Нам пора уходить.
— Зачем уходить? — удивился он. — Ведь можно улететь…
Голос звонко засмеялся, и кто-то ущипнул его за нос — Орэн проснулся. Он открыл глаза и недовольно уставился на обладательницу голоса, потирая нос. Она взъерошила ему волосы и «выгнала» со своих колен.
— Догоняй! — скомандовала девушка, вставая, и куда-то умчалась.
«И чем я провинился?» — недовольно подумал Орэн, садясь.
Оказалось, что на поляне уже никого не было.
«Это сколько я проспал-то?!» — неподдельно удивился он, видя, что солнце уже скрылось за кронами деревьев.
Пришлось вскакивать и догонять. Жену он догнал, поймал, и они в обнимку побрели домой через лес.
— Как Настя? — спросил Орэн. — Мне показалось, что она повеселела.
— Я это тоже заметила, — слегка улыбнулась Марена.
— Хороший у нас праздник, — задумчиво ответил Орэн. — Я бы сказал — исцеляющий.
— Ага, душевный.
— Значит, душевно-исцеляющий, — усмехнулся Орэн.
«Как же нам повезло, что она вернулась до праздника… Что бы мы делали без него? Не знаю даже…»
Вдруг ему почему-то вспомнился Факел, но он не понял, причём тут этот артефакт, и быстро от нём забыл.
На центральную площадь они пришли последними. Орэн принёс две больших корзины выпечки своей
жены, и они уселись на ближайшее свободное место за столом. Еда тут же «разбежалась» по столу, а корзины были припрятаны под ним.Орэн схватил первый попавшийся пирожок и принялся его жевать — тот оказался с яйцом и зеленью. Он всё пытался безуспешно высмотреть Настю. Вскоре он сдался и решил, что раз она затерялась среди общего веселья и добродушия, то ей тоже весело, а значит, можно спокойно поесть, чем он и занялся…
Еды на столе становилось всё меньше, как и солнечного света на улице. Зато костёр, вокруг которого эти столы были расставлены кругами, становился все ярче и жарче. Люди начали выходить из-за столов и подтягиваться поближе к нему.
— Идём погреемся? — предложила Марена.
— Идём, — согласил Орэн.
Пройдя четыре ряда столов, они вышли на поляну, оставленную между столами и костром.
— Ярослав, играй! — вдруг послышалось справа.
Орэн оглянулся и увидел Ярослава, сидящего на крайней к костру лавке, спиной к столу, с балалайкой в руках.
— «Ураган»? — хитро улыбнулся Ярослав.
— Давай, «Ураган»! — послышался хор голосов со всех сторон, и среди них он услышал и звонкий Настин голос.
Не успел он высмотреть её в толпе, как его жена, словно тот «ураган», сорвалась с места и в миг была у подруги, уже вытаскивая её за руки поближе к костру.
— Тогда подпевайте! — весело крикнул Ярослав и ударил по струнам: «Слух понёсся по городам и весям…»
Марена и Настя уже во всю кружились и смеялись у костра среди таких же весёлых и ухохатывающихся людей, а Орэн всё стоял и убеждал себя, что «мужики не танцуют», борясь с желанием к ним присоединиться.
«И не поют», — ржал с него его внутренний голос.
«Если я начну петь, то меня отсюда прогонят», — сам себе отвечал Орэн и широко улыбался, смотря на происходящее.
Вдруг кто-то подошёл к нему сзади и положил руку на плечо, но не успел он обернуться, как услышал строгий голос Любомира:
— Смотри!
Взор Орэна как-то сам по себе нашёл то, на что надо смотреть, точнее, на кого. Он взглянул на Настю, всё так же смеющуюся и весело кружившуюся со всеми у костра, и увидел белое сияние в её груди. Там, выше сердца, несмело пульсировала маленькая звездочка, будто тянула свои ручки-лучики ко всем вокруг, желая со всеми обняться и ко всем покрепче прижаться, желая согреться.
— Она сияет… — завороженно прошептал Орэн.
— Ты справился, — улыбнулся Любомир, — но береги её тайну. Её Душа хрупка, как новорожденное дитя. Ни слова об этом никому, пока она не окрепнет.
— Слушаюсь, — серьёзно ответил Орэн.
Настасья из Рода Ярена
Песня Зарождения Души: Neuromonach Feofan — Ураган
Часть 2
Гости. Глава 1. Полномочия
Киран
Пять с половиной недель назад. Второй день Совета в Катаренске, на котором графиня Дэйнера передала графу Неррону договор о сотрудничестве по делу аметистов. Через полчаса после завершения Совета. Первый месяц весны.