Беспокойные боги

"Они много чего говорят", - усмехнулся я, хлопнув мужчину по спине.

Я почувствовал силу в теле Лориана, которой раньше не было. Всю свою жизнь этот человек был пугалом, сделанным из бумаги, соломы и прутьев. Сейчас он казался человеком из железа, и, возможно, так оно и было.

"Это ведь были не только нервные имплантаты?" спросил я.

"Я же сказал, что со мной кое-что сделали". Лориан отстранился и ударил меня по руке. "Ты должен обьяснять. Что, черт возьми, произошло?"

"Тихий", - ответил я.

"Опять?" Лориан посмотрел на собеседника, на его лице отразилось раздражение. "Ты знаешь, Адриан, большинство людей умирают, когда их убивают!"

Я усмехнулся в тон ему. "Когда-нибудь я сделаю это правильно". Я посмотрел на город над головой, забыв о Гошале и своих страхах. "Это твой корабль?"

"Туманный Странник", - кивнул Лориан. "Мы захватили его, сражаясь с Возвышенными при Абзири. У нас в Великой армии около тридцати кораблей такого класса, плюс свободные капитаны. Есть тысячи кораблей поменьше".

"Для чего все это?" спросил я, наблюдая за мужчинами и женщинами, прогуливающимися по крыше на дальней стороне длинного солнца. "Гарендот ведь собрал эту армию не только для того, чтобы помочь Империи против сьельсинов".

Ответила женщина справа от Лориана. "Не только".

Я посмотрел на нее и впервые заметил черные нити, расходящиеся от имплантата под ее бледной кожей, так похожей на кожу Лориана.

Лориан поднял руку, призывая к миру. "Адриан, это мой главный офицер Службы безопасности, капитан 2Мэйв Гамма А27 из Сопряженных".

"Два… Мэйв?" Я повторил странное имя и повернулся к таинственной женщине-демониаку. "Сопряженные?"

"Полагаю, вы назвали бы нас варварами", - ледяным тоном произнесла женщина.

"Возможно, я бы так и сделал", - парировал я. "Лориан?"

Генерал-комендант вернулся. "Достаточно, 2Мэйв". Он посмотрел на меня, положив одну руку на игломет, висевший у него на поясе. "Ты слышал наши условия на совете. Контроль над Норманскими звездами. Вот почему мы собрали нашу армию".

Я кивнул, вернув свое внимание к лицу Лориана. "Куда мы идем?"

Бесцветные глаза Лориана долго смотрели в мои. Наконец он моргнул. "В Латарру".

"Латарра?" Почему-то эта мысль не приходила мне в голову, ни разу.

"Я должен был вернуться с Форума с договором", - объяснил Лориан.

Договором, подумал я, вспоминая слова Самек, когда она отравила меня, и атомиками.

"Вместо этого у меня есть ты" Лориан пронзил меня взглядом, острым, как лезвие его игломета. "И принцесса". Он взглянул на Селену и, приподняв фуражку, поправил ее на голове. "Нам придется довольствоваться тем, что есть, но ты…" Он ткнул в меня пальцем, совершенно не смущенный моим появлением и возвращением. "Тебе придется рассказать мне все".

ГЛАВА 43

САМ СЕБЕ ТЕСЕЙ

Здесь я сделаю паузу. Оставим на минуту остальных, как я оставил их всех во дворе у причаленного судна. Гошал боялся меня, как и его люди. Они, несомненно, просмотрели бы видеозапись с систем безопасности "Гаделики", нашли момент моего возвращения в шлюзе. Я догадывался, что они решат, что я просто появился, что в один момент они будут смотреть на запись пустого шлюза, а в другой - найдут меня, свернувшегося калачиком на холодном металлическом полу, голого и потерянного.

Коммандер 2Мэйв тоже боялась меня, хотя в ней этот страх был смягчен отвращением. Я ничего не знал о ее людях - этих Сопряженных, хотя по названию догадался, что ее имплантаты не просто привлекают внимание. Они наверняка принадлежали к какой-то расе экстрасоларианцев, одному из бесчисленных кланов и культур, о которых мы в Империи почти ничего не знали.

Сьельсины и ирчтани, напротив, не испытывали страха. Для сьельсинов я был Oranganyr ba-Utannash, Защитником бога, которого так презирали их отцы, но который, как они знали, обладал реальной силой. Для ирчтани я был Bashan Iseni, одним из высших существ, повелителем людей, которых они почитали почти как богов. Ирчтани были примитивной расой, даже более примитивной, чем сьельсины, и мало понимали, как устроена галактика, как летают корабли и как некоторые люди живут так долго, вопреки природе.

Благодаря этому примитивному пониманию их глаза были более открыты для истины того, что я пережил. Гошал и его люди, и в какой-то степени даже моя родная Кассандра, считали, что знают слишком много, чтобы поверить. Я был каким-то экстрасоларианским изобретением, как говорила сама Кассандра. Клон или симулякр голема, предназначенный для насмешек или подавления духа, или часть какого-то хитрого и абсурдного заговора. Их образование ослепило их, и они не замечали того, что ясно видели Рамантану и Анназ.

Я вернулся из мертвых.

И все же Селена видела это. Селена, одно присутствие которой лишало жизни всех мужчин и женщин на "Гаделике", а возможно, и всех на борту "Туманного Странника" Лориана. Но, по правде говоря, она похитила себя сама, настояла на том, чтобы ее взяли с собой, чтобы Кассандра, Эдуард и остальные спаслись. Воспоминания о ее поцелуе преследовали меня, о ее рыданиях на моей голой груди, а больше всего - о моих видениях. Сколько раз я видел нас вместе? Себя на троне, Селену у моих ног?

Было ли это будущее, к которому мы сейчас стремились? Или это лишь одна из возможностей, причем весьма отдаленная?

Что толку в моих видениях, если они показывали лишь бесконечное множество возможных вариантов будущего? Какая разница между моими видениями и мечтой любого человека о завтрашнем дне?

Эдуард верил. Он удивил меня, пожалуй, больше всех - удивлял еще на Сабрате. Он, казавшийся поначалу образцом имперского винтика, оказался обладателем тайных глубин и чистой и честной преданности. После моей смерти он спас Кассандру и Ниму из огня, пожертвовал своей жизнью и своим положением чтобы спасти их. Я велел Селене идти к нему, к Лориану… и она пошла.

Я лишь молился, чтобы этого было достаточно, мог лишь молиться в тот момент.

И Эдуард ответил. И Лориан.

Лориан...

Как он изменился! Это был уже не тот хрупкий скелет мужчины-ребенка, который сопровождал меня через столько опасностей. Экстрасоларианская практика наконец-то дала ему тело, соответствующее энергии его сердца, и те качества упорства и твердости духа, которые были присущи этому человеку в отчаянные моменты, казалось, стали им самим. Именно эти добродетели заставили его нажать на курок. Будь я мошенником, я бы умер там, сраженный иглой Лориана.