Бесполезная жена герцога южных земель

В животе снова урчит.

Я оставляю швабру и падаю на диван, поднимая с подушек просочившуюся сквозь чехол пыль. За окном теней стало больше. Часов пять, или, уже шесть вечера. У меня на запястье циферблата нет, а на каминной полке часы давно уже остановились на половине десятого. Тем не менее, два раза в сутки, и они правду говорят.

О местной прислуге этого нельзя сказать.

Где моя служанка, Фрида?! Черт тебя дери, я тут что, от голода должна помереть?

Мужчины этого мира в домашние дела как правило не лезут, но все же, слуги подчиняются приказам своих господ. Экономка явно из тех, кому герцог доверяет вершить свою волю.

Поспешила я, когда думала о муже хорошо. Не обижает да, но разве пренебрегать человеком, за благополучие которого ты несешь ответственность — не низко?

С виду такой порядочный и правильный, но за закрытыми дверями…Пускай я та, кого он не любит, и кого он в качестве своей спутницы не выбирал, но то же и могу сказать и про себя. Супруг не предел моих мечтаний, увы и ах.

Как бы, Еве право выбора не предоставляли, и положение девушки в новом доме, в незнакомой среде, отличном от привычного климате и обстановке, да еще и без вещей, что хотя бы как-то могли ей психологически помочь обвыкнуть, гораздо уязвимее приведшего в свой собственный дом молодую жену мужчины.

Ну пойду я кричать и обвинять герцога, что с того? Он тут давно дал понять, что главный. Я так только выставлю себя перед ним такой, какой он меня уже считает. Недалекой и требовательной избалованной особой.

Умереть мне они дать не могут. Это и ежу понятно. Юг же не желает с Севером войны. Его светлость не идиот. Да и император с приближенными пока еще наблюдают.

Скандалы никому не нужны. А исходя из холодности приема в доме новой герцогини, мой супруг не против нарваться на них, еще и масла в огонь подольет, лишь бы неугодная жена сбежала обратно к отцу, и вся вина за разрушение семьи ляжет на плечи строптивой девицы и защищающий ее словно драгоценность Север. Потом император вмешается и да, брак расторгнут, но так, что жертвой в итоге окажется — пам-пам-пам — герцог Грейстон! Все преференции и отступные, все издержи, все убытки и неустойки будут оплачены из кармана папеньки маркиза.

Как же коварен и хитер мой супружник, только поглядите!

Я усмехаюсь.

Ну давайте, посмотрим, кто кого! Обнимаю руками живот, в котором еды с прошлого вечера не бывало и откидываюсь на спинку дивана, уставившись в потолок, как бы мимоходом, приглядевшись, отмечаю про себя, что неплохо бы его освежить белой краской.

Из баранов я была бы самым упрямым. Да. И самым вкусным. С картошкой и салатом, жирным и сочным мясистым…

Сглатываю слюни.

Когда на пороге наконец объявляется служанка — низенькая рыжая девчонка в конопушках — в своих мечтах я уже успела дойти до состоящего из смены трех блюд десерта.

3

— В-ваше сиятельство, — неуверенно щебечет малышка тоненьким голосом, пугливо меряя меня взглядом кролика перед лицом коварного лиса из-под ресниц.

Сколько ей лет, боюсь спросить. За герцогом теперь еще и эксплуатация несовершеннолетних водится? Жаль, что память Евы подсказывает: в ее мире это не преступление.

— Ага, она самая, — выдыхаю я. Сил нет пустые беседы вести.

— Я сейчас принесу вам сменную одежду…

Видимо, после борьбы с пылью и грязью видок у меня так себе. Белое платье вряд ли отстирается. Ну, в топку его тогда, снова замуж я все равно не собираюсь, а иной причины хранить эту неудобную до ужаса тряпку нет. А то, как же, здесь и корсет со шнуровкой сзади, на спине, сколько ни билась в одиночку снять невозможно. Пыточное изделие, а не платье подвенечное. Надеюсь, мои внуки меня за это простят, в наследство им этот тихий кошмар не достанется.

— Нет. Сначала. Ужин, — поднимаю палец, отдавая отрывисто приказ, не просьбу. Первый в новом мире.

