Беспощадный трон

Я не сомневалась, что он это сделает. Внутри Николая что-то сломалось, и я не была уверена, что оно вообще когда-либо было нормальным. Мой взгляд упал на дом на колесах, заправляющийся недалеко от нас. Мать прогуливалась со спящим ребенком, уютно устроившимся в переноске, тихонько напевая, пока отец заправлял бак.

— Хорошо. Я пойду. Я пойду с тобой. – Мой голос был болезненным скрипом.

— Я так и думал. Хорошая девочка, – сказал Николай, подталкивая меня к машине.

Окно все еще было опущено, и на нём виднелась кровь, оставшаяся после того, как я вылазила из неё.

Николай усадил меня на пассажирское сиденье, а затем обогнул машину.

— Из-за этого маленького трюка нам снова придется менять транспорт, – вздохнул он, как будто моя попытка побега была для него всего лишь мелким неудобством. Он сел с другой стороны и повернулся ко мне. — За какую часть тела предпочтешь быть привязанной на этот раз?

— Пожалуйста, только не запястья. Это больно, – призналась я.

Николай наклонил голову, обдумывая мою просьбу. Он потянулся за спину и достал толстую веревку вместо стяжки.

— Это лучшее, что я могу сделать. Советую не извиваться слишком сильно и не злить меня еще больше, если знаешь, что для тебя хорошо.

Он заставил меня наклониться вперед и связал мне руки на пояснице. К счастью, это не сдавило мои плечи и не причинило слишком сильной боли. Он вернул меня в сидячее положение, так, чтобы мои руки были надежно спрятаны за спиной, и пристегнул ремнем безопасности.

— Безопасность превыше всего, мисс Мэдисон, – сострил он, его хорошее настроение, похоже, вернулось к нему.

— Что с тобой случилось? – пробормотала я. — Что сделало тебя таким?

— А что? Ты думаешь, меня можно исправить? – Спросил Николай, встретившись со мной взглядом. — Я мог бы сказать, что это мое прошлое, поганое детство, мой отец, Кирилл... или просто дурная кровь.

— А это так? В этом все дело?

Он помолчал, прежде чем высунуться из машины и с сожалением покачать головой.

— План Б не сработает, если ты надеешься расположить меня к себе, Мэллори. Меня не волнуешь ни ты, ни мой брат, ни ваша гребаная история несчастных влюбленных.

— Что тебя волнует?

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела обдумать, хорошая ли это идея – давить на Николая таким образом. Может, у меня было желание умереть, но я, похоже, не могла заткнуться.

Он проигнорировал меня, обошел машину и сел на водительское сиденье.

— Ну? – надавила я. Ага, однозначно желание умереть.

Он завел машину и выехал, рассыпая гравий во все стороны.

— Хватит вопросов, или я заткну тебе рот. Я тебя предупредил.

Он включил радио. Зазвучала тяжелая рок-музыка, и я отвернулась к окну. Оно было измазано кровью в том месте, где я ударилась об него головой. Я усилием воли закрыла глаза и постаралась не паниковать.

Кирилл придет за мной. Я ни в чем не была уверена, кроме этого. Кирилл придет за мной, и да поможет Бог Николаю, когда это случится.

?

Должно быть, я снова задремала. Когда я проснулась, мы медленно двигались, покачиваясь взад-вперед на грунтовой дороге. Я потеряла счет времени, которое мы провели в пути. Это мог быть как один день, так и три.

Голова раскалывалась. Вероятно, у меня было сотрясение мозга, и все тело болело. Я несколько раз ходила в туалет на обочине дороги, пока Николай держал меня на прицеле, и ела бананы, которые он мне подбрасывал. Мне было не привыкать к голоду, хотя последние несколько недель у Кирилла и стряпня Ольги избаловали меня.

Ольга. При мысли о бойкой, молчаливой русской леди мне захотелось плакать. Я поблагодарила все силы, наблюдающие за этим дерьмовым шоу, за то, что пожилой женщины не было в тот день, когда Николай приехал за мной.

Внезапная мысль пришла мне в голову, пока я наблюдала за тем, как фары очередной угнанной машины скользят по деревьям густого леса, обступающего дорогу по обе стороны.

— Что случилось с Максом? – выдавила я вопрос из себя, хотя была уверена, что никогда в жизни у меня так не пересыхало во рту. Макс был моим телохранителем и одним из лучших друзей Кирилла. Человек из братвы Черновых, который хоть немного, но заботился обо мне.

— Застрелен, как и все остальные, – пробормотал Николай.

Меня затошнило, а желудок скрутило. Горячая слеза выкатилась из глаза и скатилась по щеке.

— Ты гребаный ублюдок, и я надеюсь, что однажды ты будешь гореть в аду, – пробормотала я, совершенно опустошенная еще одной потерей.

— Этот факт неоспорим, – сказал Николай как ни в чем не бывало, — но я верю в то, что нужно танцевать в пламени, пока огонь не поглотил тебя. Мы на месте, – проворчал он, привлекая мое внимание вперед.

Сквозь темные деревья виднелись смутные очертания дома. Неужели снова наступила ночь? Когда мы подъехали ближе, я поняла, что это не просто дом. Данное слово не должно применяться к чему-то настолько большому. Он был трехэтажным и располагался на поляне в густом лесу. Несмотря на простую архитектуру, размеры намекали на то, что это была чья-то собственность, построенная на заказ, а не просто хижина охотника.

— Чей это дом?

— Моей матери. Женщины, которую Виктор встретил в России, притащил сюда против ее воли и запер в этой тюрьме, оставив умирать, – сказал Николай, его бесстрастный тон резко контрастировал с его словами.

Я безмолвно уставилась на него.

Он усмехнулся над моим выражением лица.

— Полагаю, Виктор хотел убедиться, что мать его следующего ребенка не сбежит, как это сделала мать Кирилла. – Он заглушил двигатель и расслабленно откинулся на спинку сиденья. — Я рос здесь до двенадцати лет, а затем меня забрали у нее, чтобы я начал свое обучение.

Я не знала, что сказать. Это было слишком грустно и ужасно. Вместо этого я закусила губу и попыталась не думать о Максе и Кирилле и обо всех тех способах, которыми люди причиняют друг другу боль.

— Пойдем, я тебе все покажу, – сказал Николай, открывая дверь и ступая на усыпанную сосновыми иглами землю. Он обогнул машину и открыл дверь, чтобы помочь мне выйти, но руки развязывать не стал. — Прости, приходится принимать меры предосторожности. Ты все еще можешь попытаться сбежать, Мэллори. Уверен, ты понимаешь.