Бессмертные

— Допустим, Джонни прав, — тихо заговорил он. — Я не говорю ни да, ни нет, как вы понимаете. Но если он все же прав, то, возможно, нам следует убрать не Бобби.

Роселли и Марчелло посмотрели на него. Пусть Траффиканте уже не тот, что был раньше, но его всегда считали неглупым.

— Карлос заметил точно, — медленно продолжал он, взвешивая каждое слово. — Если кто-то поклялся отомстить тебе кровью за кровь, такого человека, естественно, убивают. Но ты кое-что забыл, Карлос: ты также должен убить и его семью, даже его детей, иначе они убьют тебя, когда вырастут. Если мы убьем Бобби, на нас ополчится его брат, используя все средства и возможности, а он — президент Соединенных Штатов Америки. — Траффиканте смотрел куда-то вдаль, словно увидел на горизонте нечто необычайное. — С другой стороны, друзья мои, если мы убьем Джека Кеннеди, у Бобби не останется никакой власти. Чтобы убить змею, ей отрезают голову, а не хвост, верно?

— Убить президента? — прошептал Марчелло. — Это крупная дичь.

Роселли засмеялся.

— Подумаешь! Он всего лишь человек, такой же, как я и ты. Не так уж и сложно до него добраться, поверь мне.

Марчелло кивнул. Он был выходцем из Луизианы, а в этом штате убийства общественных политических деятелей считались чуть ли не обычным элементом политической борьбы.

— Допустим, мы сделаем это, — произнес он. — Что получится?

— Президентом станет Линдон Джонсон, — ответил Траффиканте. — Думаю, с ним мы сумеем договориться. К тому же он не любит Бобби. Я бы сказал, во всех отношениях это будет неплохо. Но это в том случае, если мы решимся на такой шаг.

— Я считаю, что так и надо поступить, — согласился Марчелло. — Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь отбиваться от Бобби Кеннеди. — Марчелло был маленького росточка, почти что карлик, но, когда он смотрел людям прямо в глаза, они этого не замечали. Он не мог простить, что Бобби Кеннеди приказал, выдворить его в Гватемалу, где его бросили посреди вонючих джунглей.

— Как бы ты осуществил это, Карлос? — спросил Траффиканте. — Просто любопытно.

— Я не стал бы привлекать никого из наших людей.

Траффиканте и Роселли внимательно слушали. Марчелло славился своим умением планировать операции. Его считали хорошим стратегом. Он ничего не делал сгоряча. До Марчелло Новый Орлеан был городом-притоном для проституток и сутенеров, а он превратил его в центр наркобизнеса, который приносил миллиарды долларов в год.

— Я бы поискал какого-нибудь сумасшедшего, — сказал он. — Который почему-то решил убить президента. Пожалуй, это должен быть человек, получивший военную подготовку, чтобы умел обращаться с оружием… Я не стал бы ему платить, да и вообще говорить, что он работает на нас. Возможно, он с большим удовольствием поверил бы, что действует по указанию русских, или ЦРУ, или просто сам по себе, кто его знает? Пусть воображает все, что хочет, а мы ему в этом поможем. Если найдем такого парня, то нам останется только вручить ему оружие и направить в нужную сторону. Черт, да и ружье незачем давать, сам купит.

— А где найти такого человека, Карлос? В случае необходимости?

— Да их полно вокруг, Санто, мужиков, которые чем-то недовольны. И в Новом Орлеане есть один или два. А в Далласе и Хьюстоне их, наверное, десятки. Кстати, неплохо бы составить список этих стрелков, по городам, которые рано или поздно посетит президент… Если бы нам удалось получить документы служб безопасности с данными о людях, которых считают опасными для президента, мы могли бы, не торопясь, подобрать подходящие кандидатуры. Пожалуй, с этого и следует начинать.

Траффиканте кивнул.

— Это вполне возможно, — осторожно проговорил он. — У меня есть друзья в прокуратуре Майами. Но это в том случае, если мы решим действовать.

Яхта стала поворачиваться, разбивая хлопающие о борт волны. Все трое молчали. Наконец Роселли откашлялся и произнес:

— Позвольте заметить, что выбора у нас нет.

Двое других промолчали. Траффиканте дал знак рулевому плыть к берегу.

— Это мысль, — сказал он. — Ее стоит обдумать. Можно и начинать подыскивать подходящего человека. Так, на всякий случай.

Он поднял руку. Этот жест напоминал благословение папы римского. В лучах солнца блеснуло кольцо.

— Что ж, будем на связи, — заключил Траффиканте.

Дж. Эдгар Гувер сидел один в своем кабинете и читал убористое донесение с пометкой: “Директору ФБР. Лично в руки”. Долгий день подходил к концу, но манжеты его рубашки были такими же белоснежными и накрахмаленными, как и утром.

