Бессмертные

С момента возвращения в отношениях с Леа всё изменилось. Конечно, она успокоилась, увидев своего возлюбленного в целости и сохранности, но немедленно поспешила заехать ему кулаком в челюсть, притом угрожая куда более болезненной расправой, если такое повторится вновь. То был единственный раз, когда Сэма опять пробрала дрожь. Любое общество пугало его до смерти; даже пришлось взять отгул на фабрике за свой счёт, чтобы привести мысли в порядок.

Как ни странно, Леа скорее была обижена, чем зла. Прежде они рассказывали друг другу всё, и едва ли можно было откопать у них секрет. И теперь, обманывая свою прекрасную девушку, чувствовал Сэм себя отвратительно.

Сэм продолжал гладить бедро девушки, стараясь беспечно следить за изображением в телевизоре, хотя не имел даже малейшего понятия, что они смотрят. Последний час прошёл в неловком молчании.

Когда Леа придвинулась ещё ближе, сердце охватило тепло, которое почти тут же развеялось от осознания, что он не сможет дать то, чего она хочет. С момента возвращения Сэма они не вступали в интимные отношения, и на то была своя причина — что, если он потеряет контроль? Одна лишь мысль об этом пугала. Он запросто причинит боль Леа и вряд ли сможет прожить с этим оставшуюся жизнь.

— Сэм, — простонала она, водя носом по горячей руке. — Ты такой тёплый.

Она обхватила его бицепс своей рукой, двигая ею по чувствительным мышцам. Сэм закрыл глаза. В течение последних недель он беспрестанно рос, что не удивляло его. Его вообще уже ничего не удивляло.

— Знаю, — учтиво ответил он, отнимая руку. Сэму сейчас так нужно было побыть наедине с собой, но совесть и без того мучилась от всех попыток избежать встречи с Леа. А Леа, в свою очередь, выглядела всё такой же озабоченной, как во время его исчезновения.

— Сэм, да что с тобой такое? — взялась за старое девушка. Она повторяла это каждый день.

— Ли-ли… я не хочу это обсуждать, — мягко произнёс Сэм, взяв руку Леа в свою.

Она взглянула на ладони и вздохнула.

— Из тебя и слова не вытянуть, — заключила брюнетка, откинувшись на спинку дивана.

— Прости, Леа… Просто… я изменился.

— Что это значит? Сэм, твоя мама спрашивала, принимал ли ты когда-нибудь наркотики, и я сказала нет, потому что… потому что это даже вообразить глупо. Но теперь… Если она спросит меня об этом снова, я уже вряд ли смогу с той же уверенностью ответить, Сэм.

Сэм недоверчиво взглянул на Леа.

— То есть теперь и ты считаешь меня наркоманом? Превосходно. Отлично, Леа. Просто великолепно. Спасибо.

С трясущимися кулаками он вскочил с дивана.

— Леа, лучше молчи! Я не долбаный наркоман, ясно?! Ты счастлива? — Внезапно Сэм перешёл на крик.

Шокированная его выпадом, Леа передёрнулась, следом вскочила с дивана и, опалённая злостью и яростью, сверкнула взглядом в его сторону.

— Не смей орать на меня, Сэм Адли! Не знаю, что ты там о себе возомнил, но ты не имеешь права так со мной разговаривать! — выплюнула она.

Сэм со всей силы вцепился в свои взлохмаченные волосы. Он вовсе не хотел ругаться с Леа. Нет. Она была любовью всей его жизни, дороже самой жизни. Почему же так сложно контролировать себя?

Вместе они в одночасье подняли головы, когда мать Сэма вошла в дом, бросила сумку на столешницу и окинула взглядом Сэма и Леа, заметив про себя повисшее в воздухе напряжение.

— Я ухожу, — прошипела Леа, схватив свою сумочку с журнального столика. Она стремительно промчалась мимо Сэма, даже не поцеловав на прощание, из-за чего его тут же болезненно кольнуло, и вылетела из дома.

Мама громко вздохнула и разочарованно покачала головой.

— Что-то творится с тобой, Сэм, и ты знаешь, я бы всё отдала, чтобы помочь тебе.

— Тут ты мне точно не помощница, — рыкнул он, снова чувствуя дрожь в запястьях.

— Сэм… что-то не так. На работе…

— Что?

— На работе ходят толки, — договорила женщина. — Все считают, что ты связался с хулиганьём. Дженис сказала, что её сын стал вести себя иначе, когда… начал принимать.

Сэм вспыхнул.

— Это не наркотики! — завопил он. — Почему мне никто не верит? Я не наркоман, ясно? Оставьте меня, у меня тяжёлый период, просто… А-а-а! — выдавил он, вырываясь на свободу. Входная дверь звонко ударилась о косяк.

Позади слышались всхлипы матери. Тряхнув головой, Сэм удалился в гараж, который использовал как мастерскую. Ему всегда нравилось делать что-то своими руками, но теперь это не помогало. Он даже не мог сконцентрироваться на чём-то одном и закончить.

Сэм рухнул на разваливающийся в углу стул и схватился за голову. Как всё могло разлететься в пух и прах так быстро?

***

Последующие дни Сэм продолжал избегать всех и вся. Внеплановый отпуск на работе закончился ещё два дня назад; босс — Гарри Клируотер — неоднократно звонил, но Сэм не отвечал. Несомненно, Гарри изумлялся его исчезновению, ведь Сэм за все два года работы на него ни разу не пропустил и дня. Ему было стыдно за свой страх перед Гарри, но ничего другого не оставалось.

Всё по-прежнему казалось странным. С тех пор как нечто вселилось в тело, всё изменилось, и Сэм не мог прийти в себя после обращения в волка, что не поддавалось никаким объяснениям. Каждую ночь он по несколько часов не смыкал глаз, придумывая, что сказать самому себе, не говоря уже других. Мать — секретарь по медицинским вопросам — ежедневной возвращалась домой с новой теорией, которую она выводила со своими коллегами. Гнев и смятение завладевали Сэмом после каждой такой идеи.

Однако сегодня, вернувшись с работы, женщина молчала и только передвигалась по кухне. Сэм по привычке сидел на своём месте в гостиной, когда она всё-таки решила подойти. В доме было так тихо, что без труда можно было услышать падение её заколки.

— Сэм, — коротко и решительно начала мать.

— Что? — пробурчал он, не отрываясь от экрана телевизора. У него не было настроения отвлекаться на разговоры — всё тело болело, уже неделю изнывая и принося страдания.

Женщина поджала губы и, подумав, присела на диван, соблюдая безопасное расстояние между собой и сыном.

— Сэм… Кое-кто из старейшин племени…

— О, мама, ну же.

— Сэм, так будет лучше. Они хотят поговорить с тобой. Гарри позвал меня завтра к себе на работу, он очень волнуется за тебя. Ты не появлялся у него, и Гарри… решил поговорить об этом с другими.

— Зачем? — требовательно вопросил Сэм. Пульт со стуком приземлился на журнальный столик. У него не было ни малейшего желания говорить со старейшинами, только не сейчас. Они всегда вмешивались, если кто-то из молодёжи ступал на ложную тропу. Но всё, что старейшины делали, сводилось к разговорам о Духах и Братьях прошлого, они с упоением разглагольствовали о легендах и россказнях предков, а затем требовали, чтобы проблемные подростки утихомирили свой пыл и встали на путь истинный. То же ждало и Сэма.