Беспредел

Сыч полоснул из автомата вдоль крохотного коридора, влетел в первую комнату, упал на пол, прошил очередью дверь смежной комнаты.

— Мудак лежит на полу, — прошептал Заров, опустился на четвереньки, высунул из-за косяка ствол и дал по низу “слепую” очередь, но Сыча уложил наповал.

Но в лоджии за спиной Рощина и его товарищей уже стояли два автоматчика. С расстояния в пять-шесть метров не мог промахнуться даже слепой. Автоматные стволы вздрогнули, бывшие разведчики упали. Рощин перехватил пистолет в левую руку, одного автоматчика “снял”.

За окнами завыли милицейские сирены. Но было уже поздно. Лёха Большой был убит, Заров умирал, Рощин истекал кровью.

— Ни за что погибли, — прошептал Заров, кровь пузырилась на его губах.

— А в Афгане... В Грозном ты умирал за что... — Рощин поднялся на колени и рухнул.

Так закончили герои-интернационалисты свой последний бой.

Гуров опередил милицейские машины, но опоздал. Он вошел в квартиру, оглядел трупы и прошептал:

— Пересилил себя молодой вице, позвонил... Думал долго... Дела государственные, они тонкого подхода требуют.

Эпилог

Семья посла осталась в живых. Но ее судьба, как и судьба Шамиля, неизвестна.

Орлов выслушал нотацию министра. Гуров получил выговор. Генерал Зотов ушел на пенсию. Когда Закона нет — это самый легкий исход...

1 августа 1997 г.

Москва