Бессилие и ужас в театре кукол

— Как всё это странно… — говорил он, бесцельно гуляя по двору.

Пиная бутылки и камни, Марк шёл туда, куда заведёт его судьба. И так, завернув за очередной угол, вышел на оживлённую улицу, по которой туда-сюда слонялись ранние пташки: унылые работники, ещё более унылые дети, волочащие ноги в сторону школы, и неунывающие старики с глазами, как у дохлых рыб. Среди всех них ярко выделялся неопрятно одетый мужчина с седой бородой. В руках он держал картонку, на которой большими буквами было написано: «КОНЕЦ СВЕТА». Мужчина громко декламировал свои мысли, и поначалу Марку подумалось, что тот кричит о том, будто скоро всем в городе выключат свет: иногда такое бывало, и тогда приходилось сидеть в полной темноте. «Если это так, то и правда очень жутко!». Но нет. Он говорил про то, что очень скоро весь белый свет — то есть мир — погибнет и куда-то исчезнет. Кричал он об этом во всё горло, потряхивая картонкой в своих руках: «Будто конкистадор с красной тряпкой, ой, то есть… тореадор», — подумал Марк и заинтересовано остановился напротив безумца.

— Ты-ы-ы! — Закричал он на Марка. — Ты и будешь причиной нашей погибели! Ты изничтожишь этот безумный мир! Это твоя судьба! Изве-е-рг! — заметив мальчика, стал он испугано тыкать пальцем прямиком в его лицо и размазывая что-то липкое по его щеке.

— Эй! Ты чего к мальчишонке пристал? А ну отойди, — рявкнул на мужика какой-то прохожий, и тот тут же куда-то испарился, оставив мальчика в одиночестве. «Разве могу я это сделать? Уничтожить мир… какая глупость, — подумалось ему. — Чёрт! Скоро уже уроки начнутся, надо бежать!».

Запыхавшись, очень устав, он, однако, успел добраться до школы вовремя. Прозвенел звонок. Марк к тому времени сидел за своей партой и молча смотрел в потолок, представляя на нём звёздное небо. Потолок был белый, недавно выбеленный, но он представил, будто потолок чёрный и… даже не так! Он представил, что его совсем нет — потолка то есть, — а там, наверху, ночь. А вот и малая медведица проплывает над созвездием стрельца, а потом и большая — всё, больше он созвездий не знал, поэтому они начали плыть по кругу. Малая медведица, большая медведица, стрелец…

Начался урок. В класс, немного опоздав, вошла учительница: жирная неопрятная женщина сорока с лишним лет. Только войдя внутрь, она взяла со стола мел и стала выводить на доске слово: «Мечты», а затем несколько раз с усилием зачеркнула его.

— За-по-мни-те! Тернии почти никогда не доводят до звёзд! Запомнили? За-по-мни-те! И мечты — это хорошо, но не переусердствуйте, а то во взрослой жизни вам будет тяжело. Тя-же-ло! Запомнили? — она всегда входила в класс и начинала с этой фразы, даже несмотря на то, что была учителем физики.

Как и обычно после этих слов, она на минуту замолкла и опустила голову вниз, к груди. Стало слышно её тяжёлое дыхание. Так продолжалось опять-таки с минуту, а затем, когда учительница уже хотела приступать к самим занятиям и учить нас, наконец, физике, дверь в кабинет вдруг отворилась, и внутрь вошла престарелая женщина — учительница литературы, которой мальчик вчера сдал вместо сочинения лист, испачканный чернилами.

— Марк! — рявкнула она, держа в руках это самое сочинение.

— Я тут…

— Поди сюда!

Он послушно встал из-за парты и, слыша за спиной смешки одноклассников, подошёл к учителям. Тяжело дыша, будто едва воздерживаясь отчего-то, учительница вновь посмотрела на лист бумаги, а затем покачала головой. После она важно откинула голову назад и наконец заговорила.

— Та-а-а-лант! — закричала она так сильно, что из её рта полетели слюни прямо в лицо мальчика. — У не-е-го талант! Вы посмотрите на это сочинение! Посмотрите же! Я такого ни разу в своей жизни не читала! Никто у нас так не пишет! Это талант. Самый что ни на есть настоящий талантище! Бог ты мой, мальчик, я без ума. Ты должен продолжать писать, не хочешь написать книгу?

Юмалова передёрнуло. Он поморщился и поспешил ответить.

— Эм… нет, честно говоря, — сказал Марк, но его, кажется, и не слушали.

