Бессмертные. Путь Свободы

Способность ценить тяжёлый, ручной труд была для людей его круга крайне редким свойством. Все они трудились «интеллектуально». А когда ты ничего тяжелее карандаша или ручки в жизни не держал, то и понимания тяжести труда у тебя просто не могло сформироваться, либо формировалось опосредованное или вообще не верное. К тому же с детства детям элиты вдалбливали мантры их превосходства над остальными людьми. Делалось это немного завуалированно, но работало почти в ста процентах случаев.

Вот стальной Стюрт, вопреки рассказам матери, знал цену труду. Он был безжалостен к лентяям и не профессионалом, увольняя или отправляя на Тюрьму без толики сомнений, но поощрял тех, кто честно и усердно трудился на всех рубежах его сферы интересов. Про это не было написано трудов, но Джереми умел анализировать большое количество информации, благо предок сохранил каждое слово для будущих поколений семьи Стюрт. Многие проблемы для этих поколений заключилась в том, что они читали только то, что им казалось нужным, не прибегая к систематизации полученных знаний. Это Джереми считал дикостью и не понимал куда и на что они тратили свое свободное время, которого за их жизни должно было скопится огромное количество. Получение расширенного знаний было благом, которое они пропускали мимо своих голов.

Гравкар плавно пошёл вверх. Облетел дерево манградского ореха, и взял правее, по дуге облетая пышную рощу. Джереми приоткрыл окно, чтобы вдохнуть слегка пряный воздух Дебер-Малого. Его родина, камера и родовая планета, прощалась с ним лёгким осенним ветерком и зеленью растений, медленно затухающей перед сменой сезонов. Он повернул голову вправо – верхние этажи поместья махнули ему тупыми крышками и скрылись за рощей. Присс посадил аппарат близь корабля.

– Прибыли, господин Стюрт, – пробасил он.

Присс открыл дверь и Джереми покинул гравкар, прихватив с собой ценное имущество.

– Спасибо Присс, прощай… – Джереми замялся, – До встречи.

– Приятного отдыха, господин Стюрт, – сказал Присс. – Я могу лететь?

– Да, конечно.

Присс кивнул и сел в аппарат, значительно ускоряющий доставку человека из одной точки в другую.

Проводив взглядом гравкар, Джереми глубоко выдохнул и на выходе повернул голову к кораблю. Тёмно-зелёный красавец СРб-4102 приковал взгляд. Это было настоящие достижение последнего тысячелетия. Четвёртое поколение межзвездного двигателя ускорило прыжок в два раза, а внутрисистемную скорость в полтора. Обтекаемый эллипсоид с небольшими крыльями по бокам и перекрестием над закрытым двигателем сзади, отражал солнечные лучи в разные стороны.

За боковым крылом со стороны Джереми был опущен трап, а с боку стоял капитан корабля. Светло-коричневое роскошное внутреннее убранство корабля звало внутрь. По идеально ровному полимерному покрытию стартовой площадке Стюрт проследовал до трапа.

– Добрый день, господин Стюрт, корабль полностью готов к полёту, – высокий подтянутый мужчина стоял по стойке смирно.

– Добрый день, Винсент. Не будем задерживаться, – Джереми пытался скрывать нервозность и у него это получалось.

Капитан повернулся к Джереми грудью, когда тот проходил мимо него, и проследовал за ним на корабль.

Роскошный интерьер среднего рента четвёртого поколения (по стандартной классификации кораблей) бросался в глаза щепетильным отношением к деталям, даже очень мелким. Корабль относился к большому подклассу, поэтому коридоры и каюты исполнялись достаточно просторными, как для консервной банки способной ну очень быстро перемещаться, как в космосе, так и на многих планетах.

