Бесплодные земли (др. перевод)

– Да, ты мне еще крикнул: «Ложись!»

– Он и рта не раскрыл, – заметила Сюзанна.

– А как же тогда? Ты же крикнул мне! Я тебя слышал!

– Да, я кричал тебе. Но кричал мысленно. – Стрелок повернулся к Джейку. – А ты помнишь? В том доме?

– Когда доска, за которую завалился ключ, не отрывалась, ты мне сказал, чтобы я отодрал другую. Но если вы не читаете мои мысли, Роланд, то как вы узнали, что именно у меня там стряслось?

– Я видел. Не слышал, но видел… самую малость, как через грязное стекло. – Он обвел всех троих пристальным взглядом. – Эта близость людей и их способность читать мысли друг друга называется «кхеф». Слово это в исконном наречии древнего мира имеет множество значений. Вода, рождение, жизненная сила – вот только некоторые из них. Я хочу, чтобы вы знали об этом. И чтобы вы поняли. У меня пока все.

– А как понять то, во что ты не веришь? – спросил его Эдди.

Роланд улыбнулся.

– Просто нужно хотеть понять.

– Ну, желание-то есть.

– Роланд? – Это был Джейк. – А Ыш может тоже участвовать в нашем ка-тете?

Сюзанна улыбнулась, но Роланд оставался серьезным.

– Я пока не готов даже предположить. Но знаешь, Джейк, что я тебе скажу… я много думал об этом лохматом приятеле. Ка управляет не всем, и случайности не исключаются… но столь неожиданное появление ушастика, который все еще помнит людей, вовсе не кажется мне случайным.

Он снова обвел их внимательным взглядом.

– Я начну первым. Эдди продолжит – с того места, где я остановлюсь. Потом – Сюзанна. Джейк будет последним. Договорились?

Они закивали.

– Хорошо, – подытожил Роланд. – Мы с вами – ка-тет, один из многих. Итак, приступим.

20

Они говорили до темноты, прервавшись один только раз, чтобы наскоро перекусить, и когда разговор был закончен, Эдди чувствовал себя так, как будто он только что отбоксировал дюжину раундов с Милашкой Рэем Леонардом. Он уже больше не сомневался в том, что все они «делят кхеф», как выразился Роланд. А с Джейком они вообще проживали в снах жизни друг друга, как две половинки единого целого.

Роланд начал с того, что случилось в тоннеле под горной грядой, где трагически оборвалась первая жизнь Джейка в этом мире. Он рассказал им о долгом своем разговоре с человеком в черном и о туманных словах Уолтера про какого-то Зверя и еще одного человека, которого Уолтер назвал Вечным Чужаком. Он описал им свой странный пугающий сон, в котором вселенную поглотил фантастический луч небывалого белого света, а в самом конце все заслонила собой травинка. Одна-единственная травинка красного цвета.

Случайно взглянув на Джейка, Эдди был потрясен пониманием – узнаванием, – промелькнувшим в глазах мальчишки.

21

Эдди уже кое-что слышал из этого, – еще на морском берегу, когда Роланд бредил, выдавая бессвязные обрывки своей истории, – но для Сюзанны все это было внове. Она слушала Роланда, затаив дыхание и широко распахнув глаза. Когда стрелок передавал им слова Уолтера, она узнавала в них отблески своего мира, подобные отражению в осколках разбитого зеркала: рак, автомобили, ракеты, отправленные на луну, искусственное оплодотворение. Она даже представить себе не могла, кто такой Зверь, но догадалась, что Вечный Чужак – это Мерлин, легендарный колдун, который якобы способствовал славной карьере короля Артура. «Все страньше и страньше», – как говорилось в «Алисе» у Кэрролла.

Роланд рассказал и о том, как, проснувшись от этого долгого и непонятного сна, он обнаружил, что Уолтер давно уже мертв – время каким-то немыслимым образом перескочило вперед. Может быть, лет на сто. Может быть, на пятьсот. Джейк слушал, как зачарованный. О том, как стрелок пришел к берегу Западного моря, как он потерял два пальца на правой руке, как вытащил Эдди с Сюзанной в свой мир, а потом встретился с Джеком Мортом – за третьей дверью.

