Бессердечный принц. Раскол

— Для усмирения инакомыслящих, я в курсе, — улыбнулась она. Или, скорее, оскалилась.

— Содержания преступников, — сухо поправил я.

— Нынче все, что против царской власти, считается преступлением.

Наш короткий и малоприятный разговор прервало появление поезда, я не успели ни ответить, ни отцепить девчонку. Мы вошли в вагон все так же вместе, и стало некомфортно от внезапного внимания со стороны. Оно дико бесило, потому что вызывала его — эта рыжая стрекоза.

Красивая, молодая девчонка без шапки с огненными всполохами на прядях без всяческих ухищрений привлекала внимание. В основном — мужское. Два молодых вампира и парочка парней под сорок, не стесняясь, рассматривали мою спутницу голодными взорами. Еще пятеро украдкой косились со своих мест, а один водяной чуть не подавился соком.

— Прикрой волосы, — процедил я, — и стой спокойно, на тебя уже пялятся.

Мои слова возымели обратный эффект. Рыжая прищурилась, поджала алые, как малины, губы. Развернувшись, она смело шагнула к облизывающимся вампирам, которые явно спорили о ее группе крови. И мне бы отвернуться, но рука сама схватила ворот пальто и потянула незнакомку назад.

— Ты что творишь?! — прошипел я не хуже кобры. — Молодые вампиры, толком необученные! В канаву захотелось?

— Почему канава? — с легким акцентом поинтересовалась девчонка. Сбилась с речи, потеряла контроль, в итоге получилась «каньява».

— Потому что высосут всю кровь. Молодняк себя плохо контролирует в период спаривания.

— Они же студенты, там контроль. И причем здесь спаривание?

Я зажмурился до прыгающих цветных кругов. Девчонка выводила меня из равновесия, зря догнал ее. Жил спокойно, горя не знал: теперь же нес всякую чушь, делал и поступал вопреки собственным убеждениям.

— Волосы прикрой, — вместо пояснений рявкнул я.

В мою сторону обернулись две девицы. У той, что с голубым ирокезом, сжались кулаки, вторая схватила подружку за плечо. Возможно, я ошибался, но меня явно приняли за враждебный объект мужского пола, давящий на женщину. В их дырявых головах любой парень считался опасностью.

Ох уж эта западная пропаганда свобод и независимости. Лучше бы мозги вкладывали в представительниц слабого пола, тогда и поняли бы, что подавляют всех исключительно во влажных фантазиях недобитых феминисток.

— Скажи имя, и я надену шарф, — дерзко заявила рыжая.

— Клянусь Всевышним, ты священника до ручки доведешь, — вновь зашипел я. — Прикрой! Вампирский молодняк падок на яркие оттенки, а ты прям с другого конца вагона их провоцируешь.

— Имя, — заупрямилась еще больше девчонка. — И всем вампирам ставят подкожные датчики контроля. В Европе так.

— Пока на маячок среагируют, тебя сожрут! — рявкнул я.

Так-то нахалка права: при пересечении границ каждому вампиру младше первой сотни ставили датчики дополнительного контроля. Система отслеживала их активности, а после вхождения в «половозрелость» чип удаляли. Или оставляли, если кровосос имел судимость.

В идеале все красиво, а на деле наши службы не слишком заботились о безопасности граждан. Финансирование сокращалось, ресурсов не хватало — вот и появлялись на окраинах Петербурга сезонные трупы. Обычно в декабре или январе, но и в феврале случилось всякое. Недостаток солнца стимулировал молодняк на подвиги во имя любви. Иногда смертельные.

Вот сейчас вампирчики двинулись к рыжей, за ними следом пробивались через толпу решительные дамы-защитницы. Смешно, хотя ситуация очень глупая.

— Ну? — рыжая тоже заметила повышенный интерес к себе, чем и воспользовалась для шантажа.

— Владислав, — выплюнул я свое имя. — Меня зовут Ящинский Владислав Владимирович. Довольна? Теперь пошли.

— Отлично, Влад.

Рыжая позволила увести себя в другой вагон, а там поезд остановился на станции Балтийская. Выходить я не планировал, но настойчивость, с которой за нами шли вампиры, требовала решений. Быстрых.

Я потащил девчонку к эскалаторам и порадовался, что она все-таки вняла приказам: накинула полупрозрачный шарфик на волосы, затем спрятала кудри под воротник. Оставалось только выловить кого-нибудь из полицейских, чтобы молодых кровососов остановили и доставили до ближайшего пункта контроля.

Всех иностранных студентов-вампиров обратно на родину. В Королевство Румыния. Пусть там клыками светят. И плевать, что они могли приехать из любой точки Европы или вообще родиться в Российской империи.

— Городовой! — окрикнул молодца в форме, который зевал у банкомата.

Рыжая странно притихла и послушно шла рядом: то ли опасалась сдачи, то ли поняла, наконец, проблему. А вот полицейский встрепенулся и хотел отдать честь, но передумал. Осмотрел мою гражданскую форму, затем коснулся рации на ремне. Достаточно кивка головой, чтобы он понял ситуацию и вызвал подмогу.

Я любил свою работу, и ребят, которые каждый день рисковали ради спокойствия мирных жителей. Безмолвный крик о помощи для них сродни команде: полицейские реагировали четко и без проволочек.

Или мне повезло, потому что слуги закона видели друг друга издалека и не всегда приходили на помощь.

— Опасно, — пробормотала рыжая, когда к вампирам поспешили трое полицейских в подмогу тому парню.

Кровососы не рискнули выступать, поскольку антимагические браслеты и пистолеты — серьезный аргумент. До меня вдруг дошло, что шансы нарваться на неприятности у девчонки были пятьдесят на пятьдесят. Сядь она в другой вагон или на следующий поезд, ничего бы не случилось. Но ей не повезло, вампиры вышли на прогулку с утра пораньше и приметили новую жертву.

Я бы не удивился, найдись у них грешки за душой. Пусть ими занимается полиция и контроль.

— Ты настоящий герой, Влад, — промурлыкала рыжая, вновь возвращая меня в реальность из серьёзных дум. — Кстати, меня зовут Катержина Земан.

Екатерина — прекрасное имя. Королевское такое, правда, его обладательница неимоверно бесила.

— Владислав Владимирович, — я стряхнул с рукава невидимую пылинку, — и да, пожалуйста. За спасение благодарить не обязательно, Катя. Лучше бумажник верни и распрощаемся.

У меня от звонкого голоска голова разболелась второй раз за утро, а поездка на кладбище накрылась медным тазом. Прогулка тоже плохая идея, потому лучше вернуться в метро и доехать до станции Чернышевской. До Фурштатской улицы, где находилась штаб Отдельного корпуса жандармов, всего ничего.

Где-то в шкафчике у меня точно завалялся бутыль медовухи, и криминалистов стоило поторопить с изучением осколков зеркала, извлеченных из Оксаны Мечихиной. Поработать с уликами, отчетами по допросам, потом съездить домой, переодеться…