Бесславные дни

Гэнда смотрел, как механики и экстренные службы работали над корпусом "Акаги". Он подумал о повреждениях, полученных "Дзуйкаку". Затем вспомнил о том, что японская авиация сделала с американскими авианосцами. Гэнда повернулся к адмиралу Ямамото и произнес:

– Господин, этот бой был похож на дуэль на пулеметах с расстояния в три шага.

На, что не без гордости в голосе капитан Каку сказал:

– Сегодня наши стрелки оказались точнее.

– Сегодня, да, - ответил ему Ямамото, явно не соглашаясь с капитаном. Он добавил: - А что американцы применят против нас в следующий раз? И чем ответим мы?

Сабуро Синдо не знал, сколько именно "Уайлдкэтов" он сегодня сбил. Кажется, три, а, может, два, или четыре. Пять, если повезет. В одном он был уверен точно: он летел, а американцы - нет.

Многие японцы тоже не летели. За всё нужно платить. Американцы сражались яростно. Сражались и проиграли. Но жертвы оказались не напрасны. Флот вторжения, шедший за авианосцами, дальше не пойдет, где бы он сейчас ни находился. Синдо в этом не сомневался. Без превосходства в воздуха, высаживаться на Оаху равносильно самоубийству.

– Внимание! Внимание!
– раздался в наушниках возглас.
– Самолетам с "Дзуйкаку" садиться на "Сёкаку", либо на "Акаги"! Внимание! Внимание! Самолетам с "Дзуйкаку" садиться на "Сёкаку", либо на "Акаги"!

– Zakennayo!– пробормотал Синдо. Значит, американцы тоже чего-то добились. Это... неприятно. Может, американцы неуклюжи и не очень хорошо обучены, но они старались, как могли. Впрочем, этого всё равно не хватило. Свои самолеты им сажать негде, а у японцев ещё два авианосца.

Если бы авиагруппа добралась домой без потерь, ни "Акаги", ни "Сёкаку" всех принять не смогли бы. Но в сложившейся ситуации проблем не будет.

Кто ему возразит, если он нападет на оставшихся от американской эскадрильи? Вон они, летят. Синдо разглядел вражеские истребители и пикировщики, но не торпедоносцы. Неужели их всех посбивали? Лейтенант этому ни капли не удивился. Без прикрытия "Девастейтор" мало чего стоил.

Синдо зашел в хвост вражескому пикировщику. Он не думал, что пилот "Дугласа Донтлесс" сможет его заметить, пока лейтенант не начнет стрелять. Уйти из-под обстрела американец даже не попытался. Он завалился на правый борт и упал в воду.

Ещё одна небольшая победа. Синдо развернулся в сторону "Акаги".

Пока коммандер Футида сражался, он напрочь позабыл о боли в правом боку. Но больше он терпеть не мог. Казалось, в него вцепился разъяренный дракон.

"Осталось сделать только одно, - думал он.
– Нужно посадить самолет. Радист и бомбардир рассчитывают на меня". Потом... Потом. Потом он собирался во что бы то ни стало добраться до лазарета. "Мы с Гэндой совершенно одинаковые", - мелькнула в голове мысль. Интересно, как там его приятель.

Первый взгляд на "Акаги" вызвал у коммандера шок. Судя по тому, что он принимал самолеты, Футида решил, что из боя он вышел без повреждений. Теперь он понимал, что подобные предположения были преждевременны. Если бы бомба упала ближе к корме, а не к носу, всей ударной группе пришлось бы набиваться в "Сёкаку". Во, бардак начался бы!

На "Акаги" сел "Зеро". Футида кружил над авианосцем, дожидаясь своей очереди и поглядывая на датчик топлива. Мало осталось, но не критично. Коммандер надеялся, что хватит. Следом за истребителем сел "Аити". Механики быстро откатывали прибывающие самолеты в сторону, освобождая полетную палубу. Ещё один "Зеро" сел. Это был лейтенант Синдо? Футида думал, что да, но уверен не был. Он вообще ни в чём не был уверен, за исключением острой боли. Подошла его очередь садиться.

