Беспутье

Про то, что мы живем втроем, почти никто не знает. Ну разве что соседи, но у нас домик на отшибе, мы с ними не общаемся, только здороваемся. Что они там думают про себя, мне все равно. Родни у Мишки нет, у Витьки уже тоже нет, а мои немногочисленные родственники живут далеко. Так что никому до нас нет дела, и слава Богу.

У Вас, наверное, возникает логичный вопрос, как и у любого человека: а что с интимной жизнью? Ну так я отвечу: нет ее давно. Витька свою силу мужскую пропил еще когда мы женаты были. Мишка еще пару лет назад хотел иногда, случалось у нас пару раз и в бане, и в лесочке, но в последнее время совсем все заглохло, ему рыбалка с Витькой куда интереснее. А я и рада, мне этого дела тоже давно не надо.

Знаете, вообще-то мне гордиться особенно нечем. Иногда думаю: "Господи, что за жизнь у меня такая? Ни карьеры, ни детей, ни семьи нормальной, как у людей. Два мужика ко мне прибились, а зачем? Что мне с ними делать?"

Бывает, достанут меня они, поругаемся, я уйду от них на речку посидеть, отдохнуть. Они потом звонят, то один: "Тамар, ну хватит дуться. Я рыбы наловил, лучше помоги почистить", то другой: "Тамар, я блинов испек, иди чай пить. Только я, правда, банку с вареньем разбил". Или: "Тамар, там сейчас твоя любимая передача начнется, если не придешь, мы на футбол переключим". И я иду. И ругаюсь, и смеюсь, но иду обратно…

Вот так и живем.

Женя

После рассказа Тамары Сергеевны я долго не могу уснуть, ворочаюсь, глядя на огромный цветок лотоса на потолке. Пытаюсь представить себе, как выглядят ее мужья – наверное, это простые потрепанные мужики в растянутых спортивках с мозолистыми руками. Воображаю, какой у них домик и как устроен уклад нехитрой деревенской жизни.

Потом я наконец засыпаю, но снится мне не тихая сельская нега, а разноцветные огни клуба. Я стаю за сценой на высоких подмостках, на мне причудливый блестящий костюм. Напротив меня на таких же подмостках стоит Майя и улыбается мне. От зрителей нас скрывают кулисы. Внизу диджей крутит наш с ней любимый трек – Tiesto "I will be here". Мы ждем припева, и когда он начинается, диджей врубает звук на полную, тогда мы с Майей одновременно отталкиваемся и летим вперед. Только в этот момент я понимаю, что мы обе сидим на импровизированных качелях из длинных полотнищ ткани, и вот мы раскачиваемся на этих качелях вдоль сцены, а внизу восторженно ревет толпа. У меня замирает сердце от чувства полета, я буквально на седьмом небе. Тут Майя заговорищески подмигивает мне и кувыркается в воздухе, теперь она парит вниз головой, удерживаемая полотном, обвивающим ее ноги. Я на секунду замираю от страха, а потом делаю также, и у меня получается. Толпа ревет еще громче, но слова песни по-прежнему отчетливо слышны:

…And when it all seems to fall apart

You can't breathe

You don't know what you're thinking

You need somewhere to start

I will be here

Oh oh oh oh oh

I will be here, I will be here

Oh oh oh oh oh

I will be here, I will be here 3

Майя улыбается мне, крутясь в воздухе. Я счастлива.

Утром я проснулась с щемящим чувством в груди. Чтобы отвлечься, надо снова пойти погулять, надышаться пьянящим воздухом этого города. У меня осталось совсем мало времени здесь, но лучше об этом не думать.

3

И когда кажется, что всё разрушено,

Ты не можешь дышать,

Ты не знаешь, чем отвлечь мысли,

Когда тебе нужно с чего-то начать,

Я буду здесь

О, о, о, о, о,

Я буду здесь, я буду здесь

О, о, о, о, о,

Я буду здесь, я буду здесь (сингл "I will be here" исполнителя Tiesto)

Когда я выхожу, вижу семью из соседней квартиры – мать и двое сыновей. Я уже встречала их пару раз до этого. Она – худая высокая женщина с недовольным лицом, вот и сейчас она нервно ищет по карманам ключи, чтобы запереть дверь. "Не у одной меня проблемы с ключами", – думаю я. Два пацана – один подросток лет двенадцати, второй лет пяти-шести – ждут ее с унылым видом. Она перетряхивает сумку и карманы, но ключей там нет.