— Да, как скажете! Я сейчас, я б-быстро на кухню и обрат-тно тут же…

Предложение неоконченным повисает в воздухе, рыжеволосая горничная словно пугливый воробушек несется прочь, даже не прикрыв за собой дверь. Чего разнервничалась, есть я ее не собиралась…пока что до этой стадии мой голод не дошел.

Смотрю в сторону, куда убежала девчонка. Если она не вернется, если снова обман…я буду кричать. На герцога. Мучительно и беспощадно.

Жаловаться отцу не стану, сбегать тоже, но он у меня свое отстрадает. Какая разница, ведь его мнение обо мне меня волновать не должно! Ему же плевать, как его видит его собственная жена, чего тогда церемониться? Мы уже женаты, можно все приличия отбросить. И той, какой он видит или хочет видеть меня я тоже становиться не обязана. Да, так и поступим.

Язык — самая сильная мышца в теле человека. И раз уж все мои остальные мускулы от целого дня отчаянной уборки попросили их не беспокоить, я, на случай того, что придется идти ругаться, начинаю разминать связки, громко вслух исполняя любимые песни. Жаль, смысл их на иномирном языке теряется порядком и рифмы никакой, но подобное меня не смущает.

Спустя минут двадцать маленькая служанка все же возвращается, нагруженная подносом и кулем тряпья. Я быстро закрываю рот, пусть память тела говорит одно, но пора признать неоспоримый факт — медведь на ухо наступил и хорошо так потоптался, еще спугну эту Эмили. Как только дотащила все одна, бедняжка, осматриваю лениво поклажу горничной.

Нет, неверно, Ева! Где она весь день шлялась, пока я тут драила?! Если бы пришла сразу, то так мучится ей бы не пришлось. Не стоит сразу же всех жалеть, меня вот никто не жалеет!

— Стой! — кричу я. выпрямляясь и вытягивая вперед руку как отчаянный регулировщик движения на дороге, когда рыжая служанка заносит ногу через порог на вымытый мною до блеска пол. — Куда в обуви? Живо разувайся!

Не зря тренировалась, выходит звонко и безапелляционно.

Девчонка дрожит, но молча повинуется и скидывает с ног пыльные поношенные туфли с присохшим к подошве слоем грязи. Б-р-р. Не в мою дежурство, враг не пройдет.

Больно громко я закричала, явно напугала ребенка. Выглядит она как нескладный еще подросток. Либо действительно малышке лет четырнадцать, либо она поздний цветок, тогда виновата генетика, а не возраст.

Поднимаюсь с дивана и быстро пересекаю гостиную, забираю у служанки из рук поднос, с такой поклажей в виде куля тряпок чего не доброго опрокинет все на пол или на себя.

— Ваше сиятельство, простите, я с-сама могла…

— Ты новенькая?

Пауза.

— Да, как вы догадались? — округляет карие глаза конопатая малышня.

— Сразу понятно, — хмыкаю я, сажусь обратно на диван и ставлю поднос на колени.

Слишком трясется и нервничает, словно первый день работает. Не слишком-то профессионально. Какой бы ужасной я не казалась, умелая служанка хозяйке страха не покажет. Видимо, до этого дня девица господам не прислуживала. Максимум, уборкой занималась.

Открываю крышку.

М-м-м. Божественный аромат жаркого из баранины. Какое неожиданное совпадение. Совсем не по-женски набрасываюсь на еду. Потрясающе. Издаю тихий стон удовольствия. Нежное мясо словно тает во рту, так не каждый повар может приготовить, овощи идеально дополняют вкус, и приправа подобрана просто в точку, не много и не мало…

Когда тарелка пустеет я убираю поднос на ближайший столик и довольно откидываюсь на спинку дивана. Сейчас бы попить чего-нибудь, жажда давно уже мучает. Но увы, подано было только одно это блюдо. Ни тебе чая, ни даже простой воды. Это такой вид издевательства? Или просто чья-то невольная ошибка? Не уверена, можно ли тут пить воду из крана, поэтому за весь день так и не рискнула, хотя очень хотелось, работенка все тут отдраить была не из простых.