Очень осторожно он выровнял нос перед "Акаги". Футида терпеть не мог промахиваться и уходить на новый вираж. А в нынешнем своем состоянии он ненавидел это в десять раз сильнее. Сигнальщик показал, что его самолет немного выше, чем нужно. Футида послушно опустил нос бомбардировщика. Никаких споров. Нужно строго выполнять все требования сигнальщика.

Самолет ровно пошел вниз. Футида в очередной раз проверил, выпустил ли шасси. Офицер на палубе просигнализировал посадку. Самолет нырнул на палубу. Посадка на авианосец представляла собой контролируемое падение. В основном. Ключевое слово - "контролируемое". Но Футиду больше волновало второе слово - "падение". От удара о палубу он зарычал. Мир вокруг мгновенно стал серым. Хвостовой крюк "Накадзимы" зацепился за тормозной трос. Бомбардировщик дернулся и замер. Мир снова обрел цвет, Футида заглушил двигатель. Можно было собой гордиться.

Будто старик, он медленно выбрался из кабины и сполз на палубу. Один из техников, которые должны убрать самолет в ангар взглянул на него и спросил:

– Вы в порядке, господин коммандер?

– К сожалению, нет, - ответил Футида, когда его экипаж тоже покинул машину.

– Вы ранены?

– Нет. Живот. Болит.
– Каждое произнесенное слово требовало немалых усилий.

– Не волнуйтесь, господин. Мы отнесем вас в лазарет, - сказал техник. Матросы унесли коммандера вниз. Обычно там было пусто, но сейчас лазарет оказался заполнен ранеными. Если бы "Акаги" загорелся, это место превратилось бы для них в могилу. Экстренные службы справились на "отлично".

Врач в белом халате внимательно посмотрел на Футиду из-под маски.

– В чём дело?
– спросил он. Футида объяснил ему симптомы.
– Всё ясно. Аппендицит. Ложитесь.

– Куда?
– спросил Футида. Все койки были заняты.

– На палубу, - нетерпеливо ответил доктор. Футида подчинился. Врач стянул с него летный комбинезон и приложил большой палец к животу между пупком и правой тазобедренной костью.
– Болит?

Непонятно по какой причине, но Футида не подскочил к потолку. Кричать он тоже не стал - ещё одно чудо. Вместо крика он тихо прошептал:

– Да.

– Скоро лопнет. Оставлять нельзя, иначе умрете.
– Врач говорил совершенно спокойно. А почему бы и нет? Аппендицит же не у него. Пока доктор ходил за инструментами, Футида лежал на палубе. Потом его перенесли на стол. Кто-то приложил к лицу коммандера коническую маску, отчего тот решил, что задыхается. Он вяло попытался сопротивляться. Последнее, о чём он думал, перед тем, как опустилась тьма, это о борьбе.

Двигатель "Ирвина" снова заработал. Раньше Лестер Диллон служил на боевых кораблях, но на транспортниках ему бывать ещё не приходилось. Он сомневался, что эта штука может выдать больше пятнадцати узлов, даже если её сбросить со скалы. Судя по грохоту и тряске, происходило как раз нечто подобное.

Несколько раз он думал о том, чтобы подняться, но всё равно оставался играть. Нужно быть идиотом, чтобы прерывать такую серию - сержант уже выиграл почти двести баксов. На эти деньги в Гонолулу можно неплохо погулять.

Когда он произнес эту мысль вслух, Датч Вензел взглянул на него поверх карт и спросил:

– А кто сказал, что мы всё ещё идём на Гавайи?

– Ну, бля, - ответил на это Диллон. Чертовски правильный вопрос. Он раньше других сбросил карты и дождался конца кона. Выиграл Датч с тройкой дам. Затем Лес встал и потянулся.
– Схожу-ка на палубу. Узнаю, что там как.