Бессмертный принц

Фабиан сократил расстояние между нами, и его рука поднялась, чтобы взять меня за подбородок, его пальцы были как лед. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, нажимая почти с такой силой, что останется синяк, но я не позволила ему увидеть, как вздрогнула. — Ты боишься, любимая?

— Никогда, — выдохнула я.

— Лгунья, — обвинил он. — Бояться — это по-человечески. Твое сердце трепещет, дыхание учащается. Я чувствую твой страх, независимо от того, как сильно ты пытаешься с ним бороться. Но когда ты превращаешься… — Он взял мою свободную руку, поднял ее и прижал к своей груди, где не билось сердце, а лишь царила пустота и тишина, казавшаяся совершенно неестественной. — Все это прекращается.

— Если ты не можешь чувствовать, какой смысл жить? — Я зарычала, отдергивая руку, и хватка Фабиана на моей челюсти усилилась.

— О, я чувствую, любимая, — сказал он, и мрачность отразилась на его лице. — Я просто не чувствую слабости. Вместо этого я чувствую, как сила и бессмертие текут через меня, как жидкая энергия.

— За это есть цена, — сказала я. — Я бы никогда не заплатила ее за то, чтобы стать монстром.

— В нас есть нечто большее, чем ты думаешь, — настаивал он.

— Значит, нет ничего человеческого, чего бы тебе не хватало?

Его темные брови сошлись на переносице, и он помедлил с ответом, прежде чем, наконец, пробормотал: — Нет.

Но мне показалось, что это совсем неправда.

— Теперь смотри, — сказал он, взяв меня за подбородок, чтобы повернуть мою голову к кроне дерева. На секунду я подумала, что он просто подставляет себе мое горло, но потом я увидела, что он пытался мне показать.

На одной из ветвей сидела огромная птица, на меня смотрели два больших карих глаза, почти такого же цвета, как у Фабиана.

— Это сова, — сказал Фабиан, отпуская меня и отступая назад, поднимая правую руку и сгибая ее перед собой. Он на мгновение закрыл глаза, затем сова взлетела, и ко мне устремился вихрь крыльев и перьев.

Я ахнула, отшатнувшись назад, прежде чем она приземлилась на руку Фабиана, существо даже больше, чем казалось там, на дереве, с пятнисто-коричневой окраской и огромными белыми кисточками на острых когтях.

— Он ручной, — пообещал Фабиан, подходя ближе. — Можешь погладить его, если хочешь. Его зовут Хеймдалль, назван в честь стража богов.

Я неуверенно протянула руку и провела ладонью по шелковистым перьям совы.

— Он красивый, — прошептала я, взглянув на Фабиана. — Ты тренировал его?

— Не совсем. — Фабиан погладил сову и объяснил: — Я могу управлять им. Любое животное, с которым я свяжусь, будет вечно связано со мной. Я могу видеть их глазами, направлять их туда, куда захочу.

— Как шпиона? — Я ахнула от ужаса.

Он мрачно усмехнулся. — Мы называем их Фамильярами.

— Все вампиры могут это делать? — Спросила я, когда холодное осознание поразило меня. Вампиры всегда знали все в Сфере. Неужели именно так они могли следить за нами?

— Да, но некоторые особенно хороши в этом. Как я. — Фабиан поднял руку, и птица с криком взлетела, снова поднимаясь на деревья. — У меня естественная привязанность к животным. Я предпочитаю их людям. Особенно Хеймдалля.

У меня внутри все сжалось. Неудивительно, что вампиры всегда одерживали над нами верх…

Фабиан посмотрел на меня, нахмурившись. — Могу я быть честен с тобой, Монтана?

Мое собственное имя заставило меня вздрогнуть. Эрик настаивал на том, чтобы называть меня бунтарка, сколько бы я ни просила его не делать этого. Услышав свое имя из уст Фабиана, я почти почувствовала себя равной. Но это было последнее, чем я была, когда дело касалось его. Может, я и играла в игры с этим вампиром, но он играл в свои собственные.

— Конечно, — ответила я.

— В тот день, когда ты вошла во двор, я подумал, что от тебя одни неприятности. Но это не то, что я вижу перед собой сейчас.

У меня перехватило горло от его слов. — Какие неприятности на самом деле может причинить человек? — Невинно спросила я, заправляя прядь волос за ухо.

Пожалуйста, не надо видеть меня насквозь. Что, если он догадался, что я работаю на Эрика?

— Совершенно верно. И теперь я это понимаю. Я считал, что, выбирая Пейдж, я не иду на риски, хотя моей первой мыслью было выбрать тебя. Но ты стояла полуголой перед толпой Элиты с размазанной по лицу тушью, а у меня действительно есть репутация, которую нужно поддерживать.

Я стиснула зубы. — Конечно. Полагаю, Эрик испортил свою репутацию, выбрав меня? — Я определенно надеялась на это.

— Да, Эрик произвел настоящий фурор; о нем и его диком человеке уже вышло несколько статей. Они называют тебя пещерной девчонкой.

— Мило, — невозмутимо ответила я.

— Это не так сильно ударило по его репутации, как я мог бы предположить, хотя Эрик часто пляшет под свою дудку, так что вряд ли для широких масс сюрприз в том, что он действовал опрометчиво. У меня, однако, очень чистый лист, и я бы не спешил его запятнать. Хотя, возможно, ты стоишь того ущерба, который я могу понести. Я еще не решил.

Он протянул руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, когда она снова выбилась. Его рука на моей коже заставила меня напрячься, но я убедила себя наклониться навстречу его прикосновению, вместо того чтобы отпрянуть.

— Эрик сказал, что ты управляешь Сферами? — Спросила я, сохраняя небрежный тон, хотя адреналин бурлил в моих венах. — Это, должно быть, отнимает у тебя много времени.

— Да, вполне. Но у меня много подчиненных, которые помогают мне, — сказал он, гордость отразилась на его лице, в то время как меня охватила тошнота. Эрик не солгал. Теперь эта правда была черно-белой. И это заставило меня презирать Фабиана так глубоко, что это причиняло физическую боль.

— В любом случае, я уверен, что все эти политические разговоры проходят мимо твоей прелестной головки, так что давай поговорим о чем-нибудь другом, — сказал он.

Я кивнула, одарив его слащавой улыбкой, а не пощечиной, которую хотела ему отвесить.

— Я все еще не понимаю, чего вы от нас хотите, — сказала я, задаваясь вопросом, смогу ли я получить от него больше ответов о смысле ритуала, чем от Эрика.

— Да, что ж, наберись терпения, и все откроется. — Он бросил на меня разгоряченный взгляд. — Ты дрожишь.

Я была почти уверена, что это не так, но он притянул меня ближе за лацканы своего пиджака, накинутого мне на плечи, обхватив мои руки, и мое сердце бешено заколотилось, когда он наклонился.

О, черт возьми, нет, он собирается поцеловать меня?

Блеск в его глазах говорил о том, что так оно и было. Когда он приблизился, я вспомнила женщину-вампира из бара, куда меня привел Эрик, и в последнюю секунду подставила ему свою щеку.

Его губы коснулись моей кожи, и дьявольский смех вырвался из его груди. — Ты издеваешься надо мной.