– Марк, ключи точно не у тебя? – не выдерживает она, обращаясь к старшему.

– Нет, ты последняя дверь открывала, – со вздохом говорит он. Чувствуется, что мать постоянно дергает его по пустякам. – Посмотри во внутреннем кармане куртки.

– Ах ты ж, черт, точно! – она судорожно достает металлическую связку. Я к этому моменту уже закрыла свою дверь, и решила, что спрятать ключи во внутренний карман, как сделала эта женщина – отличная идея, так точно не потеряю. Младший пацан глазел на меня с любопытством. Я пошла к лифту, семья соседей тоже. Пока ждали лифт, старший решился:

– Мам, я не хочу гулять, можно я дома посижу?

– Пошли давай, я сказала.

– Ну может ты хотя бы перестанешь с нами таскаться, мам? Надо мной итак уже пацаны ржут…

– Никуда я вас одних не отпущу! И не мечтай!

Лифт открывается, мы заходим в него вчетвером. Женщина не смотрит на меня, она хмурит брови и поправляет на младшем кепку. Старший, проиграв спор с матерью, с обреченным видом достает телефон и утыкается в него. Когда двери распахиваются, женщина стремительно идет вперед, младший старается не отставать, а старший еле тащится сзади. Резкий стук каблуков матери перемежается с его унылым шарканьем.

Рядом с нашим домом (я уже мысленно называю его "нашим"?! это дурная привычка, нечего привязываться к чужими вещам и домам, да и к людям) есть стадион с футбольными воротами. Семейство явно направляется туда. Мой путь к метро тоже лежит мимо стадиона, и я украдкой смотрю, как мать усаживается на скамейку, с которой все футбольное поле видно как на ладони, а младший садится рядом и привычным движением достает из своего рюкзачка машинки. Старший медленно идет к кучке пацанов его возраста, лениво перебрасывающих мяч. Они, увидев его, ухмыляются, что-то говорят друг другу и кивают на мать. Она сидит, не шелохнувшись. Наконец они все-таки принимают его в команду, бросают мяч, он ловко его отбивает. Игра начинается.

Я иду дальше, и стадион скрывается из виду.

Разрыв с Виталиком я переживала очень тяжело, гораздо тяжелее, чем ожидала. Когда мы еще были вместе, я мысленно прокручивала наше возможное расставание. В своем воображении я была инициатором разрыва, а он должен был жутко страдать и сохнуть по мне, умоляя вернуться, но я благородно отшивала его, говоря, что пора ему жить дальше и встретить кого-то более подходящего. В реальности все вышло наоборот.

После очередной размолвки он сказал, что нам надо встретиться и поговорить. При встрече я нервно шутила, делая вид, что меня не особо волнует происходящее, а у самой душа уходила в пятки. Когда он сказал эти страшные слова, что нам пора расстаться, я быстро согласилась, даже улыбалась и пыталась убедить его и себя, что мы сможем остаться друзьями. Мы обнялись на прощание. Он выглядел гораздо печальнее, чем я.

Только дома, вернее, в общаге, где я тогда жила, меня накрыло. Не помню, чтобы я много плакала, я просто почти ничего не ела несколько дней, потому что еду было не протолкнуть из-за плотного тяжелого комка, который стоял у меня в груди. Я ощущала его физически. Позже я прочитала, что в такие тяжелые моменты психотерапевты советуют принять обезболивающее – оно, конечно, притупит лишь физическую боль, а не душевную, но даже от этого станет немного легче.

Но в тот момент я решила искать утешение в гулянках и других парнях. Я отчаянно флиртовала, знакомилась с какими-то сомнительными компаниями, тусовалась на вечеринках, но никто по-настоящему не нравился мне.

Самый жуткий момент произошел недели через две после нашего расставания. Я отправилась в клуб с компанией малознакомых парней. Майя в ту ночь сама работала в другом клубе, у других моих знакомых девчонок тоже были свои планы. И я, недолго думая, приняла приглашение одного моего приятеля – диджея. Сам он не имел на меня видов, потому что находился в том же положении, что и я – страдал по девчонке, разбившей ему сердце. В тот вечер он сказал, что мне неплохо бы развеяться, и он хочет познакомить меня со своим симпатичным одиноким другом. Я подумала: почему нет? Мне нужно было чем-то себя отвлечь.