Бессердечный

— К чему вы все это говорите? — Я смотрю на часы, проверяя время.

— Я всегда была сторонником открытости, — говорит она. — И у меня никогда не было секретов. Знаешь, мы с Джорджем знаем друг о друге все. Абсолютно все. В любом случае, обдумав всё последние несколько недель, я поставила себя на твое место и решила, что, возможно, если будешь знать все, ты сможешь двигаться дальше.

— Я двигаюсь дальше.

Ирена вздыхает. Она не купилась на это.

— Ты должен пойти к ней.

— Это вряд ли, — отвечаю я с сарказмом.

— Тебе стоит сделать это. Чтобы покончить с этим раз и навсегда. — Она делает небольшой глоток вина, первый с тех пор, как я сел. — Она похоронена на семейном кладбище в поселке Хэмпстед, в поместье моих родителей. Тебе понадобится ключ, чтобы открыть ворота.

— Я не пойду к ней.

— Возможно, сейчас ты не готов, — говорит Ирена. — И это нормально. Но только простив ее, Ретт, ты сможешь двигаться дальше.

Я ничего не говорю.

— Прости ее, Ретт. Не ради нее, а ради себя.

Я вливаю в себя оставшееся вино и собираю все свое самообладание в кулак.

— Я должен идти.

— Ретт. — Ирена смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — Я не хотела тебя огорчать.

Я ухожу. Ухожу, потому что, если этого не сделаю, я взорвусь. Взбешусь. А я не хочу, чтобы она это видела. Она хороший человек, и хотела, как лучше, но, черт возьми. Это своего рода бомба, которую бросают кому-то в уединенном месте. Не в ресторане со звездой Мишлена в Верхнем Ист-Сайде, посреди пятничного дня.

В тот момент, как ступаю на тротуар, я уже вытаскиваю телефон и открываю переписку с Айлой. Когда поворачиваю за угол, меня осеняет, что в последний раз, когда приходила, она сказала, что у нее очень напряженный уик-энд, но она мне нужна. Мне чертовски нужно ощутить ее вкус на языке, почувствовать ее киску на своем члене, зарыться руками в ее волосы, и чтобы этот остроумный маленький ротик был прижат к моему.

Если я не получу этого в ближайшее время...

Я пишу ей смс.

Я: Приезжай. Прямо сейчас.

Она: Слышал слово «пожалуйста»? Ознакомься с ним. Словарь Мерриама-Уэбстера. Страница 603.

Я: Я серьезно. Жду тебя у себя. Через час.

Она: Этим вечером я занята. :-( Прости. Может, встретимся завтра?

Я: Приходи позже, когда закончишь с тем, что ты, черт возьми, считаешь важнее меня.

Она: Я подумаю об этом. Могу быть поздно. И, возможно, очень уставшей.

Я засовываю телефон в карман, убежденный в том, что Айла отталкивает меня. Может, она решила прервать нашу маленькую договоренность. Может, неделя — это для нее слишком много. Трудно найти девушку, которая в самом деле не хочет отношений и согласна на секс без обязательств. В основном, девушки так просто говорят, надеясь, что вы передумаете после того, как увидите, насколько она идеальна для вас. Или, может, ей просто не нравится быть секс-игрушкой, готовой бежать по первому зову.

Мой телефон вибрирует в кармане, и я надеюсь на то, что, возможно, она передумала, но понимаю, что ошибся, когда на экране вижу смс от Шейна.

Шейн: Я пойму, если ты не захочешь прийти сегодня, но тренер уверен, что ты придешь. Так нужно. Начало через час. Сделай это ради детей.

Глава 14

Айла

На полпути к сцене я чувствую, что мне не хватает воздуха, и не из-за того, что я иду быстро. Давление в груди почти невыносимо, и я не в силах расслабиться.

Если Ретт придет сегодня, если увидит меня, это будет конец.

В прошлый раз я должна была дождаться, пока он закончит разговаривать по телефону, чтобы во всем признаться.

Я не очень хороша в чистосердечных признаниях, потому что мне никогда не приходилось делать этого раньше. Я всегда откровенна и честна с самого начала, со всеми. Я не опытная лгунья. Хорошая лгунья смогла бы выкрутиться из своей лжи, но не я.

Может, «ложь» — слишком громко сказано? Лучше сказать, умалчивание. Это ведь можно простить? Даже не знаю.

Но, кажется, скоро узнаю.

Через автоматические двери я прохожу на арену «Спартанцев» и иду прямиком к катку, где дети в зеленых футболках с портретом Брайса, одетые в хоккейную экипировку, уже выстроились вдоль ограждения.

На трибунах уже толпятся родители и зрители, хотя начало только через час. Идея кататься на коньках принадлежала тренеру Харрису. Я никогда не слышала ни о чем подобном. Думаю, идея заключалась в том, что чем больше минут ребята будут кататься, тем больше денег они заработают на благотворительность.

Что было для меня странно, потому что благотворительный фонд уже получит хорошенькую сумму денег, как только я получу наследство, но адвокат, которого мне порекомендовал тренер, посоветовал пополнять фонд за счет пожертвований, а не денег из собственного кармана.

Я настояла, чтобы мы делали и то, и другое, если это возможно.

— Эй. — Шейн сразу замечает меня, проезжая мимо. Он и некоторые из парней скользят по льду, красуясь перед детьми. — Рад, что ты сделала это.

— Все здесь? — спрашиваю я. И, говоря «все», я имею в виду абсолютно всех.

Он хмурится, осматривая помещение.

— Вигновского и Загами нет.

Мое сердце бьется быстрее, тяжелее. Сейчас Ретт выйдет из-за угла, я просто знаю это.

— Значит, все участвуют? Из команды? — Я буду перефразировать свой вопрос столько раз, сколько потребуется, чтобы получить окончательный ответ. Скоро я буду говорить короткую речь, и прежде, чем выйду на сцену, мне нужно знать, увидит ли он меня.

Шейна поджимает губы.

— Хм, не думаю, что Карсон придет. Я написал ему. Он прочитал, но не ответил. Я бы не рассчитывал на него.