Бессильный чемпион

– Ай-ай, снова смертная, - поворачиваю к ней лицо, и от моего оскала пернатая жутко трясется.

– Пощади, - хрипит схваченным горлом.

По привычке, видимо, она тянет ворот балахона вниз, приобнажая свои бледные выпуклости.

– Сиськи у тебя здоровые – и так знаю, можешь не показывать, - встаю перед ней и, скрестив пальцы, произвожу приятный хруст. – А вот насколько большое у тебя сердце, прямо тянет проверить. Вырвать его через горло или проломив ребра?

Сербину не то что ноги - даже пышная задница не держит. Опадая, она ползает у моих ног. Белоснежный балахон марается о грязный бетон, задирается. Опять выставляя ягодицы на обозрение. Благодаря «ночному зрению» - различаю даже пупырышки мурашек.

– Пощади, - умоляет.

Нагнувшись, дергаю пернатую за кудри обратно в сидячее положение.

– Узнали, кто я такой?

– Нет, еще нет, - плачет она.

– Мне повторить вопрос?
– готовлюсь выпустить Яка.

– Артём Бесонов, - тут же сдается, захлебываясь слезами.

Продолжаю допрашивать. Мое лицо она видела еще в лимузине, дальше дело техники. Просмотреть фотографии учеников, собрать информацию обо мне, слежку установить за моими родными, ведь сам лицей закрытый и туда им хода нет. Тут у меня глаз дергается. Короче, конспирация – не моё. Вовремя за куриными крылышками зашел. Кто их знает, сколько бы они еще выжидали. На выходных, наверняка, облаву устроили бы.

– Ладно, Сербина, пора нам работать вместе.

– Я готова, - тут же покорно приникает к моему колену, гладит его нежно. Рука робко скользит выше по бедру. – Закрепим наш союз?

Снизу-вверх она заглядывает мне в лицо. Отвожу ее кисть в сторону.

– Закрепим, - киваю. – Как гарант нашего партнерства, у меня останется твоя «частица неба».

– Нет! – вскрикивает Сербина, хватаясь за мою руку. – Забери что угодно, но не «частицу»!

– Могу твою голову забрать, - пожимаю плечами, и пыла у нее становится меньше. – Тебе задание – найди шишку из «Блэкаута», которая в курсе планов инферно. Макаронники нацелились на носителей родового генома – нужно узнать, зачем.

– На кого именно нацелились? – округляет она глаза-озёра.

– Вот и узнаем заодно, - умалчиваю о Белоснежке. – Только «языка» выбери не Рыкаря, не Полковоя, а попроще, чтобы его повязать можно было без потерь. Потом обсудим план захвата. Свяжусь с тобой сам. У тебя завтрашний день на выбор кандидатов. А! Еще жду список Высших в вашем загоне. Мурка хорошо пошел. Ну всё, покеда.

– Ты так просто уйдешь? – с неверием в глазах хлопает ресницами Сербина. Поднявшийся на высоте ветер шуршит балахоном, приоткрывая пышное сочное бедро. А также краешек розовых трусиков.

– Устал твоих людей учить, - усмехаюсь и хлопаю по перышкам за спиной. – Кинешь меня – сожгу твои крылья. Без «частицы неба» домой тебе не вернуться. Думаю, ты сама понимаешь всё.

– Понимаю, - опускается ее голова. По лицу стекают кристально-чистые слезы.

– Вот и умница, миледи, – с сарказмом произношу. – Знаешь, мы, русские, любим прощать - но не больше двух раз. Потому что намного больше мы обожаем мстить.

Мой оскал снова дарит ей несколько секунд содроганий. С Сербиной даже Яка не нужен. В плане запугивания и в плане соблазнения тоже.

– Всё это было частью твоего плана, - вдруг доходит до блондинки. – Ты знал, что с магнофелисом я пришлю людей! Знал, что после того как их разгромишь, я надену «частицу неба»! С самого начала ты планировал их забрать!

Она скрещивает руки на груди, будто внезапно мне приспичило покуситься на ее пышности. На глазах наворачиваются новые слезы. Слезы проигрыша.

Эх, соратница, соратница.

Подхожу и глажу ее по макушке. Она утыкается мне в бедро мокрым носом и надрывно плачет.

– Планировал, - соглашаюсь, перебирая пальцами золотые локоны.
– Пора спасать мир, Сербина, а не играть в шахматы с врагом. Вы заигрались, даже стали использовать их пешек. Демонов нужно убивать, а не приручать.

Она поднимает мокрые глаза на меня.

– Это проще сказать, чем сдел…

Обхватываю пальцами ее точеный подбородок. Слова застывают у блондинки во рту.

– Месяц и мы пустим макаронникам кровь. Поубиваем их столько, что они не смогут зализать раны.

Поднимаю ее лицо. Встречаемся взглядами. Она приоткрывает влажные губы.

– Месяц?

Касаюсь пальцем мокрой щеки.

– Месяц. Ты не зря надела в этот день крылья, Сербина. Потому что приблизила победу человечества над демонами. Нашу победу. Так что прекращай хныкать и улыбнись. Улыбнись, - повторяю низким тоном, и ее губы послушно растягиваются в улыбке. – Молодец, пернатая. Да, так намного лучше.

Я смотрю на ее натянутую улыбку, а потом устремляю взгляд в черноту небес над головой. Ни одной светлой точки, только кромешный мрак. А мне нравятся звезды, нравятся огни, поэтому я зажгу их как можно больше. Пусть не на небе, пусть сжигая врагов в их собственных домах, но я зажгу путеводный свет.

****

– Ваше Императорское Высочество, - склоняется итальянец с хищным взглядом.

– Прекрати, Риккардо, ты спас меня от немощи. Устал уже тебе говорить: наедине брось этикет, - отмахивается царевич Георгий. На руке сверкает огромный синий сапфир.

Стуча золотыми шпорами на замшевых сапогах, принц проходит в гостиную и заваливается в кресло. Только что вернувшийся с конной прогулки, царевич был немного взмыленный и уставший. Но он не мог не встретить новых подданных своего отца. Дело касалось осточертелого князя Бородова.

– Ваше Императорское Высочество, - склоняется другой итальянец. Огромный, широкоплечий, с огненным взором.

– Маркиз Тендо, - кивает царевич и движением руки разрешает иностранцам присаживаться. – Ну как вам дышится в России? Не скучаете по своим госпитальерам-монахам?

– Я всегда буду скучать по Ордену, как по отчему дому, - на черном скуластом лице рыцаря появляется легкая улыбка. – Но мне намного радостнее быть на передовой великих свершений.

– Корейцы, - вздыхает Георгий. – Разгроми мы их, китайцы тут же поджали бы хвосты. Мир забыл, насколько сокрушительны могут быть русские.

– А как думает наш государь?- вставляет слово Риккардо Сальдоре, глава «Блэкаута» и член Высочайшего совета при российском императоре.

– Мой отец тоже считает – нам не хватает маленькой победоносной войны. Демонстрации силы на примере небольшого государства. Одна беда – Высочайший совет. Четыре из восьми членов слушают нашего миротворца Бородова. А отец слушает совет. И без его согласия никакую войну не развяжет.

Итальянцы переглядываются.

– Допускает ли наш государь, - подбирает слова Риккардо, – возможность отставки Бородова? Возможно, даже посмертной?