Беспощадный

Джина замолкает, надувшись. Снова вздыхаю. Сестра ни хрена не понимает. Может, этот бизнес мне и не светит, если Хэдвиг вцепится мертвой хваткой.

Через пару часов мы подъезжаем к воротам особняка. Ветер гоняет ветки деревьев, отбрасывая жуткие тени. Дом, который когда — то казался мне офигенным, теперь выглядит зловеще.

— Демиан, нахрена мы сюда приперлись? Тут одни проблемы можно найти, — тихо говорит Джина, когда я торможу у старой калитки.

— Алекс нас ждет, — бросаю, открывая дверь. — Хочу обсудить с ним, можно ли ускорить вступление в наследство, не дожидаясь дня рождения.

— Алекс уже здесь? И как он поможет? — Джина вылезает следом.

В ее голосе сквозит недоверие.

— Он готов помочь разобраться с документами и формальностями. Если бабуля была к нам добра, может, получится все ускорить, — поясняю, доставая ключи.

Калитка противно скрипит, когда мы заходим на территорию.

— А если Алекс не сможет помочь? — не унимается Джина, оглядывая мрачную аллею.

— Тогда придется ждать и действовать по правилам. Но я хочу попробовать найти лазейку.

Мы подходим к дому, осторожно вставляю ключ. Дверь со скрипом открывается, Джина вздрагивает.

— Похоже, он тут вообще не жил? — едва слышно произносит она.

— Похоже на то.

— А я думала, он тут кутил во всю. А такое чувство, будто с тех пор, как он нас выгнал, сюда никто не заходил, — шепчет Джина.

В ее словах есть смысл. Эта жуть вокруг заставляет задуматься — какого хрена Эрик нас выпер, если сам тут не собирался жить? Освещая путь телефоном, веду нас по знакомым коридорам. У библиотеки останавливаюсь.

— Чтоб рот не открывала лишний раз, ясно? — серьезно говорю Джине.

— Ясно, — решительно отвечает она.

Толкаю скрипучую дверь старой библиотеки, запах пыльных книг ударяет в нос. Воспоминания накатывают волной — сколько часов мы с Джиной провели здесь в детстве.

Алекс уже тут, восседает за массивным дубовым столом посередине зала, будто чёртов король на троне.

— Какого хрена происходит? — рычу, плюхаясь на стул напротив него.

Старое дерево протестующе скрипит под моим весом.

— Почему ты молчал, что Эрик тут не жил?

— Демиан, остынь, — его голос спокоен, как штиль на море, и это бесит ещё больше.

— Нет уж, ты объясни, какого чёрта ты нам ничего не сказал? — едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не схватить его за грудки.

Алекс лишь вскидывает бровь, словно удивляясь моей реакции:

— И что бы изменилось? У вас всё равно не было денег на этот дом.

— Ты мог рассказать, когда нам стукнуло восемнадцать! — повышаю голос, эхо разносится по пустому залу. — У меня тогда и деньги были, и силы!

— И что бы вы тут делали? — он усмехается, и мне хочется стереть эту ухмылку с его лица. — Просто просадили бы всё на ремонт? Той суммы от Эллы не хватило бы.

Не выдерживаю и со всей дури бью кулаком по столу. Бумаги Алекса разлетаются, как стая птиц.

— Мы хотя бы знали бы правду! — ору, впиваясь в него взглядом. — Всё это время мы думали, он тут живёт припеваючи, забив на нас. А если его тут даже не было, на кой чёрт нас выгнал?

Алекс вздыхает, оглядывая учинённый мной бардак.

— Причин могло быть много, теперь уже не узнаем, — говорит он устало. — Так зачем ты хотел встретиться?

Делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Можно как — то ускорить вступление в наследство? Не ждать этих чёртовых двадцати трёх лет.

— Увы, нет, — качает головой Алекс. — Элла чётко прописала: только в двадцать три Демиан может претендовать на владение.

— Что за идиотизм? — снова закипаю. — "Только достигнув возраста двадцати трех лет"? Серьёзно?

— Видимо, она считала, что к этому времени ты поумнеешь достаточно для такого наследства, — Алекс начинает собирать разлетевшиеся бумаги. — Может, думала, что в двадцать три ты будешь мудрее решать.

Фыркаю, но решаю сменить тему:

— А с особняком что? Можем как — то его использовать или продать?

— Пока условия завещания не выполнены, вы не вправе распоряжаться имуществом, — чеканит Алекс, поправляя очки. — Жить тут можете, но любые серьёзные действия будут нарушением воли покойной.

— Просто кабала какая — то, — шепчет Джина рядом, сгорбившись.

Киваю, соглашаясь с сестрой, и задаю следующий вопрос:

— Кто будет организовывать похороны Эрика?

— Как семейный адвокат, я займусь организацией, — отвечает он. — Минимальная церемония, чисто для галочки.

Едва заметно киваю, внутренне радуясь. Тратиться на прощание с человеком, вышвырнувшим нас из дома, я не собираюсь.

— А с документами для будущей продажи что? Можно начать готовить сейчас?

Алекс медленно кивает.

— Подготовить бумаги заранее можем, чтобы потом быстрее было. Но любая попытка провернуть сделку до твоих двадцати трёх может накрыться в суде.

— Ясно, — цежу сквозь зубы, раздражаясь от всей этой бюрократии и вынужденного ожидания.

Хочется послать всё к чёрту, но я понимаю, что это ничего не изменит. Резко разворачиваюсь и шагаю к выходу. Сердце колотится, как бешеное, в висках стучит. Хочется поскорее выбраться отсюда, глотнуть свежего воздуха.

— Пошли, Джи, — бросаю через плечо, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Слышу, как сестра вскакивает и семенит за мной. Ее каблуки цокают по паркету. Выхожу на крыльцо, холодный ветер бьет в лицо. Достаю сигарету и телефон из куртки. Руки немного трясутся, но я стараюсь не обращать внимания. На экране куча пропущенных от Лисёнка. Глаза бегают по сообщениям:

"Привет, как вы там?" "Почему не отвечаешь?" "Я беспокоюсь." "Прошу, ответь."

Блять. Запихиваю телефон обратно в карман. В голове вертится миллион мыслей. Как теперь быть с ней? Послать нахер или попытаться поговорить? О чем вообще говорить? "Извини, твой дядя — наркобарон узнал про нас, теперь мы в жопе." Охуенно просто.

Прикуриваю, затягиваюсь. Дым наполняет легкие, но не приносит облегчения. Внутри все кипит от злости и обиды. Нахрена я в это влез? Надо было держаться подальше. Но нет, понесло меня.

— Чего ты так торопишься с наследством? — тихо спрашивает Джина.

Ее голос возвращает меня в реальность.

— До дня рождения всего три недели.

Выдыхаю дым, наблюдая, как он растворяется в воздухе.

— Есть один хрен, который может все испортить, — отвечаю, стараясь не палиться.