Сразу за трапом можно было повернуть как направо, так и налево. В первом случае упрёшься в центральный узел управления, во-втором заглянешь на огонёк в движительный узел. И то и то Джереми интересовало мало, так как было слишком сложно с технической стороны. Нет, он, конечно, был не против на все это посмотреть ещё раз и удивиться человеческому гению, но утруждать личный состав и задерживать старт он не желал. Поэтому повернув направо он добрел до своей каюты.

Капитан обогнал Джереми и открыл деревянную дверь с причудливым, резным орнаментом в виде переплетенных между собой пар лиан с небольшими листьями.

– Можем лететь, – бросил Джереми и вошёл в каюту.

Винсент сказал ему в спину:

– Будет сделано, господин Стюрт. – Капитан тихо закрыл дверь каюты и открыл дверь в новую жизнь неметаллического Джереми Винсента он Браском Стюрт.

7 Олин

Серое ничто прыжка мгновенно сменилось чернотой и звездами.

Так как в каюте никто не спал, система корабля огласила:

– Система Кармен. Стыковка со спутником ЦУС через три часа.

– Наконец-то, – выдал писклявым голосом худой мужчина, сидевший напротив Олина.

Олин улыбнулся.

Мужчину звали – Стефан. По профессии – геолог. Он терпеть не мог перемещаться на межзвездных кораблях, но, по его словам, провел половину жизни лёжа на койке такой посудины. Олин без колебания уловил логическую связь между половиной жизни и не любовью к полётам, сделав вывод, что думал бы так же, проведя десять лет в бесконечном прыжке.

– Да-м, это, конечно, не СР, какой-нибудь, третьего поколения, – задумчиво сказал Стефан.

Олин вопросительно посмотрел на мужчину, оторвав глаза от книги.

Тот не преминул ответить, благо поговорить никогда не отказывался:

– Комфорт, скорость, класс. Средние созданы для перевозки людей, а эти баржи – только для камней.

В разговор вступил седой мужчина, лежащий по правую руку от Олина. Седой сел, погладил двойной подбородок с лёгкой щетиной и, улыбаясь, сказал:

– Ведь так оно и есть – мы на барже, крытой правда.

– Что есть то есть. Одним словом – не рент, – констатировал Стефан.

– Ты же двадцать лет уже налетал, всё не привык? – спросил седой.

– Нет! – пропищал Стефан. – Вот после десяти, казалось, привык. А нет – только казалось!

Хотя Стефан и обладал противным голосом и любовью к нытью в остальном был отличным человеком. Настоящий профессионал своего ремесла, он мог часами рассказывать про минералы и другие полезные ископаемые, да так интересно, что Олин благодарил Первого за попутчика и возможность расширить свой кругозор. Попутчику это было не то, что не в тягость – в радость. Стефан говорил быстро, но вдумчиво, вставляя между предложениями смешные и поучительные истории из профессиональной жизни.

– Мы бы на ренте за час до спутника долетели, а этот только час тормозить и скорости уравнивать будет, – продолжал пищать Стефан.

Олин улыбнулся, а седой спросил:

– Слушай, а у тебя все дети на тебя похожи?

Стефан оголил зубы и ответил:

– А-а-а, вон ты на что намекаешь. Да, все! Последний правда больше на жену похож, но по срокам все совпадает.

– А тесты делал?

Стефан махнул рукой.

– Да зачем? Там невооружённым глазом видно. Да и не имеет значение это – воспитывал же я.

– Так ты же все время в разъездах!?

– Ну уж не всё! Я зарабатывал ровно столько сколько нужно для жизни. Зачем мне излишки? Да к тому же на Ингавире много и не надо. Одежда, квартира, еда – мелочь. С моими знаниями и опытом сто дней работы предоставляли двести дней жизни и это с учётом перелётов.

– А защита? Ингавир место не спокойное, – поинтересовался седой.

Стефан вновь махнул рукой.

– Ни для местных. Да и я в нормальном анклаве живу. У нас спокойно там, где работает закон, а закон работает там, где управляют нормальные люди.