На блестящей поверхности стола не было ни пылинки. Документы — оригинал и копию, отпечатанную через копирку, — директор крепко держал обеими руками. Рабочий день уже давно кончился. В здании стояла тишина, в нем почти никого не было. В одной из соседних комнат сидел Клайд Толсон, с нетерпением, конечно, ожидая, когда Гувер даст ему сигнал и они поедут домой, выпьют по бокальчику чего-нибудь крепкого — они это заслужили. Потом они сядут ужинать перед телевизором — негр Джордж, верный слуга директора, будет подавать им блюда на раскладных подносах. Гувер считал своего слугу хорошим негром, не то что этот Кинг… Однако сейчас директору ФБР нужно было побыть одному: донесение, которое он держал в руках, нельзя было показывать никому. Гувер еще раз перечитал его, медленно, вдумываясь в каждое слово.

Это донесение Гувер получил от агента из Майами, который докладывал об очередном разговоре с одним из своих осведомителей. Этим осведомителем являлся бандит из преступного клана Санто Траффиканте. Он занимался контрабандой наркотиков, собирал ставки в нелегальной лотерее, беспошлинно переправлял на север грузовики с сигаретами, а в свободное от этих занятий время служил шкипером на яхте. Осведомитель агента из Майами подслушал разговор между Санто Траффиканте, Карлосом Марчелло и Джонни Роселли, который происходил на его яхте, где они встретились якобы для того, чтобы порыбачить у берегов Ки-Бискейн.

Гувер не отрываясь смотрел на донесение. Если, верить написанному, выходило, что трое закоренелых преступников решили убить президента Соединенных Штатов Америки, чтобы отомстить Бобби Кеннеди! Что ж, ничего невероятного в этом нет, подумал Гувер. Уж он-то хорошо знал, что упрямство и заносчивость в крови у президента и его братца.

Гувер не питал особого уважения к мафиози, хотя считал, что они менее опасны для страны, чем представители левых сил. Многие годы он старался не поручать своим людям заниматься “организованной преступностью” и даже, выступая как-то перед сенатской комиссией, заявил, что так называемой мафии не существует вообще. Гувер не желал, чтобы агенты ФБР погрязли во взятках, а это было бы неизбежно, и тогда его детище постигла бы участь полицейских управлений больших городов, где все сотрудники были на крючке у мафии. ФБР коррупция не разъедала; Гувер оградил своих людей от соблазнов, направив их усилия на борьбу с коммунистами и прочими подрывными элементами. Однако сам Гувер о мафии знал немало — ведь именно он низверг Капоне! Раз такие люди, как Траффиканте, Марчелло и Роселли, обсуждают убийство президента, то рано или поздно это произойдет — и, по всей вероятности, это случится до новых президентских выборов. Марчелло придумал неплохой план — вполне осуществимый. Что же касается прокуратуры Майами, то там самый настоящий рассадник коррупции, и Гуверу это было известно. Именно поэтому он приказал разместить отделение ФБР в Майами как можно дальше от прокуратуры. И если Траффиканте сказал, что ему удастся раздобыть у сотрудников прокуратуры секретный список людей, потенциально опасных для президента, скорее всего, у него это получится…

По долгу службы Гувер обязан был направлять службе безопасности и министру юстиции все донесения, касающиеся заговоров против президента, а в случае необходимости, лично докладывать о них главе администрации.

Несколько мгновений он сидел абсолютно неподвижно, словно молился про себя, затем принял решение. Он аккуратно вывел свои инициалы на обоих экземплярах документа. Подумав про себя, что агента, приславшего донесение, следует перевести куда-нибудь на Аляску или в Нью-Мексико (пусть разбирается там с преступниками, терроризирующими индейские резервации), Гувер поднялся из-за стола, прошел в кабинет секретарши и пропустил оба листка через бумагорезательную машинку.

Затем взял телефонную трубку и позвонил ожидавшему его Толсону.

— Пора домой, Клайд, — сказал он.

44

Она понимала, что очень скоро беспокойство администрации киностудии сменится тревогой, а тревога перерастет в панику.

Она где-то подхватила простуду и никак не могла избавиться от нее, а потом заразила Дина Мартина, и он тоже несколько дней не в состоянии был выйти на работу.

Разумеется, это была лишь малая толика всех ее бед. Ей очень не нравился сценарий — она не могла вжиться в образ своей героини, не могла представить, что мужчина может бросить ее ради Сид Чарис. Она никогда не испытывала особых симпатий к Джорджу Кьюкору, но теперь возненавидела его всеми силами души — она узнала от одного из работников съемочной группы, который был предан ей , что как-то в разговоре Кьюкор сказал, будто она “сумасшедшая, так же, как ее мать и бабушка”.