— Умничка! А вы только посмотрите! — она показала учителю физики работу Марка, на что та вальяжно одела очки и стала медленно водить взглядом по измазанному чернилами листу, делая при этом очень важный и, так сказать, «умный» вид. Однако Марк стал беспокоится, увидев в глазах учителя литературы что-то странное: презрение и даже злость. Они появились там после того, как мальчик отказался от написании книги. Но женщина ведь его даже не услышала. В общем, создавалось ощущение, будто это и не её глаза вовсе.

— А я, — начала учитель физики, — всегда говорила, что все талантливые люди — обязательно личности неприятные. Во-о-от! Чтобы что-то хорошо делать, надо быть подонком. Вот и Марк… видите, какой он талантливый? Это всё потому, что он очень неприятный ребёнок, не имеющий в душе своей и капли добра, совсем не понимающий других людей. Вы все, — она сделала сильный акцент на слове «все» и даже подняла кверху указательный палец, — мои ученики, очень талантливые, я должна заметить! Вообще в наше время очень много талантливых детей, все дети талантливые. Талант на таланте, блядь…

Весь этот разговор был до такой степени нелеп и невыносим, что Марку срочно пришлось искать способ отвлечься от него. И он решил, по глупости своей, снова активировать способность. Поначалу всё было точно так же, как утром: весь класс вывернуло на иную сторону и заполнило густым туманом, после чего в нос ударил мерзотный запах. Спустя пару мгновений пелена стала спадать вниз, и мальчик смог рассмотреть, как выглядели «другие» версии его учителей. Та старушка, что принесла его работу, превратилась в безжизненную мумию: совсем мёртвую и ничем не похожую на живого человека, ничем не выдающую свою обыкновенную живость, которая мальчику всегда казалась какой-то восковой. В целом всё выглядело так, будто кто-то ограбил музей и принёс в класс древнею мумию. Сначала Юмалову это показалось даже забавным, а затем что-то надавило на его горло и тоска ударила по глазам, заставляя их намокнуть: эта женщина постоянно куда-то бежит, пытается успевать жить и за себя и за других, а внутри давно мертва. В сущности, эта несчастная душонка лишь носит на спине свой же труп, вот и всё. А вот учитель физики напротив стала ещё толще, чем была в реальности: она превратилось во что-то похожее на гигантскую личинку с детским лицом и маленькими-маленькими глазками, в которых стояли слёзы и гной. Вдруг эта зелёная личинка размером с гиганта дёрнулась, со скрипом повернула свою голову в сторону юноши и посмотрела на него, сквозь слёзы, таким жутким и ненавидящим взглядом, что Марк вздрогнул.

Тем временем действие способности уже подходило к своему окончанию. Из-за этого, своей дрожащей и длинной лапой, мальчика стало дёргать за плечо любопытство, и подпрыгивало, подпрыгивало за его спиной. Ой, как же оно хотело, чтобы он повернулся и посмотрел на класс, но нет — он испугался. А спустя секунду: всё, действие способности окончилось, мир вернулся в нормальное состояние. Он выдохнул и едва устоял на ослабевших ногах.

Далее же урок проходил очень скучно и буднично, разве что на одной из перемен Марк услышал, что Юля, про которую вчера болтала вся школа, удавилась. Более ничего интересного не было, и Марк умирал со скуки. Сидя за партой и зевая, мальчик смотрел в окно и тихо шептал:

— Вот хорошо тебе, ты можешь просто написать: «Он просидел на уроках ещё три часа, а затем пошёл домой» — и продолжить своё повествование, а мне — сиди тут и мучайся…

Он просидел на уроках ещё три часа, а затем пошёл домой, но на выходе из школы его поджидала парочка школьников постарше. Один из них с улыбкой посмотрел на Марка и произнёс: «Ну здравствуй, крашеное чепушило». Марк не знал, что значит чепушило, но знал, что его выкрашенные в яркий цвет волосы никому не нравились от слова совсем, впрочем, он только потому их и носил, что их вид бесил окружающих. Никак не отвечая на оскорбление, Марк подошёл к парню и, слегка наклонив голову, заглянул в его веснушчатое лицо. Тот удивлённо нахмурился, чувствуя что-то не ладное, и сделал шажок назад. Марк же глубоко задумался: «Чего мне их бояться, если весь этот мир ненастоящий? Почему я вообще должен что-то чувствовать, если всё вокруг не более чем какой-то картон? Да и не просто картон, а лишь воображаемый картон!». Подумав так, он отклонил голову назад и смерил парочку взглядом. Затем почесал подбородок и вобрал в полость рта слюны. Плевок, словно белая перчатка, влетел в лицо одного из парней. И пока никто не успел осознать произошедшее, Марк бросился наутёк!