Бессмертны, как боги

– Непременно, уж поверь мне, я буду гордиться, но хотелось бы узнать, что я тут делаю и когда могу вернуться обратно?

Алексей не то, чтобы совсем не доверял Баргооксе, просто его здоровый скептицизм не истребим. Может всё это какое-нибудь новое шоу?

Неприятно чувствовать себя узником, пусть даже и с глазрооном, перед этим любые личные проблемы меркнут. Ему хотелось освободиться, вырваться и плевать на все их технические чудеса.

– Я бы давно отправила тебя обратно, если бы ты не поднял шум, а теперь… теперь вряд ли.

– Как это? Что значит вряд ли?

– Тебя, скорее всего, утилизируют, а меня отлучат от лаборатории, как минимум на тысячу лет. Придётся снова ждать подходящего случая.

– Что значит утилизируют? – Алексей подскочил.

Баргоокса пожала плечами.

– Убьют, ликвидируют, распылят на атомы, используют для глазроона… Конечно, приятного мало, сколько теперь ждать, и что делать без лаборатории?

– К чёрту твою лабораторию! – Алексей заходил из угла в угол. – Убьют! Утилизируют!.. А у вас тут не в курсе, что мы в ответе за тех, кого приручили?.. Ты меня сюда притащила и, значит, должна вытащить!

– А это идея. – Баргоокса вскочила и положила Алексею руки на плечи. – Просто замечательная идея.

– Ну, так, я и говорю, – пробормотал он.

– Ты должен сказать, что сам сюда попал.

– В смысле, кому?! Как это сам? – Алексей поглядел в холодные глаза Баргооксы.

– Скажешь, что вёл научные разработки и создал перемещатель на основе разделителя кварков.

– И кто мне поверит? Я даже не знаю, что такое эти кварки…

– Неважно, они обязательно захотят убедиться, что вслед за тобой не придут другие. На это нужно время, и я успею изготовить препарат. Всё ещё может получиться! – Баргоокса посмотрела сквозь Алексея.

– Какой препарат, как на счёт вернуть меня домой?

– Давай договоримся, ты помогаешь мне, а я верну тебя домой. Ну как, идёт? – Баргоокса прижала Алексея к стене, её светло-голубые глаза смотрели не моргая.

– Пожалуй, а что я должен делать? – под пристальным взглядом Алексей чувствовал себя неловко, будто голый.

– Скоро за тобой придут, ты должен будешь сказать, что работал над устройством на основе деления кварков и попал сюда.

– Но… – Алексей хотел возразить, однако Баргоокса продолжала.

– Хотя нет, – она шагнула назад и с ног до головы осмотрела Алексея, – какой из тебя учёный? За версту видно, что бездарь.

– Э-э…

– Не перебивай, запоминай внимательно! Скажешь, что ты лишь помощник известного учёного, всего не знаешь, так… подай-принеси. Участвовал в эксперименте и оказался здесь. Только обязательно скажи, что тебя обнаружила я. Тогда…

В дальней стене образовался прямоугольный проход, через который вошли двое.

– Землянин, следуй за нами.

– Землянин, землянин, у меня вообще-то имя есть, – Алексей заложил руки за спину и пошёл к выходу.

Допрос, а это оказался именно допрос, проходил именно так, как Алексей представлял.

Эти двое завели его в мрачную серую комнату, усадили на приспособление, напоминающее электрический стул, зафиксировали металлическими захватами и начали спрашивать.

Вопросы сыпались как горох, Алексей едва успевал отвечать, иногда вопросы повторялись, или задавались другими словами. После каждого ответа сиденье под Алексеем вибрировало, а за спиной что-то жужжало.

К концу допроса Алексей перестал соображать. Он не помнил, сколько прошло времени, не понимал чего от него хотят, но старался отвечать так, как учила Баргоокса.

Разбитого и потерянного его привели обратно, а Баргоокса ушла со своими.

Вернулась она быстро или Алексею просто показалось что быстро.

– Ну, что?.. – он бросился к Баргооксе.

– Они тебе не поверили, но рисковать не будут, им необходимо убедиться, что не появятся новые пришельцы. Теперь нужно подождать, скоро узнаем, как решит общество.

– Общество? Хочешь сказать правительство?

– Правительство это пережиток древности. У нас нет правительства, важные вопросы мы решаем всеобщим голосованием, – Баргоокса закатала рукав, левое предплечье украшал полупрозрачный, подсвеченный голубоватым светом, овал.

Она поднесла палец к мерцающему овалу, и тот окрасился разноцветными огнями.

– Это киратан, по-вашему, наверное, паспорт гражданина. Он даёт право голоса, открывает двери и позволяет управлять роботами.

– Роботами?

– Да, устройствами для поддержания жизни, у нас всё выполняют роботы. Мы создаём законы и устанавливаем правила, а за их соблюдением следят устройства, они работают, кормят нас, поят, убирают за нами. Это очень удобно, каждый из нас имеет всё самое лучшее, и потому нет ни зависти, ни конкуренции. Любой из нас одинаково важен для спасения мира.

– Спасения от чего? – нарисованная Баргооксой картина мира, показалась Алексею идеальной, как рекламный буклет.

– От перемен, конечно.

– Не понимаю, что плохого в переменах?

– Перемены несут разрушение, это нарушение закона, мы прошли долгий путь, прежде чем осознали, каким должен быть мир и теперь наша задача сохранить его.

– А как же приключения, новые открытия, дети, наконец? – Алексей развёл руками.

– У нас не бывает детей, мы бессмертны и все открытия, которые возможны, уже сделаны, – лицо Баргооксы походило на маску, и лишь иногда по нему пробегала эмоциональная искра.

– Бессмертны?! – Алексей совсем иначе взглянул на Баргооксу.

– Да, бессмертны. Нам не нужны дети, ведь мы не умираем и не нуждаемся в замене, – Баргоокса гордо подняла голову и расправила плечи, она смотрелась, как настоящая богиня.

– А как же любовь, брак, дружба?

– Любовь, брак? Я много знаю о вашей цивилизации, ваши отношения построены на чувствах, эмоциях, они вам нужны для выживания, но нам нет нужды выживать. Мы бессмертны.

– Бессмертны, как боги… – невольно прошептал Алексей.

– Когда-то, давно, мы тоже были смертные, как вы, нами тоже правили эмоции, но, когда мы обрели бессмертие, чувства отошли на второй план, а потом и вовсе исчезли. Мы не умираем, нас невозможно убить или покалечить, поэтому мы перестали чувствовать боль, огорчение, печаль. Для нас мир это открытая книга, мы знаем, что было, мы можем просчитать, что будет. Мы стоим на страже порядка и не даём гармонии разрушаться.

– Вы не знаете горя! Но значит, вам не доступно и счастье?

– Оно нам не нужно у нас есть порядок.