Стрелок сделал знак Эдди, и тот продолжил рассказ, начиная со встречи с громадным медведем.

– Шардик?! – перебил его Джейк. – Но ведь это название книжки! Книжки из нашего мира! Ее сочинил тот же автор, который про кроликов написал… ну, знаменитая его книга…

– Ричард Адамс! – воскликнул Эдди. – А книжка про кроликов называется «Кораблик на воду!». Я же знал это имя… вот только вспомнить не мог, откуда. Но как такое возможно, Роланд? Откуда в твоем мире знают о нашем?

– Но проходы-то есть, – отозвался Роланд. – Четыре двери мы видели сами. Или ты думаешь, раньше их не было? Или не будет потом?

– Но…

– Все мы видели, что в моем мире есть много от вашего, а когда я был у вас в Нью-Йорке, я обнаружил там кое-что от своего. Я видел стрелков. Большинство, правда, обрюзгли и обленились, но это все-таки были стрелки… собратья по древнему своему ка-тету.

– Роланд, это всего лишь копы. Ты их обставил, как малых детей.

– Но последний был все же хорош. Когда мы с Джеком Мортом спустились на станцию вашей подземной железной дороги, он едва меня не прикончил. Если бы не слепая удача… огниво Морта… я бы сейчас не сидел тут с вами. Этот последний… Я видел его глаза. Он не забыл лицо своего отца. Нет, он не забыл. И потом еще… помнишь, как назывался тот балазаровский ночной клуб?

– Еще бы не помнить. – Эдди явно занервничал. – «Падающая Башня». Но это могло быть простым совпадением. Ты же сам говорил: ка управляет не всем.

Роланд кивнул.

– Нет, ты ужасно похож на Катберта… помню, как-то он высказал одну мысль. Когда мы были еще детьми. Мы собирались отправиться ночью на кладбище, но Алан не хотел идти. Говорил, что боится оскорбить тени предков. Катберт тогда посмеялся над ним и сказал, что сам он ни за что не поверит в призраков, пока не поймает какого-нибудь и не попробует его на зуб.

– Хорошо сказано! – одобрил Эдди. – Браво!

Роланд улыбнулся.

– Я так и знал, что тебе понравится. Но пока что оставим призраков в покое. Ты начал рассказывать – продолжай.

Эдди рассказал о видении, что явилось ему в огне, когда Роланд бросил в костер челюстную кость: ключ и роза. Рассказал про свой сон, в котором, шагнув через дверь лавки деликатесов, он вышел на поле роз и увидел вдали высоченную Башню цвета копоти; про черноту, что излилась из окон башни и сложилась в фигуру на небе. Теперь он говорил, обращаясь исключительно к Джейку, и Джейк слушал его, затаив дыхание, ловя каждое слово с жадным вниманием и нарастающим удивлением. Эдди постарался по возможности передать настроение, которым был проникнут тот сон: странное чувство восторга с ужасом пополам, – и увидел по их глазам (прежде всего – по глазам Джейка), что он либо переусердствовал, несколько сгустив краски… либо друзья его видели те же сны.

Он рассказал о том, как они двинулись в обратную сторону по следу Шадрика и вышли к Вратам Медведя. Как, приложив ухо к будке, он почему-то вдруг вспомнил тот день, когда они с братом ходили в Дач-Хилл смотреть на Особняк. Он рассказал об игле в глиняной чашке и о том, как она оказалась ненужной, потому что путь Луча был виден и так – во всем, даже в полете птиц высоко в поднебесье.

Здесь Эдди умолк, и Сюзанна продолжила. Когда она перешла к тому, как Эдди начал работать над своим деревянным ключом, Джейк лег на спину, положил руки под голову и принялся рассматривать облака, что медленно плыли по небу белым клубящимся курсом на юго-восток. Упорядоченный их строй выдавал незримое присутствие Луча – точно так же, как дым из трубы всегда ясно показывает направление ветра.