Бессмертие страсти

— Я не говорил, что собираюсь делать ее своей парой — только переспать с ней.

Переспать с ней?

Лишь два тысячелетия самоконтроля помешали Стиксу убить оборотня на месте. Дарси — его пленница. Он перегрызет горло любому, кто попытается ее забрать.

— Она никогда не попадет к тебе в постель, волк! — холодно предупредил он. — А теперь возвращайся на свою охотничью территорию, пока я не посадил тебя в клетку.

* * *

Дарси не сдержала вздоха облегчения, когда крошечный химер объявил о своем намерении прогуляться.

Не то чтобы она не оценила его попытки умерить ее страхи и поднять настроение. Несмотря на всю странность этого создания, было нечто очаровательное в его сардоническом юморе и неожиданных проблесках доброты.

И все же ей хотелось, чтобы он ушел, чтобы она могла отыскать свою одежду и сбежать из этого сумасшедшего дома.

Наличие смешанной крови еще не значит, что Дарси готова вступить в коммуну, состоящую из сексапильных вампиров, миниатюрных химер и затаившихся оборотней.

И тем более Дарси не готова к тому, чтобы ее вручили этим самым оборотням, словно девственницу, приготовленную для жертвоприношения.

К несчастью, ее планам побега мешало то, что она нигде не смогла отыскать свою одежду. Если уж на то пошло, то единственной одеждой, которая нашлась в комнате, оказалась белая футболка, которая доходила ей почти до колен.

А еще, конечно, ее бегство сильно затрудняло присутствие очень массивного охранника, который тоже был вампиром (судя по его невероятно бледной коже и клыкам).

Какое-то время Дарси расхаживала по комнате, ощущая нечто близкое к панике.

Нужно отсюда выбраться!

Но как?

Дарси металась по комнате почти час, а потом тяжело вздохнула и грустно покачала головой. Ее характер плохо подходил для мрачных раздумий.

И было очень трудно по-настоящему бояться в обстановке элегантной роскоши.

Интересно: все вампиры неприлично богаты? В спальне и ванной могла бы спокойно разместиться семья из четырех человек — и еще осталось бы место, чтобы припарковать небольшой фургончик. Ничего похожего на тесную квартирку Дарси.

Одному Богу известно, сколько стоили фарфоровые вазы и изящные гравюры на стенах.

Хмуря лоб, она стала разглядывать чудесные африканские фиалки, стоящие вдоль окна.

«Это просто стыд!» — сказала она себе, бережно передвигая растения на край подоконника, подальше от тронутых изморозью стекол. Закончив с этим, она взяла в ванной стакан с водой и принялась поливать увядающие цветы.

Очень мало кто понимает, сколько заботы нужно тратить на то, чтобы растения оставались здоровыми, признала она, бережно отрывая пожелтевшие листья и рыхля плодородный грунт.

Недостаточно изредка плескать в горшок воду. Если цветы не могут разговаривать, это еще не значит, что у них нет способности чувствовать.

Углубившись в работу, она не обратила никакого внимания на то, что открылась дверь и в спальню вошел Стикс.

— Ну вот, Красавчик, — пробормотала она, аккуратно поливая цветок. — Нет-нет, Танцор, я о тебе не забыла. И не торопи меня, Лис. Подожди своей очереди.

— Черт возьми, чем ты тут занимаешься? — вопросил низкий мужской голос.

— Пытаюсь спасти бедные цветы, о которых вы не заботились. — Она укоризненно поцокала языком. — Посмотрите, как они поникли! Вам должно быть стыдно. Если вы берете себе в дом живое существо, то обязаны как следует заботиться о нем.

Наступило долгое молчание: похоже, Стикс пытался понять, не сбрендила ли она.

Что в данных обстоятельствах было бы довольно забавно.

— Ты говоришь с растениями? — спросил он наконец.

— Конечно. — Дарси обернулась и чуть не задохнулась, потрясенная зрелищем. Просто нечестно, что вампир оказался таким потрясающе красивым! Она поспешно отвернулась к цветам. Это все-таки лучше, чем пялиться на похитителя так, словно у нее в голове нет ни единой извилины. — Им бывает одиноко, точно так же, как людям. Правда, Рудольф?

— Рудольф?

Она пожала плечиком.

— Ну, я ведь не знала, какие имена им дали вы, а мне надо было как-то к ним обращаться. В это время года мне показалось уместным назвать их в честь оленей Санта-Клауса. Ну, вы ведь знаете: «Рождественской ночью…»?

Дарси вздрогнула от неожиданности: Стикс вдруг оказался стоящим рядом с ней. Она не слышала ни звука! Это он настолько бесшумно двигается или способен перемещаться с места на место, как по волшебству?

Явно не заметив, что перепугал ее до полусмерти, вампир посмотрел на нее с любопытством:

— Надо полагать, это какая-то традиция смертных?

У них, похоже, их бесконечное множество.

— А вампиры не празднуют Рождество?

— Когда ты вечен, то желание отметить уход года с помощью странных ритуалов кажется довольно излишним.

Ее тревога быстро таяла. Странно: когда он оказывался рядом, ей трудно было помнить о том, что он — опасное существо и держит ее в плену.

Может, потому что ее переполняет желание содрать с него этот облегающий свитер и скользнуть губами по гладкой бронзовой коже?

Да, наверное, дело именно в этом.

— Рождество — это не для того, чтобы отметить уход года! — возразила она.

— Разве?

— Тут дело в настроении. « Мир на Земле и в человеках благоволение». — Ее ресницы опустились, чтобы скрыть одиночество. Дарси не хотелось, чтобы кто-то ее жалел. — Это — праздник любви, доброты и… семьи.

Изящные смуглые пальцы потянулись и осторожно обхватили ее запястье. Его кожа была прохладной, но все равно по телу пронеслась волна жара.

— Если это такой особенный праздник, то почему он тебя печалит? — тихо проговорил Стикс.

Столь неуместная проницательность заставила ее окаменеть.

— А почему вы решили, что он меня печалит?

Он придвинулся ближе. Взгляд его темных глаз странно завораживал.

— Я ощущаю твою печаль. Она обнимает тебя, словно старый друг.

Дарси судорожно сглотнула. Она начала тонуть в этом притягательном взгляде.

— Как это — вы ее ощущаете? — севшим голосом спросила она.