Бессмертная и безработная

– Скажи ей, что мы извиняемся, – попросила Джессика, вращая глазами.

Мари заплакала сильнее.

– Я все слышу.

– Джессика, уйди, – прикрикнула я. – От тебя никакой помощи!

– Охотно! Я не нуждаюсь в галлюцинирующих кровососах. Плюс к тому же сегодня днем я не спала и до смерти сыта этими полуночными собраниями. – Она выскочила, громко хлопнув дверью.

– Мари. – Я наконец начала успокаиваться. Ребенок был мертв и все такое, но она напугала меня не нарочно. И она была такой маленькой. – Мари, почему ты не сказала мне, что ты... хм...

– Потому что я знала, что вы будете так себя вести, – прорыдала она.

Я не могла этого выдержать. Бедняжка! Мертвая и брошенная, одна со мной в этом огромном доме. Навечно!

Я быстро пересекла комнату, встала на колени и обняла ее. И почти сразу же отпустила. Это было все равно что обнимать ледяную скульптуру. Но по крайней мере теперь я могла до нее дотронуться.

– Не плачь! – прошептала я в ее детское, маленькое, призрачное ушко. – Мы все устроим.

Она всхлипнула и тоже обняла меня. Слишком крепко для ребенка.

– Нет, вы не сможете. Никто не сможет.

– Мы не похожи на других людей, которые раньше тут жили, – прокомментировал Синклер.

Я повернулась и посмотрела на него, сажая Мари себе на колени.

– Что, теперь ты нас слышишь?

– Да. Она сначала говорила очень тихо, но теперь я ее прекрасно вижу и слышу. – На его лице появилось странное выражение. – Благодаря тебе.

– О, прекрати. Послушай, Мари, есть ли причина, по которой ты находишься здесь? Может быть, нам надо найти твои... хм... кости или что-то еще?

– Нет.

– Смотри, а то мы можем поискать.

– Превосходное занятие для воскресного вечера, – пробормотал Синклер.

Я проигнорировала его слова, возвращаясь к своей теме.

– Да, мы поищем. Затем, когда мы найдем твои... когда мы найдем тебя, мы сможем как следует похоронить тебя, и ты отправишься на небо.

– Я похоронена в переднем дворе, – ответила она. – Под оградой на левой стороне, возле большого вяза.

Я с трудом подавила тошноту. Тела маленьких девочек в моем переднем дворе! Господи Иисусе!

– Ну... а-а... это... – Я не могла подобрать слов.

– Мари, – сказала Тина, присаживаясь на корточки, пока ее глаза не оказалась на одном уровне с глазами ребенка, – почему ты здесь, дорогая?

– Я жду мою маму.

– А когда ты... когда люди утратили способность видеть тебя?

Мари выглядела смущенной.

– Мне пять лет, – наконец вздохнула она. – Мне уже давно пять.

Тина попробовала еще раз:

– В каком году ты родилась?

– Мой день рождения в апреле, – гордо ответила она. – Это бриллиантовый месяц. Десятого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года.

Наступила пауза, затем Тина тактично заметила:

– Но... дорогая... есть вероятность того, что твоя мама уже умерла. Почему ты не пытаешься найти ее? Я уверена, что она тебя ждет.

– Она не умерла, – торжественно произнесла Мари, уставясь своими большими, полными слез глазами в темные глаза Тины.

– Откуда ты знаешь? – спросила я с любопытством.

– Потому что я все еще здесь.

– И ты была здесь все это время? Она кивнула.

– Тысяча чертей! – воскликнула я. Я могла видеть мертвецов! В точности как это странное существо в «Шестом чувстве».

Теперь я начинала понимать, почему в этом доме все время менялись слуги. Отчаянное желание владельца продать его. Постоянно снижающиеся цены. Почему Мари никогда ничего не ела и не пила вместе со мной. Почему она всегда была здесь в любое время. Возможно, обычные люди не могли видеть Мари, но некоторые из них, наверное, чувствовали, что что-то не так, раз этот дом много лет оставался на рынке продаж.

– Можем ли мы... – Я сглотнула. – Можем ли мы откопать тебя и перехоронить где-нибудь в другом месте?

Мари пожала плечами.

– Это очень интересно, – прокомментировал Синклер, – и нуждается в дальнейшем исследовании, но у нас есть другая работа.

– Эрик Синклер, ты бессердечный ублюдок! – Я тут же прикрыла рот рукой. – О, черт, я не должна была этого говорить. Не должна была!

Мари хихикала сквозь пальцы.

– Все в порядке, – успокоила она меня. – Я знаю эти слова. Однажды, когда рабочие ремонтировали подвал и один из них уронил цементный блок себе на ноги...

– Не важно, я могу догадаться об остальном.

– Не обижайся, – ласково сказал Мари Синклер, – но у нас есть более срочные дела.

– Заткнись, – прокашляла я в кулак.

– Она оставалась здесь свыше полувека, – заметил он. Затем посмотрел прямо на Мари: – Мы о тебе не забудем.

– Все в порядке, – сразу же отозвалась она. – Бетси может меня видеть. Она всегда видела. И она может дотрагиваться до меня. Вы ведь вернетесь, правда?

– Обязательно, – заверила ее я. – Кроме того, у меня нет выбора. Я живу в этом... мавзолее. Но больше не подкрадывайся и не пугай меня, договорились?

– Мм, ладно.

– Посмотри, как она подпрыгивает от страха, – обратился Синклер к Мари, которая снова засмеялась.

– А какие у нас дела? – спросила я. – Что, кто-нибудь еще... гм... что-нибудь еще случилось?

– В городе появилось несколько вампиров, которые желают засвидетельствовать свое почтение, – объяснила Тина.

– Уф.

– А пули, которые я извлекла вчера ночью, были такими же, какие использовали эти подростки.

– Охо-хо.

– Так что нам нужно кое-что обсудить.

– Хорошо. – Я обернулась к Мари: – Скучные взрослые дела. Извини. Но я вернусь.

– Я буду здесь, – сказала она без намека на иронию.

Глава 19

Мы начали ругаться, как только вышли из дома.

– Как ты могла не заметить, что Мари – привидение? – спросил Синклер. – Сколько недель ты живешь в этом доме?

– Мне хватало других проблем, – решительно заявила я. – Я что, должна была допрашивать пятилетнего ребенка? А сама она мне ничего не рассказывала.