Бесславный
Шрифт:
Ашерон засмеялся. Громко.
— Ну да. Все время. Многие люди весьма несдержанны.
— Хорошо, — она отошла от кровати. – Если вы двое меня извините, я выйду позвонить Меньяре. Вернусь через пару минут.
— Сколько вам будет угодно, миссис Готье.
— Зовите меня Чирайз, — сказала она с улыбкой. – Думаю, мы все знаем, что я никогда не была замужем. Но я ценю жест. Спасибо.
— Не за что, Чирайз.
Когда она ушла, Ашерон сел в кресло.
— Так что случилось?
— С отцом?
— Нет, с ограблением.
Ник вздохнул.
— Не знаю. В моей
— Пожалуйста, не говори, что это снова зомби.
Ник засмеялся.
— Нет, Мадугу запретили делать игры. Если его брат Эрик снова это заметит, он применит к призовому компьютеру Мадуга огромный магнит.
— Ох.
— Точно. Хотя этого Мадугу и не нужно. Он хорошо усвоил урок.
Ашерон кивнул.
— Представляю. Ладно, вернемся к школе. Что происходит?
— Кто-то создал сайт и публикует на нем сплетни о моих одноклассниках. В основном, выдуманные, но достаточно хорошо продуманные, чтобы выглядеть правдой. Теперь ученики готовы вцепиться друг другу в глотки.
— Хекрахта.
— Будь здоров.
Эш рассмеялся, сверкая перед Ником удлиненными клыками.
— В Атлантиде Хекрахта была ребенком Пали, бога борьбы, и Диафонии, богини раздора. Их дедом был Мисос, бог войны и смерти Атлантиды. Перед началом войны боги Атлантиды освободят Хекрахту, чтобы подогреть эмоции и подготовить людей к нападениям друг на друга.
Наверное, у него самый крутой в мире акцент. С ним ничего не сравнится, и пусть Ашерон был мужчиной, но Ник мог представить, как он говорит на родном языке.
— Как говоришь? Эка… Энха… Энхарада… Энхилада?
— Ты должен дотронуться языком до неба, произнося «р». И получится хек – РАХ-та.
— Уж лучше остановлюсь, пока совсем не запутался. То есть, они выглядели, как люди? Или уродливые скользкие монстры? Или что?
— Они были невероятно красивы. По крайней мере, снаружи. Внутри же… Хекрахта переводится как «то, что взбалтывает экскременты».
Ник рассмеялся.
— Что? Серьезно?
Ашерон кивнул.
— Клянусь. В мои дни в Атланте мужчин уважали. Женщин боялись… по уважительным причинам. В аду не переносят фурий.
Ник был с этим согласен. Женщины умели затаить обиду, как никто другой. Сью Тиллин все еще злилась на него за то, что он уронил ее на площадке в детском саду.
— Скажу так: часто они пугают меня до чертиков. Коди может заткнуть меня одной лишь приподнятой бровью.
— Вот именно. Мужчины могут избить друг друга до полусмерти, но уйти друзьями. У женщин – стал врагом, им и останешься. Женщины годами сидят, как пауки, выжидая момента ударить. Они никогда не забывают и редко прощают.
Ник сморщился.
— Ты пугаешь меня, Эш.
— Прости. Просто помни это. Ни одна женщина еще не убивала мужчину, когда тот моет посуду.
Ник нахмурился.
— Что?
— Это еще одна поговорка атлантов. Если сделаешь женщину счастливой, менее вероятно, что она перережет тебе глотку.
— Господи, ты меня измотал. Так что делает эта создающая проблемы, мешающая экскременты богиня?
— То, что происходит в твоей школе. Кто-то приходит, рассказывает секреты и утверждает, что услышали их
от кого-то другого, обычно друга. Стараются разрушить дружбу или семью. Ради этого они и жили. Они приходили к людям и шептали им секреты, играя на их страхах. Иногда очевидных, иногда скрытых, вроде как сказать: «Эй, Ник, я сегодня в обед видел Коди в торговом центре. Господи, она выглядела такой счастливой. И ее друг Том, с которым она была… вау. Могу сказать, он выглядел по полной. Дорогая одежда, ролекс. Он такой яркий и умный».— И как это меня расстроит?
— Представь, что Коди сказала тебе, что не сможет увидеться на обеде, потому что должна заниматься.
— Ну да, это меня не обрадует.
Ашерон кивнул.
— И ты, вероятно с ней из-за этого поругаешься, особенно, если она этого не делала. Ты решишь, что она врала тебе, и считает, что ты ей не доверяешь.
Ник присвистнул. Он видел, к чему это все может привести.
— Это нечто вроде дьявольской шелковой речи.
На секунду Эш застыл.
— Откуда ты знаешь о шелковой речи?
Ник подключил свой великолепный каджунский акцент.
— Зависал с готами.
Это успокоило его.
— Шелковая речь — не только инструмент демонов и богов. Хотя он и силен в их руках, самым опасным становится в руках человека, не способного ощущать счастье. Или, еще хуже, того, кто радуется, вредя другим. Завистливые люди, спекулирующие сплетнями, или те, кому нужно для счастья ранить кого-нибудь.
— О, я таких людей знаю.
— К сожалению, Ник, все мы знаем.
Ага. И это грустно.
Пришла медсестра – осмотреть Ника.
— Те мужчины сбежали. Но я выясню, кто они такие. Что они вообще тут делали?
— Защищали меня.
— От чего? – спросила она, уперев руки в боки.
Ашерон вопросительно приподнял бровь.
Ник не хотел говорить ей или Эшу о своей демонической части, так что…
— От сбежавшего опасного преступника, который пытается меня убить, — вот так. Под этими неясными деталями была правда. Хекрахта, может и врала отлично, но Ник отлично умел создавать правду. Само по себе уже талант.
— Я предупрежу об этом охрану, — она проверила его капельницу, затем воткнула туда иглу шприца.
Ашерон склонил голову на бок.
— Что вы ему даете?
— Обычное успокоительное.
И оно уже работало. Черт, да оно сильное. Комната поплыла. Ник слышал, как Ашерон что-то говорит, но не мог понять что.
Чертовски странно. Даже появились галлюцинации. Вместо медсестры он увидел своего отца.
Нет, погодите…
Сработали его силы. Медсестра и была его отцом.
Ник пытался заговорить, но не мог. Он услышал писк аппаратов и отключился.
Глава 12
— Приди ко мне, дитя, и будешь вознагражден.
Ник слышал заботливый голос. Он принадлежал женщине, но не его матери. В душе потеплело, и он пытался отыскать невидимую женщину в окружающей его темноте.
— Найди ее, Ник, — это была Коди. – Думай обо мне, малыш, и иди на мой голос.
Ник колебался. Он не привык слепо следовать за каждым.